Огонь, вода и медные трубы - В. Беляев

На других листовках, на одной стороне была фотография наших пленных бойцов, сидящих за обеденным столом. С другой стороны листовки был длинный перечень продуктов, которые, якобы, выдаются ежедневно нашим пленным. Там перечислялись не только хлеб, но и сахар, яйца, мясо, масло и масса других вкусных продуктов. В другой главе будет показано фактическое положение наших пленных со слов бойца, испытавшего на себе все «прелести» немецкого плена

Были листовки, в которых сообщалось о советском генерале Власове, которого немцы именовали «русским генералом». Он перешел на сторону немцев. Говорилось, что этот генерал формирует Российскую освободительную армию, сокращенно РОА. Знамена в этой армии были трехцветными, как в царской России.. Предлагалось переходить на сторону немцев и вступать в эту армию.."В настоящее время в армии Власова 200 тысяч человек" —сообщалось в листовках. Уже после войны мне стало известно, что это была лож.. Только в 1944 году он сформировал дивизию. Численность дивизий составляет10 — 12 тысяч человек..

Один великий человек написал: — «Нигде так не врут, как на войне!» Впоследствии мне много раз приходилось убеждаться в правдивости приведенного высказывания.

Подбирать эти листовки, а тем более читать их категорически запрещалось

Уже после войны, один офицер рассказал мне, как его пытали в Особом отделе за то, что нашли у него обрывок немецкой листовки в полевой сумке. В этой сумке имеются гнезда для карандашей. Эти гнезда расширились от частого употребления и карандаши из них выпадали. Он подобрал на земле первую попавшую бумажку и завернул в нее карандаш. Потом, вставляя в гнездо карандаш, смял этот обрывок. Этот бумажный комочек у него нашли и для него начались «хождения по мукам.»

Что такое Особый отдел и, как там пытают, к сожаленю мне пришлось испытать на себе.

В один из дней марша, мы остановились в одной ничем не примечательной деревушке, совершенно не разрушенной. Это вызвало у всех удивление. Ни одного жителя не было видно. Но бросилось в глаза большое количество проводов. Они тянулись от одного дома к другому и создавали самую настоящую паутину между домами. Сразу же стало ясно, что здесь находится штаб или управление какого — то соединения.. Порядок в этом управлении был жесткий — в дневное время ни один человек не мог даже нос высунуть из дома. Ночью другое дело.

Соединением назывались дивизии, бригады, корпуса. Армии, в которые входили эти соединения обычно назывались объединением. Управление более широкое понятие, чем штаб. В управление входила служба тыла и некоторые другие службы.

Чувство облегчения наступило, когда мы прибыли в нашу 217ую стрелковую дивизию, располагавшуюся в лесу. Эта дивизия стала нашей средой обитания вплоть до гибели в бою всей нашей роты и моего ранения.

По прибытии в дивизию нас построили на лесной поляне в две шеренги квадратом, вернее каре, лицом внутрь каре. В каре входили так называемые «покупатели». «Покупателями» назывались офицеры, которые набирали для своих подразделений пополнение.

Вот в каре входит высокий худой и, видимо, нервный офицер в звании старший лейтенант. Он оказался командиром отдельной роты разведки дивизии. Забегая вперед, сообщаю, что после войны, когда мы разыскивали однополчан, он обнаружился и даже участвовал в наших встречах.

— Кто желает идти в отдельную роту разведки дивизии! Это не то, что полковая разведка, которая каждую ночь ползает на передовую противника! Выходите, что же вы стоите? Быть разведчиком почетно! О нас слагают песни и легенды. Итак — вперед!!

Вышло очень мало бойцов — человека 2 или 3. Все понимали, что быть разведчиком очень опасно. Бойцов офицеру требовалось намного больше и, он пошел вдоль шеренг, приказывая отдельным бойцам выходить из строя. Это были, в основном стройные высокие парни. В их число я не попал. Уж очень был худым и невидным.

Офицер увел пополнение своей роты.

Внутрь каре вошел другой офицер. Этот стал набирать в пулеметную роту

— Кто желает бить врага из пулемета? Быть пулеметчиком почетно!

Потом набирали в саперный батальон, в санинструкторы, которые должны быть в каждой роте и, еще куда — то, уж и не помню. Оставшихся, в числе которых был и автор этих строк, распределили по полкам, батальонам, а потом по ротам. На этом и закончилось переформирование дивизии. За время войны это происходило несколько раз.

Мы бывшие курсанты 2го АВПУ оказались в 740 стрелковом полку. Здесь всех нас переписали в особые книги. Делали эту работу писари, которые имелись в каждой роте, батальоне, полку. Писари всегда были рядовыми, но имели особый статус и некоторые привилегии.

Писарей набирали так. Всем прибывшим бойцам давали по листу бумаги и карандаш. Затем диктовался небольшой текст. Бумажки отбирались и, бойца, у которого был наилучший почерк, делали писарем.

На передовой писарь, как правило, находился в ячейке командира роты, вместе со старшиной. Институт писарей ввел император Петр Великий. Обычно его называют. Первым, но для меня он Великий. История всегда была моим самым любимым предметом. Мне было известно об огромном вкладе Петра в реформирование нашей страны.

В обязанности писаря входило составление строевой записки в конце каждого дня, В этой записке указывалась общая численность роты, в том числе офицеров, младших командиров, рядовых. Из них больных столько — то и т.д. Записка подписывалась командиром роты и отправлялась командованию батальона. Там в свою очередь составлялась строевая записка батальона, которая отправлялась в полк. Так учитывался личный состав частей и подразделений.

После войны некоторые командиры рот включали в строевую записку, так называемые «мертвые души», чтобы получать на них все причитающееся довольствие. Мне после войны довелось служить под началом такого ротного.

К концу формирования в нашей роте насчитывалось 96 человек Командир роты молодой лейтенант — был в красивом новом обмундировании из шерстяной ткани, которая именовалась «диагональ» потому что рубчики у этой ткани идут не сверху вниз, а наискосок, Брюки были насыщенного синего цвета. Покрой их назывался «галифе» Эта роскошь его и погубила. Позже, когда мы оказались в непосредственной близости от противника, он высунулся из окопа по пояс. И тот час же был убит вражеским снайпером. Очень он выделялся своей красивой формой!

Сразу же нам прислали другого ротного, старшего лейтенанта Сергеева, который и будет действовать до конца этого повествования. Кроме него в роте было еще два офицера. Один из них — Колюшенко — будет упомянут позже, а второй Попандин пробыл в роте неделю и в одном из боев был убит

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});