Kozhevnikov_Buduschee_v_tebe_2._Kombrig - Олег Кожевников

 Генерал не знал, что все мои домыслы и прожекты уже и так известны на самом верху. Ещё когда я говорил о финских событиях, мне стало абсолютно ясно, по какой причине меня вызывают на это совещание. По-видимому, моё письмо Сталину всё-таки дошло и вызвало у него какую-то заинтересованность. Поэтому, за оставшееся время надо основательно подготовиться к докладу самому Иосифу Виссарионовичу. Нужно подавить в себе всё волнения и страх перед этим разговором. Всё равно, если я даже и не понравлюсь Хозяину - дальше Калымы не отошлют. Как говорится - или грудь в крестах, или голова в кустах.

 Естественно, в этот вечер мы с Ниной никуда не пошли. Я ей всё объяснил и предложил, чтобы билеты в Большой театр, купленные накануне, не пропали, всё-таки пойти туда вместе с какой-нибудь подругой из института. Ещё я сказал:

 - Нинуль, ты не обижайся, но тебе лучше после спектакля идти ночевать в своё общежитие. Я, скорее всего, всю ночь буду работать, и мне совершенно нельзя отвлекаться.

 - Да поняла я, Черкасов. Нет, ты всё-таки карьерист. Ладно-ладно, не дуйся, я тебя и таким люблю!

 Обняв и поцеловав меня, Нина, что-то напевая себе под нос, начала собираться, чтобы сначала идти к себе в общежитие за подругой, а потом в театр. Я же, тяжело вздохнув, уселся за стол, включил настольную лампу и достал стопку чистой бумаги. Предстояла бессонная ночь, такая же, как и раньше, до встречи с Ниной.

 На следующий день, ровно в 13-40 я уже показывал свои документы дежурному на КПП Генштаба. Несмотря на бессонную ночь, выглядел я на все сто. Сапоги, портупея, ордена и шпалы в петлицах - всё блестело. Форма была вся отутюжена, без малейшего намёка на застрявшую где-нибудь пылинку. Это Нина перед своим уходом в театр выгладила и почистила форму. Да так, как у меня ещё ни разу не получалось за всё время обучения в Москве.

 Зайдя в большой зал, я постарался затеряться за спинами многозвёздных генералов. И один из них, генерал-лейтенант весьма удивился, что я уселся рядом с ним на стул участника совещания. До этого меня все принимали за одного из референтов, обслуживающих это совещание. С непривычки к участию в таких событиях, а может быть и от недосыпа, я погрузился в какое-то странное состояние. Всё происходило со мной как будто не на самом деле, просто я участвовал в каком-то спектакле. Даже Сталин, находившейся метрах в десяти от меня, казался не настоящим. Я прекрасно слышал все выступления участников, периодически прерываемые репликами вождя. Совещание было посвящено планам по развитию и укреплению Красной армии в свете продолжающейся войны в Европе. Основной лейтмотив большинства выступлений сводился к следующему - пускай эти проклятые империалисты дерут друг другу глотки, а мы за это время укрепим и перевооружим свою армию. А когда они ослабят друг друга в непрекращающейся борьбе, наступит и наш черёд диктовать этим псам свои условия. В настоящее время нужно сделать всё, чтобы не раздражать Гитлера и дать возможность перевооружиться нашей армии.

 В принципе, всё очень логично, я тоже был с этим согласен, но я всё-таки жил в будущем и знал, что проклятое коричневое чудовище не удалось умаслить никакими уступками. Оно всё равно осталось рабом своих человеконенавистнических убеждений. И, по любому, постарается вонзить кинжал в спину даже своего самого лучшего друга, не говоря уже о Советской России. И тем более, находясь в эйфории после таких скорых побед над Польшей и Францией.

 После доклада о поставках новых автоматов ППШ и танков Т-34 было решено начать прения и выслушать желающих высказать свои мысли. Неожиданно, подняв в правой руке незажжённую трубку, товарищ Сталин, не вставая, произнёс:

 - Товарищи, я думаю, нам нужно, по старой русской традиции офицерских собраний дать возможность первому высказаться самому младшему по званию.

 Глянув на лежащий перед ним листок, он продолжил:

 - Здесь присутствует майор Черкасов, вот пускай он и выскажет свои мысли.

