Злой лжец - Саммерс Фейт

он будет организован Синдикатом.

На обычном аукционе свиданий пара должна пойти на настоящее свидание и сделать что-то вроде ужина и похода в кино. Все, что связано с Синдикатом, было полной противоположностью.

Массимо, возможно, сейчас у руля, но он сохранил все старые практики и мероприятия, чтобы угодить инвесторам из старого джентльменского клуба. Так что этот аукцион — это буквально женщина, продающая свое тело тому, кто заплатит больше.

По крайней мере, частично это благотворительность. Пятьдесят процентов выигрышных заявок будут отданы в помощь людям в Лонг-Бич, которые потеряли свои дома в результате наводнения. Под этим фасадом скрывается соблазн секса.

Подобные мероприятия привлекают миллиардеров и бизнесменов с особыми вкусами к темному и декадентскому. Мужчин с темными фантазиями о покупке женщин. Мужчин, подобных Жаку Бельмону. Со стартовой ставкой в сто тысяч долларов и оставшимися пятьюдесятью процентами за женщину на продажу ожидания выкладываются на стол.

— Ты подсадила меня на этот свой план, — булькает Хелен. — Но меня волнует вопрос, почему ты так уверена, что Жак сделает ставку на тебя.

— Он хочет меня. Жак не просто сделает ставку на меня, он победит. — Я говорю точь-в-точь как те мстительные стервы-дебютантки, среди которых я выросла, которые постоянно бросались на парней Д'Агостино.

Хелен втягивает воздух, и я могу себе представить шок на ее лице от моих слов. Обычно я так не разговариваю.

— Кэндис, ты за одну ночь превратилась из застенчивой тихони в уверенную в себе соблазнительницу.

Хотела бы я, чтобы это было так. Но это не так. Я просто знаю, как обращаться с богатыми придурками, которые хотят секса.

— Я знаю этот тип людей.

— О, боже, это так пикантно. — Она смеется громче. — А что, если кто-то предложит более высокую цену?

— Он не позволит этому случиться. Я знаю, что делают такие люди, как он.

Жак — один из тех неандертальцев, кто не привык слышать слово — нет. Он бы увидел во мне кусок задницы, который можно добавить в список его завоеваний. Я также уверена, что он просто предположил, что я строю из себя недотрогу. Мое общение с ним в последние несколько дней, вероятно, заставило его думать, что я разогреваюсь от его постоянных ухаживаний. Вот что заставит его хотеть меня еще больше, и эта его конкурентная жилка никогда не позволит другому мужчине заполучить меня.

На этой неделе я буду сеять семена, чтобы закрепить его интерес. Аукцион в субботу. Когда я скажу ему, что буду участвовать, это закрепит сделку.

— О, Боже. Ты вся горишь. Мне это нравится. Кэндис, ты звучишь как новая женщина.

— Я чувствую себя таковой. — Одна из тех, кто ищет ответы и справедливость.

— А как же братья, ты не боишся, что Массимо или Тристан могут что-нибудь сказать?

— Вовсе нет. — Еще одна ложь. Они бы взбесились. — Их там даже не будет. А если бы и были, то подумали бы, что я сошла с ума.

Массимо и Тристан оба женаты и заняты своими детьми. Обычно они не беспокоятся о такого рода мероприятиях, но они определенно не согласятся, чтобы я участвовал в таком. Даже если тема отношений обсуждалась с осторожностью с тех пор, как ушел Доминик.

Я хмурюсь и раздраженно выдыхаю. Взглянув на часы на стене, я морщусь. Уже почти десять. Еще два часа, и я бы целый день не думала о Доминике Д'Агостино. Еще два часа, и я могла бы классифицировать себя как почти находящуюся в точке, где, возможно, я его забываю.

Может быть.

Его нет уже два года. Двигаться дальше должно быть легко, когда я думаю обо всех причинах его ненавидеть. Этот человек оставил меня на больничной койке после того, как всадил мне пулю в грудь. Он как будто оставался рядом достаточно долго, чтобы убедиться, что я жива, а потом просто ушел, оставив мне записку, в которой просил не ждать его.

Несмотря на то, что я старалась сохранять спокойствие, мое сердце все равно разрывалось от осознания того, что любимый мной парень бросил меня, когда я больше всего в нем нуждалась.

Я подавляю стон, выбрасываю из головы его лицо и сосредотачиваюсь на Жаке. Размышления о Доминике не принесут мне никакой пользы.

— Мне не терпится увидеть, чем все это закончится, — говорит Хелен.

— Мне тоже. Будет весело.

— Это точно, и, если ты не возражаешь, это будет хорошим шагом для тебя. Дав шанс другому парню, ты поможешь себе двигаться вперед.

Она имеет в виду уход от Доминика. До того, как он ушел, люди видели нас вместе, но тогда мы не были парой. Мы едва ли были парой в тот момент, когда сошлись, и никто бы нас не увидел.

Хелен — это тот тип женщин, которые могут сами разобраться в таких вещах. Я также была очевидна в своем избегании создания любых новых отношений.

— Я согласна.

— Убедись, что мы забронируем дату для шопинга. Я хочу увидеть твое платье до большой ночи.

— Абсолютно.

— Ну, увидимся утром.

— Увидимся.

Когда мы вешаем трубку, я кладу телефон и прижимаю руку к груди. Я делаю поверхностные, ровные вдохи. Должно быть, я выгляжу так, будто нахожусь на грани панической атаки или пытаюсь выйти из нее. С таким странным планом, который я придумываю, я не удивлюсь, если у меня действительно случится полноценная паническая атака.

Сползая с кровати, я откладываю печенье в сторону на тумбочке. Аппетит пропал, и сомневаюсь, что он вернется сегодня вечером. Когда я думаю о том, что мне придется сделать, чтобы получить ответы, мне становится дурно.

Как дочь прислуги, я слышала всякое. Секреты и беды. Я слышала о женщинах, продающих себя. Вот как это будет выглядеть, когда я встану на сцену и выставлю себя на аукцион.

Когда я разговаривала с Хелен, я звучала как женщина, которая рада подписать свое тело на рискованное мероприятие. Женщины, которые участвуют в таких мероприятиях, живут ради денег и острых ощущений от темной фантазии о том, что ими владеют. Я совсем не такая. Даже близко нет, и я делаю это не поэтому.

Восемь месяцев назад я решила, что хочу изменить свою жизнь. Быть застреленной и почти умереть может заставить человека задуматься. Когда я посмотрела на свою жизнь, мне не понравилось то, что я увидела. Я увидела себя как человека, который зависит от других, и тень того, кем я должна была быть.

Переезд в эту квартиру был первым шагом к тому, чтобы наладить свою жизнь. Другим шагом было преодоление самой большой занозы