Книжные дети. Все, что мы не хотели знать о сексе - Елена Колина

Неужели он может так думать, так чувствовать, так писать!

Знаешь что? Я хочу сделать ему больно, так больно, чтобы он… Я сделаю ему нечеловечески больно – за себя и за тебя!

Зина.

P. S. Ася!

А кто она, как ты думаешь? Кто вызвал эту его любовную бурю? Женщина-вамп, из тех, у кого Евангелие вместе с Камасутрой? Восторженная студентка, которая лепечет: «Ах, какой вы умный»?

Сила страсти ведь совершенно не связана с самим предметом страсти. Может быть, для Ильи «все женщины мира» в какой-нибудь простенькой продавщице, может быть, его вдохновляет веселая парикмахерша, бойкая молочница?

З.

Дорогая Зина!

Для тебя ведь самое важное, что ты не сделала ничего плохого. А ты хорошая девочка: слушаешься маму, и все твои аспиранты вовремя защищаются.

Люблю, скучаю.

Ася.

Здравствуй, дорогая Ася!

Сегодня Старый Новый год.

Я собираюсь поговорить с Ильей. Холодно скажу: «В твоем эротическом произведении стиль не соответствует психологическому подтексту».

Я люблю Старый Новый год больше, чем сам Новый год. Новый год нужно «хорошо встретить», а Старый Новый год ни к чему не обязывает. У нас будут гости, а когда все разойдутся, я скажу Илье: «В твоем эротическом произведении стиль не соответствует психологическому подтексту».

У него там есть фраза, что их любовь (он использовал другое слово) – это как будто «ангелы играют золотыми шарами». Я понимаю, в этом сексуальный смысл. Но я не понимаю, почему с ней ангелы играют золотыми шарами, а со мной нет.

А знаешь, мое самое сильное сексуальное впечатление – это твои мимоходом сказанные слова, о которых ты давно забыла.

Это было в седьмом классе. Мы шли из кино – смотрели «Зеркало».

– Любой Чебурашка лучше этой многозначительной зауми, – сказала ты.

Я задохнулась от возмущения, стала говорить, что Тарковский – это великое искусство.

А ты сказала:

– Успокойся, великое искусство обойдется без тебя. Тебе ведь тоже больше нравится простое кино про любовь. Просто я свободный человек, а ты нет. Положено восхищаться Тарковским, ты и восхищаешься. Монтаж у него, конечно, гениальный… А ты занимаешься мастурбацией? Я – да, а ты?

Ты сказала это так легко, будто спросила: «У тебя бывает насморк?»

– Я нет, а ты… часто? – выдохнула я, чтобы показать, что я тебя не осуждаю.

Ты сказала – иногда несколько раз в неделю, а иногда совсем нет, как захочется, – и заговорила о теории монтажа.

Это было мое самое сильное эротическое впечатление. Что ты сказала об этом мимоходом, словно это самое естественное в мире.

У меня ушел целый год, чтобы об этом забыть и перестать думать, как ты торопишься домой, чтобы поскорее начать себя трогать.

Глупо, да?

Люблю, скучаю.

Зина.

Здравствуй, Зина!

Твое нормальное давление – 110 на 70, а у тебя 140 на 90, Зиночка.

Чем думать о мастурбации в седьмом классе, лучше померяй давление.

Ася.

Ася!

где моя дочь сейчас три часа ночи Ася где моя дочь

абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети

абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети

Здравствуй, Ася!

Не волнуйся, Мася нашлась.

Ты хочешь узнать, что случилось? О-о, это – рассказ. Рассказ, новелла, набросок для романа «Супружеская жизнь», первая серия сериала «Наши соседи»…

У нас были гости, три пары: две пары – наши старые друзья, и одна пара – наш старый друг с новой женой. Новая жена моложе старых жен на двадцать лет и впервые в гостях в новом качестве. Была любовница-разлучница, стала жена. Ей бы вести себя поскромней, но она не обращала внимания на явную недоброжелательность старых жен, не поглядывала на часы, прикидывая, когда будет прилично уйти, в общем, «чувствовала себя как дома».

– Илья, а можно я заодно возьму у вас интервью? – спросила новая жена и, не дождавшись ответа, заторопилась: – Скажите, Илья, как можно оставаться в таком долгом браке?

Старые жены покосились на нее неодобрительно, но она не смутилась.

Новая жена – журналистка, пишет для глянцевых журналов. Неприлично прийти в гости к публичному человеку как к частному лицу и тут же попросить об интервью! Илья предъявляет свое остроумие, распахнутые от счастья глаза и чуть нервную манеру говорить «об интересном» каждому журналисту, и каждый журналист ловится на это.

Вот и эта, новая жена, решила, что именно с ней Илье особенно приятно поговорить.

– Я имела в виду – что происходит с людьми в таких долгих браках, – сказала она. – Свежесть чувств и… все такое.

– Деточка, я вам объясню, в чем прелесть долгого брака, – сказала одна старая жена. – Ваш муж в юности любил стихи Вознесенского, фильмы Тарковского, песни Окуджавы, а вы всего этого не знаете.

– А зачем нам вместе петь песни? – удивилась новая жена. Дурочка!..

– А и правда, зачем? – вступился Илья с интонацией Фрейндлих из «Служебного романа», дурочку нужно было спасать, даже ее собственный муж смотрел на нее как на безнадежную идиотку.

– Скажите нашим читательницам, что главное в браке? – кокетничала новая жена.

– Хорошо, я скажу, – вежливо кивнул Илья, как будто ведущий на передаче задал ему глупый вопрос, но ладно уж, он на него ответит. – Главное в браке – любить.

– Люби-ить? – разочарованно протянула новая жена.

– Да, люби-ить, – необидно передразнил Илья. – Любить себя.

За это его и ценят, за это его и рвут на части – телевидение, радио – за умение парадоксально ответить на самый глупый вопрос, за то, что он придает тупым передачам хотя бы немного интеллектуальности, как будто присаливает пресный суп.

– Когда вы с Зиной поженились, вы удовлетворяли условиям, необходимым для брака? Общие интересы, цели? – настаивала новая жена. – И чего вы ожидали от брака – вечной любви или понимания, тепла?

– Мы не удовлетворяли ни одному условию, которые так ловко формулируют психотерапевты в глянцевых журналах. К тому же мы были из разных социальных слоев: я мальчик из питерской коммуналки, а Зина – дочь знаменитого советского писателя. Мои ожидания от брака были – «любовь с интересом».

Илья улыбнулся, и все послушно заулыбались. Только он может позволить себе сказать такое, и чтобы все улыбнулись.

– Тогда тост: за вас, Зина и Илья, за то, что вы случайно так блистательно подошли друг другу, – вывернулась новая жена.

А она не такая дурочка, как кажется.

– Я так и напишу: в этом доме все прекрасно – и душа, и одежда, и мысли… Все так красиво, гламурно, просто идиллия!

Нет, все-таки такая.