 Сквозь моё тело как будто пропустили электрический ток, сознание встрепенулось, и я мгновенно вышел из пассивного, созерцательного состояния. По какой-то странной причине все прежние мысли о самосохранении и советы старших товарищей, как нужно себя вести, куда-то испарились. И в действие вступила только навязчивая идея - донести другим необходимость принятия таких мер, чтобы не допустить страшного будущего для страны. Я вскочил и совершенно не канцелярски-штабным языком начал свою речь:

 - Товарищи генералы, я извиняюсь, если моя речь вам покажется наивной и простоватой. К сожалению, высокому штилю я не обучен. Я и так чувствую себя желторотым птенцом рядом с могучими орлами и стремительными соколами. Не зная высокой политики, могу только поделиться своими окопными размышлениями и выводами. Во время войны с Финляндией я много раз допрашивал пленённых немецких добровольцев, и все они были абсолютно уверены, что эта зимняя война - репетиция перед походом на восток. Допрашивал я и финского генерала - командующего Хотиненским укрепрайоном. Он совершенно серьёзно утверждал, что Германия начнёт войну с СССР в июне 1941 года. Кое-какие документы, найденные в захваченном моим подразделением штабе - подтверждали эти слова. Этот генерал лично встречался с Канарисом - руководителем Германской разведки Абвер. "Старый лис" ему рассказывал, что Абвер уже приступил к операции по дезинформации русских о намерениях Германии. Они хотят внушить Советскому руководству мысль, что следующей целью третьего Рейха будет Англия, а на самом деле планируют нанести молниеносный, сокрушительный удар по СССР.

 К сожалению, эти документы уничтожены, а финский генерал убит - когда в силу обстоятельств, пришлось взорвать этот вражеский штаб.

 После этих моих слов, в зале стал нарастать гул множества голосов. Шум стал настолько сильным, что мне пришлось прервать свою речь. Правда, этот гул мгновенно стих, когда товарищ Сталин постучал своей трубкой по столу. Повернувшись ко мне, он, с небольшим акцентом, произнёс:

 - Продолжайте, товарищ Черкасов. Только увольте нас от информации из непроверенных источников. Вы сами должны понимать, что эти сведения получены больше года назад. И где гарантия того, что Канарис сообщил какому-то финскому генералу достоверную информацию. Скорее всего, это хитрый ход Абвера по дезинформации Великобритании, да и Франции. По моим данным, этот ваш финский генерал якшался с английской разведкой. Вот через него немцы и сливали информацию о том, что Англия и Франция могут быть спокойны - настоящий удар будет направлен на СССР. Хотя, вы правы в том, что нужно быть готовым к любой провокации со стороны империалистов. Вот и выскажите свои мысли, как достойно ответить на эти провокации.

 Я от волнения прокашлялся и уже с меньшим запалом продолжил:

 - Мне кажется, что противник применит ту же тактику, что в Польше и во Франции. Будет наносить массированные удары узким фронтом, создав там многократный перевес в силах. И это будет происходить вдоль автомобильных и железных дорог. Многие оборудованные укрепрайоны могут остаться в стороне от основного фронта наступления. А те, что стоят на пути противника, окажутся слишком слабыми перед мощной бронированной армадой. Чтобы этого не допустить, нужно иметь мощные, мобильные противотанковые подразделения, способные в считанные часы занять оборону на угрожающем участке. Это будет служить мощной подпоркой существующим укрепрайонам. Закопавшись в землю и встав в эластичную оборону, они дадут возможность механизированным корпусам развернуться и ударить во фланг противнику. Если допустить, что на узком участке будут наступать 2-3 немецкие танковые дивизии, то, чтобы их приостановить, нужно не менее двух артиллерийских полков, оснащённых противотанковыми орудиями; минно-сапёрного батальона для устройства минных и других видов заграждений и, конечно, подразделений прикрытия - зенитного и пехотного. Одним словом, получается бригада. Неплохо бы в ней иметь небольшое моторизованное подразделение - для проведения контратак и рейдов.

 В зале какой-то многозвёздный генерал уверенно и громко произнёс:

 - Майор, а зачем огород городить? У нас же имеются механизированные корпуса. Да выдвинуть против наступающего противника пару танковых полков, и всё. Их консервные банки весь лоб расшибут об наши КВ и Т-34. А остальными силами ударить по флангам. И можно эшелонами завозить доски, чтобы делать гробы для захватчиков. А то они своими смердящими тушами нам все поля попортят - негде будет хлеб растить. Да мы этих уродов - шапками закидаем!

 Раздались смешки, даже товарищ Сталин и тот усмехнулся. А я из-за нежелания окружающих генералов понять всю серьёзность угрожающей нам опасности, опять вошёл в раж. Уже не обращая внимания на откровенные усмешки и иронические взгляды, я начал буквально выкрикивать фразы: