Братки – не значит братья - Владимир Колычев

Бандит жадно облапал ее грудь и стал расстегивать кофточку. Лариса дернулась, ударив его локтем по лицу, но ему хоть бы хны. Посыпались оторванные пуговицы, с треском лопнуло кольцо, стягивающее половинки бюстгальтера. Казалось, сопротивление бесполезно. Но Лариса не сдавалась. Ей не хватало силы, чтобы устоять перед этим бешеным натиском, но все-таки она брыкалась, как могла. Михей сорвал с нее все, что можно, но при этом вымотался так, что сам стал сдавать свои позиции. А тут еще Шуляк вмешался:

– Да оставь ты ее! Сейчас на хату приедем, там ее штук на десять сделаем…

– Точно, пацанов позовем, чтобы сразу штук на тридцать. А чего мелочиться?

Михей ослабил хватку, и Лариса потянулась к разорванной кофточке. Она захлебывалась рыданиями, но ее слезы никого не трогали.

Девушка собирала разбросанную по машине одежду, а бандиты смеялись над ней. Михей не упустил ни единого удобного случая, чтобы ухватить ее за грудь или за ягодицу. Это было так омерзительно, что в конце концов к горлу подкатила тошнота. Сдерживаться она не стала и вывернула содержимое желудка прямо на себя.

– Фу ты, твою мать! – брезгливо сморщился Михей.

И больше за всю дорогу он ни разу не прикоснулся к ней. Именно этого добивалась Лариса. Лучше терпеть на себе собственную блевотину, чем прикосновения этого ублюдка.

Бандиты ничего не боялись. И спокойно въехали на мост, в конце которого находился пост ГАИ. Милиционеры могли их остановить, освободить Ларису, их самих арестовать за похищение человека, но Михея это нисколько не пугало. Похоже, он действительно чувствовал себя хозяином в этом городе.

Бандит мог бы завязать Ларисе глаза, чтобы она не видела, куда они едут. Но он не стал этого делать. И со спокойной совестью привез ее к себе в дом, что находился в пригороде Красностальска и стоял у самой реки.

Соседи могли наблюдать за ним из окон своих домов, но его это ничуть не смущало. Михей схватил Ларису за шею, грубо вытащил из машины. А когда она вырвалась и побежала к воротам, он догнал ее в два прыжка и ударил кулаком в затылок.

А в себя Лариса пришла уже в доме. В чувство ее привела холодная вода. Она голышом лежала в ванне, а Михей поливал ее из душевой лейки.

– Оклемалась? – с нахальной насмешкой спросил он.

И, не дожидаясь ответа, швырнул на нее лейку.

– Давай, отмывайся. Ты мне чистая к столу нужна. Буду тебя как рыбу к пиву подавать…

Но Лариса даже не шелохнулась. Такая апатия на нее вдруг навалилась, что пульсирующая боль в затылке отступила куда-то на задний план. И на холодную воду она не реагировала. Даже наготу свою она не пыталась скрыть. Зачем? Ведь Михей уже все видел…

– Ну, чего сидишь, как корова на льду? Рыбой не хочешь быть? Так станешь мясом. Это у меня запросто, – продолжал глумиться бандит. – Сейчас Уксус подойдет, он у нас по этим делам спец. Если труп нужно разделать, мы его сюда зовем. Топорик у него острый, рука набита, он в этой ванне любой труп за пять минут разделает… Слышишь, в этой ванне!

Лариса услышала. И поняла, что в той ванне, куда ее затащили, творились жуткие дела. Бандиты и людоеды – ягоды с одного поля, и кровь людская для них – что водица… Лариса дернулась, вскочила на ноги. Она не могла находиться там, где нелюди рубили на куски человеческую плоть.

Но Михей не позволил ей выскользнуть из ванны. Он столкнул ее обратно, взял мочалку, смочил ее водой и стал намыливать. Лариса дернулась, но Михей хлестнул ее намыленной мочалкой по лицу.

– Сидеть, сука!

От страха Лариса онемела и одеревенела. И даже не пискнула, когда Михей стал мыть ее. Но даже в таком состоянии она бы не позволила ему что-то большее. Во всяком случае, ей так хотелось думать. Впрочем, бандит не стал проверять ее на прочность. Облил холодной водой, на том процедура мытья и закончилась.

– У тебя пятнадцать минут, – уходя, бросил он.

Минут пять Лариса приходила в себя, потом сама взялась за мочалку. И воду подкрутила. Оказывается, в кране была и горячая вода, но Михей и не думал ее включать, потому что ему нравилось издеваться над своей заложницей. Или наложницей?..

Лариса вымылась, согрелась под горячей водой, вытерлась несвежим полотенцем, что висело над стиральной машиной, им же и обмоталась. Полотенце, увы, неширокое, и туника из него смотрелась как развратно-короткое платье с открытыми плечами. Но лучше что-то, чем ничего.

