Пьесы - Иосиф Леонидович Прут

вождь.

Командир подходит ближе. Суслов, вглядываясь в ночь, прислушивается.

Английский вождь.

К о м а н д и р. Да что ты, Степа. Это портрет английского короля — Карла Первого.

С у с л о в (недоверчиво). Нет, товарищ командир, это Карл Иванович. Мне так старик сказал.

К о м а н д и р (улыбаясь). Хорош вождь! Ты посмотри, у него ордена на груди самые высокие: «Золотое руно». Видишь, цепь с барашком?

Г у с е в. А ты думал, мясник он, Степа?..

С у с л о в. Ну и черт с ним! Невидаль какая! Скину его на первой остановке.

К о м а н д и р. Зачем же скидывать? Лучше в музей отдать.

П о л и т р у к. Вы так говорите, как будто мы уже в Москве. Еще не совсем доехали, товарищи.

Раздается далекий крик. Все вздрагивают. Слышны выстрелы.

К о м и с с а р. Это маузер. Сико отбивается.

Крики: «Держи! Лови!»

Факт — Сико.

Прислушиваются. Федотов срывается с места к люку.

Ты куда?

Ф е д о т о в. Товарищу помочь.

К о м и с с а р (сурово). Там, где одному умирать, нечего двум соваться. Иди на место!

Пауза. Снова выстрел и чей-то голос: «Спите, сволочи!» Комиссар смотрит на командира.

Прорвался? Как скажешь?

К о м а н д и р (не отвечает, думает). Почему они не стреляют?

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина вторая

„Почему они не стреляют?“

Поле. Палатка. Ночь. Полог палатки чуть приподнят, и оттуда пробивается свет. У палатки стол. За ним в складном кресле сидит седеющий полковник с аксельбантами — Л у ч и н. Он читает книгу. На столе разбросаны бумаги, горят две свечи в стеклянных колпаках. Появляется  а д ъ ю т а н т — молоденький подпоручик. Полковник отрывается от книги: адъютант кашлянул.

П о л к о в н и к (с книгой в руках, вслух читает). «Il y a bien peu de souverains, dont on dût écrire une histoire particulière. En vain la malignité ou la flatterie s’est exercée sur presque tous les princes — il n’y en a qu’un très petit nombre dont la mémoire se conserve. Et ce nombre serait encore plus petit, si l’on se souvenait que de ceux, qui ont été justes»[1]. (Закрывает книгу.) Замечательно писал мсье Вольтер, господин подпоручик! (Адъютант хочет заговорить, но полковник его перебивает.) Вернулась карательная экспедиция?

А д ъ ю т а н т. Так точно, господин полковник.

П о л к о в н и к. Комбедчики?

А д ъ ю т а н т. Взяли пять человек. Сюда доставили. Но где…

П о л к о в н и к (снова перебивая его). Надеюсь… (делает в воздухе знак креста) все в порядке?

А д ъ ю т а н т. Сам лично полчаса тому назад, господин полковник.

В палатке кто-то сморкается.

Позвольте доложить, господин полковник, «Князь Мстислав Удалой»…

П о л к о в н и к. Знаю, знаю, милый!

Из палатки выходит  г е н е р а л  М а м о н т о в. Адъютант вытягивается в струнку.

Ну что, Степан Антонович? Как чувствуете себя? Сегодня прекрасная ночь. Дождь быстро прошел. Такое лето хорошо в Кисловодске провести… Замок Коварства, нарзанчик…

Г е н е р а л. В Кисловодске сейчас, господин полковник, одна шваль находится. Например — Шкуро! Устал он от трудов праведных: больше погромы, вот и отдыхает. А я — солдат, господин полковник, я в могиле отдохну.

Пауза.

Чего это вы тут шумите?

П о л к о в н и к. Вольтера молодому офицеру читал. (Начинает читать.) «Lorsque Pierre le Grand s’approcha…»[2]

Г е н е р а л (останавливая полковника). А мне это все равно: я ведь не понимаю по-немецки.

П о л к о в н и к. Вольтер был французом и писал по-французски, ваше превосходительство. Удивляюсь, как вы не изучили этот замечательный язык?

Г е н е р а л. Учили когда-то, забыл. Наше дело — военное, а по-французски только на балах да приемах болтать. Кое-что знаю, однако: парлэ ву франсэ?

