Волчица. Хозяйка диких земель (СИ) - Романова Ирина

— Давай подержу малыша, разомни руки, — я, подумав, распахнула плащ, протягивая ему сына. Тот уместился у него в ладони… Но был аккуратно придержан и спрятан под плащ.

— Что за бред ты несешь? — в нашу сторону шел мужчина. Не знаю, как я это почувствовала, но от него шла такая агрессия… что во мне опять проснулось то самое, темное «оно».

Подошел, посмотрел на меня, в его глазах было столько злобы, что я инстинктивно загородила спиной сына и Мейе. Я сжала одеревенелыми пальцами кинжал, готовая непонятно на что…, но без боя я точно не сдамся.

— Ясно! — выдал он, просто остановившись в двух шагах от меня. — В гостевую палатку! И этого… — он кивнул на Мейе, — няньку, туда же. Завтра разберемся!

Развернулся и ушел, оставив кучу вопросов и какое-то облегчение. Нас проводили в палатку, стоящую чуть глубже от дороги. Воин, провожавший нас, откинул полог, пропуская нас, я вошла внутрь, следом вошел Мейе.

Большое пространство по стене было поделено на закутки, в середине — костер, дым от которого уходил вверх, в дыру в шатре. Я, увидев пустой закуток, расстегнула и скинула туда плащ и сапоги. Протянула руки за сыном, мне его вернули, я, словно давно не держала его в руках, прижала к себе.

— Сейчас принесу еды, — он развернулся уходить, и кинул мне через плечо, — ничего не бойся. У белых не принято обижать женщин, кем бы они ни были!

Он ушел, оставляя нас одних, я же просто прошла по шкуре и села на ложе, которое выбрала. Судя по всему, большая часть закутков была занята, там лежали чужие вещи.

Положила сына себе в подол, и начала расплетать косу. Учитывая, сколько времени я не мылась и не расчесывалась, она превратилась в жуткую паклю. Попыталась провести между прядями хотя бы пальцами, чтобы немного пригладить это жуткое гнездо. Хоть обрезай…, но жалко, коса была толстой и, судя по цвету, почти белой, хотя в грязном цвете было слабо понятно, какого оттенка. Мне с трудом удалось пригладить этот хаос на голове, я собиралась заплести косу, когда полог откинулся, и в палатку друг за другом зашли пятеро мужчин. Увидев меня, они застыли в проходе.

— Что встали? Женщину никогда не видели, или волчонка? — один из мужчин окинул меня взглядом, растолкал всех, и ушел в один из закутков. Только тогда мужчины разошлись по своим местам, но зуд между лопаток говорил о том, что с меня не сводят глаз. Я начала поспешно переплетать косу, когда вернулся Мейе.

— Ужин уже был, поэтому горячего мало, — он поставил рядом со мной миску, а небольшой котелок со снегом повесил над костром. Из своего мешка вытащил тряпицу, взял оттуда несколько щепоток сбора трав, и кинул их в уже появившуюся воду из снега. Потом, покопавшись, достал большой гребень и положил рядом со мной.

— Спасибо, Мейе, — попыталась ему улыбнуться. Но гребень взяла, и снова расплела косу, проходясь им по спутанным волосам, разглаживая их. Потом переплела в тугую косу, и вернула гребень мужчине.

— Незачем благодарить, — буркнул он и сел рядом, начиная есть, гребень не стал забирать.

Хотела сказать, что мне есть за что его благодарить, и не один раз, но не стала. Нас очень внимательно слушали. Покормила сначала сына, а потом только остатки каши съела сама. Мейе поставил рядом со мной кружку с горячим питьем, рядом — еще кусок хлеба и мясо, остатки еще от взятого с собой кролика. Посмотрела на него с благодарностью, но он только дернул плечом и отвернулся, а потом забрал миски, вышел на улицу и вернулся, наполнив их снегом. Почистив, он положил их рядом с моим лежаком.

Сын внезапно обернулся младенцем, я спешно укутала его в свой плащ. Но он хныкал и сучил ногами, я догадывалась, чего он хочет, и испуганно посмотрела на Мейе, который наблюдал за нами.

— Ничего, пока он ест, как волк, еще можно подождать. Но тебе надо что-то делать с этим…

Только и смогла вздохнуть — что я могу сделать? Прижала к себе сына и начала покачивать, успокаивая, и мысленно прося у него прощения за то, что я — плохая мать. Мы в бегах, я не могу его нормально покормить… и у нас нет дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Т-ш, милый, — зашептала ему.