Михей ждал ее в холле своего дома. Дверь в сумрачную прихожую приоткрыта, но дальше тупик. Во двор можно было посмотреть через окно, которое, к сожалению, было забрано декоративной решеткой. На второй этаж вела витая лестница, но и туда путь закрыт. Лариса ясно понимала, что Михей не позволит ей убежать.

Он грубо взял ее за руку и втолкнул в зал. Там никого не было, а на экране телевизора крутилось непотребное действо. В центре голая женщина, а вокруг нее толпа мужиков. Лариса поняла, что происходит, но в подробности вдаваться не захотела, поэтому отвела взгляд. Но Михей сзади взял ее за голову, с боков сжав ее ладонями.

– Смотри, коза! И думай, как жить дальше! Сейчас подойдут пацаны, и мы устроим тебе такой же концерт. Хочешь этого?

Он держал ее так крепко, что нельзя было даже мотнуть головой.

– Не хочешь – заставим. У нас это на раз-два, как в армии…

– Ну, пожалуйста! – в ужасе простонала девушка.

Лучше застрелиться, чем унижаться в кругу похотливых скотов. Но кто ей позволит сделать это до того, как все случится? Она умрет потом. Верней, двуногие скоты затопчут ее до смерти…

– Что – пожалуйста? Пожалуйста – да? Или пожалуйста – нет?

– Нет!

– Не хочешь пацанов повеселить? Жаль… Жаль, что у тебя есть выбор.

– Какой?

– Или со всеми, или только со мной!

Михей мягко коснулся узелка, на котором держалось полотенце, но развязал его резко. И так же стремительно сорвал с Ларисы тунику. Она инстинктивно закрылась руками, но он отвел их в стороны.

– Учти, я настаивать не буду, – с гадливой ухмылкой сказал он. – Мне лучше, чтобы ты с пацанами, чем со мной. Так веселее…

– А мне лучше с тобой…

Ларисе так стало мерзко от собственных слов, что она зажмурила глаза.

– Ну, тогда начнем…

Михей положил руки ей на плечи, с силой нажал на них, и под этим давлением Лариса опустилась на колени.

Однако девушка не смогла сделать то, что требовал от нее бандит. Михей больно ударил ее кулаком по темечку, а когда она упала, со всей силы двинул ногой в живот. Раз, другой, третий…

Экзекуция закончилась на пятом ударе. Потому что из Ларисы фонтаном хлынула кровь.

– Вот зараза! – истерично, как баба, завизжал Михей.

Он схватил ее за ноги, высоко задрав их вверх. Лариса несколько раз больно стукнулась головой о выступы в полах, пока он тащил ее в ванну. Девушка уже теряла сознание, когда послышались голоса.

– А что с ней делать? В лес и закопать! – сказал Михей.

– Ты идиот? – отозвался чей-то незнакомый голос. – Совсем с катушек съехал… В больницу ее давай!

– Но так она же нас вложит!

– Сделай так, чтобы не вложила!.. Мы не беспредельщики, Михей. Мы серьезные люди. А ты беспредел здесь развел…

На этом разговор закончился. Во всяком случае, для Ларисы. Она потеряла сознание и больше ничего не слышала.

Глава 4

Здравствуй, дембель, Новый год! Вернее, новая жизнь. Где нет стрельбы, где не рвутся мины, где можно ходить с высоко поднятой головой, не опасаясь, что тебя подстрелит снайпер…

Тихо в родном краю, безмятежно. Люди здесь не знают, что такое война, для них она где-то далеко – за горами, за долами… Они спокойно живут, работают, заводят семьи, рожают детей, умирают от старости. Проблемы есть у всех: у кого-то низкая зарплата, кого-то бросила жена, у кого-то сдохла корова, но все это такая мелочь по сравнению с тем, что творится сейчас в Чечне! Там убивают и калечат живых людей, там страшно и невыносимо трудно…

Но для Сани война осталась позади. Все, вот его деревня, вот и дом родной. И он может отпустить таксиста, который рассказывал ему о своих неурядицах.

– Удачи, парень!

– И тебе не пропадать!

Мама будто что-то почувствовала. На крыльцо она вышла, еще не зная толком, что происходит. Сначала по сторонам посмотрела и только затем увидела сына, который стремительно подходил к калитке.

– Саня!

На войне он не плакал, а сейчас не удержался, пустил слезу. И мама расплакалась в его объятиях.

– Ой, что это?

Мама непонимающе смотрела на орден и медаль, что сияли у сына на груди. «Мужеством» и «За отвагу» за добросовестную службу в тылу не награждают, и она это понимала. А ведь он писал ей все время, что служит в Туле, при штабе. Не хотел парень, чтобы мама переживала. Она и так рано осталась без мужа – несчастный случай на производстве. Такой же случай мог произойти и с сыном, на войне.

– Заслужил! – с гордостью расправил Саня плечи.

Сейчас уже можно признаться, что не по фанерным мишеням он стрелял, а по живым. Что в Чечне снайпером работал, чужие жизни отбирал и своей рисковал.