П о л к о в н и к. Зря все же, ваше превосходительство. Мы вообще не пользовались теми благами, кои были предоставлены дворянству Российской державой.

Г е н е р а л. Проще сказать: царем нашим.

П о л к о в н и к (наклоняя голову в знак согласия). Именно. Ведь если им дать наши возможности, они бы свет перевернули.

Г е н е р а л (с усмешкой). Пытаются. Крупную игру ведем, господин полковник.

П о л к о в н и к. Во всякой игре, есть проигравший, равно как есть и выигравший, ваше превосходительство. Пока военное счастье на нашей стороне.

Г е н е р а л. Военное счастье, господин полковник… в него верят только дураки. Я на него не надеюсь. Не надо мне военного счастья. Снаряды чтоб подходили к орудиям — вот что надо. А дорогие союзнички нам одно дерьмо шлют! (Смотрит на адъютанта.) Что нового?

Адъютант пытается что-то сказать, но полковник перебивает его.

П о л к о в н и к. Честь имею сообщить вашему превосходительству, что «Князь Мстислав Удалой» — прямой потомок Рюриковичей — вернулся из большевистского плена и вновь занял свое место в нашей доблестной армии.

Г е н е р а л (довольно улыбаясь). Приятно, приятно. Поздравьте «Князя Мстислава» с возвращением. Кто командовал взятием бронепоезда?

Адъютант делает безнадежное нетерпеливое движение.

П о л к о в н и к. Штаб-ротмистр князь Туганов. Разведка донесла о немногочисленности команды, и Туганов со взводом произвел нападение.

Г е н е р а л. Рискованно. Можно было лучше организовать. Однако победителей как будто не судят.

П о л к о в н и к. Я дал разрешение князю Туганову.

Г е н е р а л. Ну, тогда дело другое. Что взяли?

П о л к о в н и к. Доложите, подпоручик.

А д ъ ю т а н т (побледнев). Ваше превосходительство. Господин полковник… Я уже давно хочу сказать.

Генерал и полковник с напряжением смотрят на него.

Разрешите доложить, ваше превосходительство… (Собравшись с силами, выпаливает сразу.) Попытка князя Туганова взять бронепоезд окончилась неудачей: князь убит, равно как и восемь человек солдат… один фельдфебель…

П о л к о в н и к. Что вы рассказываете?

А д ъ ю т а н т. Бронепоезд попытался было уйти, но наши саперы разобрали сзади рельсы. Больше доложить ничего не могу. (Стоит навытяжку, ждет приказаний.)

Г е н е р а л (вне себя). Герой! Керосинщик! Ему бы только в карты играть… С взводом, проститутка, на железо полез!.. Все дело, сучий рот, мне испортил! (Чеканя слова.) Я больше ничего не хочу слышать по этому поводу, полковник. Вы забываете, что это война, а не увеселительная прогулка в шантан. Там мы все — молодцы.

Полковник делает протестующий жест.

Молчать! Нолькена сюда!

Адъютант делает полуоборот налево и исчезает в ночи. Генерал ходит перед палаткой.

П о л к о в н и к (смущенно). Я не думал, Степан Антонович…

Г е н е р а л (в бешенстве). Какой я вам… в задницу, «Степан Антонович»? Потрудитесь обращаться как полагается, господин… Вольтер!

Появляются  а д ъ ю т а н т  с офицером. Это  п о д п о л к о в н и к  Н о л ь к е н, начальник контрразведки.

Вот что, батенька, надеюсь, вы-то это дело не просвистите. Сейчас же предложите бронепоезду обычные условия сдачи. Теперь (смотрит на часы) двадцать минут первого. Через час чтобы все было кончено! На вашу личную ответственность. И чтобы без стрельбы, черт вас подери. Вы забыли, где мы находимся, что ли? Стрелять батареям в самом крайнем случае и то перед тем, как будем сниматься! Я не хочу, чтобы нас обнаружили. Поняли? Марш!

Нолькен двинулся.

Стой!.. Если сдадутся сразу, — каждому по двести шомполов. Коммунистов — налево. Если будут артачиться — всех.

Н о л ь к е н. Разрешите доложить, ваше превосходительство, в нашем арьергарде нет артиллерии. Она ушла вперед…

Г е н е р а л. Вернуть одну батарею — хватит.