— Вот, попробуй, — Мейе подал мне тряпицу, в которой был завернут размоченный в теплой воде кусок хлеба.

Я аккуратно вложила уголок в ротик сына, чуть придавливая, малыш зачмокал, недовольно сдвинув бровки и кривясь. Но не бросил, рассасывая хлебушек, а потом, когда жижа кончилась, внезапно уснул, я аккуратно вынула тряпицу из ротика.

— Спи малыш, завтра будет день, и, возможно, хорошие новости для нас… — и шепотом, — и дом. Должен же быть у нас где-то дом.

— Аделла? — Мейе тряхнул меня за плечо.

— Что? — я, вздрогнув, проснулась, посмотрела на него. — Что-то случилось?

— Это тебе решать, но пока мы одни, могу напомнить тебе. У белых обижать самок — табу, а тем более — со щенками. Свои же порвут! Поэтому ничего не бойся, поняла? — его слова звучали странно, и угрожающее.

— Поняла. Мне что-то угрожает? — выбралась из-под плаща.

— Возможно, странные у них дела здесь творятся, не к добру! Еду принес, и воду! — он отошел от меня. В палатке снова раздались голоса, и по полу прошел сквозняк.

Я умылась, обтерла сына, и поела принесённую кашу, первым накормив малыша. Когда начала пить травяной чай, в палатку вошел один из волков, что встретил меня вчера.

Опять эта волна странной агрессии, направленной только на меня. Чем хоть я ему не угодила?

— Хотел бы уточнить у леди, какие у нее планы? — он встал надо мной, возвышаясь, словно великан. Неужели их не учат элементарной вежливости?

— У леди, — я почти зарычала, отвечая так же агрессивно, — планы таковы: дожить до весны, и найти дом!

— Тогда вам придется кое-что сделать, возможно, это вам понравится! — он похабно осклабился. Видела я уже такое, и знаю точно, ничего хорошего не будет…

— Говорите толком, не нужно пугать меня, достаточно простых объяснений! — я уже готова была запустить в него кружкой с чаем. Но в место этого, завернув сына в ткань, передала его Мейе, тот странно на меня взглянул, но волчонка принял.

— Вам просто надо выбрать мужа! — его улыбка была похожа на оскал.

— С чего бы это? — я ожидала чего угодно, кроме «брачного приговора».

— У нас два десятка Альф без пары, и тебе надо просто выбрать того, кто станет растить твоего сына, и будет с тобой рядом. Таковы правила… — он резко перешел на «ты», видимо исчерпал лимит «вежливости».

— Ну, и как же я должна выбрать? — хотела послать его в лес, подальше, и чтоб не вернулся, но меня чуть толкнул Мейе.

— Это ты и решишь… — сказал и вышел.

— Что за бред вообще здесь происходит? Почему я должна следовать каким-то дурацким правилам, с которыми даже не знакома? — повернулась к Мейе.

— Вам лучше все знать до того, как за вас начнется битва… — один из мужчин подошел и сел возле костра.

Я забрала сына и присела рядом.

— Слушаю.

— Замок белых волков никогда не переходил к сыну, внуку и так далее, только избранному Альфе. Да и не было никогда у хозяина замка потомков, почему — никто не знает. Последний Альфа исчез два месяца назад. Большая часть волков уже пыталась вступить в права хозяина замка, но он их не принял. Вы или ваш сын — Альфа, просто это не совсем понятно, потому что вы сейчас с ним едины, а щенок слишком мал. Все те, кто уже попробовал, хотят обеспечить себя властью, если замок примет вас…

— А если не примет? — я удивилась, да вообще, что за странные правила?

— А кто знает? — ответил он мне.

— Что вообще значит — примет или не примет? Вы о замке говорите так, словно он живой…

— Но можно и так сказать, он особенный! Вы поймете, когда придете к мосту, — пояснил он, поглядывая на меня. А я почему-то знала, он — Бета, и пришел сюда в поисках места возле Альфы.

— А если я откажусь принять кого-то в мужья? — вопрос был сокровенный, я — женщина, они — мужчины, волки, и эти вот средневековые правила...

— Тогда все будет решаться без вас. Боем, и победитель принародно объявит себя вашим мужем, — он пожал плечами.