Девушки здесь все такие милые - Лори Элизабет Флинн

Билли. – Он такой клевый, просто нереальный!

Но он был реален – и достался мне. В одиннадцатом классе он ходил в наш театральный кружок, а потом признался мне, что записался в него только в надежде подкатить ко мне. «Я смотрел все ваши постановки. У тебя настоящий талант!» Я растаяла и поверила ему. Позвав меня на первое свидание, он заехал за мной домой: размахивал букетом, жал руку моему отцу. Его пальцы, блуждавшие у меня под одеждой, нежно касались моей кожи, в голосе звучала вопросительная интонация. Мальчишки, которых до него заносило на нашу с Билли орбиту, даже не замечали нас, пока не напьются и чего-нибудь от нас не захотят. Его деликатное поведение было мне в новинку, до него я понятия не имела, каково это – когда тебя хоть чуточку имеют в виду.

Я знала, что другие девчонки сохнут по Мэтту, но он на них даже не смотрел. Он видел только меня. После его баскетбольных матчей, которые мы с Билли, одевшись в цвета нашей школы, прилежно посещали, именно меня он сжимал в потных объятиях, меня у всех на глазах целовал на вечеринках. «Навсегда, – любил он повторять, когда мы валялись у него в кровати после школы и под потолком лениво жужжал вентилятор. – Ты моя навсегда».

У меня не было оснований ему не верить.

– Я с ним порвала, – сказала я Флоре, смакуя тот прилив силы, который дала мне эта ложь.

– Ну и ладно, встретишь более достойного человека. – Она взяла меня за руки. – Давай я накрашу тебе ногти, как себе? Тогда на сегодняшней вечеринке всем сразу будет видно, что мы с тобой подружки.

У нее ногти были черно-алые – уже в духе уэслианской символики.

Я стеснялась своих ногтей. Они вечно были разной длины, красила я их редко, а когда все-таки делала маникюр, очень быстро сдирала лак. Но Флора уже достала розовую пилочку, и я позволила ей тискать мои пальцы, а сама лишь смотрела, как она работает. Покончив с маникюром, она помогла мне подобрать наряд: синее платье с глубоким вырезом из Forever 21 и туфли на танкетке, доставшиеся мне от Тони.

– Я точно нормально выгляжу? – осведомилась я. Мне казалось, что все это дешево и пошло, краска для волос желтит, тоналка слишком темная. А самое страшное – что все это ужасно заурядно.

– Ты прекрасна, – заверила Флора. – А платье просто умопомрачительное!

От ее слов у меня на душе капельку потеплело.

Вечеринка проходила в Баттерфилд-А, в комнате, где жили две девицы, надыбавшие где-то поддельные документы, – как я вскоре узнала, таковые здесь имелись у большинства. Большую часть ночи я подпирала стенку, попивая водку со спрайтом из бумажного стаканчика и глядя, как девчонки по очереди дрейфуют в уголок и ныряют к зеркальцу, на котором я мельком заметила аккуратные дорожки кокаина. Пробовать мне было страшно, да никто и не предлагал. В школе из наркотиков я пробовала только травку, и от нее мое параноидальное ощущение, будто все только меня и обсуждают, кальцифицировалось, превратившись в теснючий экзоскелет.

Джемма, обедавшая с нами днем, порхала по комнате в джинсах и белой футболке, которая оттеняла ее персиковый загар, – все очень просто, но сногсшибательно. Я внезапно показалась смешной сама себе: втиснутая в платье, как сосиска, с тяжеловесным макияжем. Взгляд Джеммы на мгновение пересекся с моим, а потом остановился на моей пестренькой сумочке «Луи Виттон». Брови поползли вверх, она отвернулась от меня к Кларе и ее коричневому баулу безо всяких надписей. С сумочкой я, видно, оплошала. Здесь не принято щеголять брендами как показателями статуса. То, что в моей школе было повсеместно распространено, здесь оказалось мимо кассы.

Флора весь вечер пила только воду из бутылки и ушла рано.

– В десять мне должен позвонить Кевин. Хочешь, я потом вернусь за тобой?

– Нет-нет, спасибо, – ответила я. Меньше всего мне хотелось быть той набухавшейся однокурсницей, за которой она будет героически подтирать блевотину.

Когда Флора уже ушла, появились Лорен с соседкой – эдакое элегантное опоздание, но элегантным прикидом оно дополнялось только у Лорен. Ее соседка, та самая чокнутая, была в боксерах и обтягивающем топе, без лифчика, словно только что проснулась. Высасывая очередной стаканчик, я смотрела, как она направилась прямиком к кокаину, а затем принялась вытанцовывать посреди комнаты, сграбастав какого-то парня за рубашку. Когда он попытался поцеловать ее, она слегка отпрянула, а потом, запрокинув голову, отбросила назад волосы, открывая шею, и при этом все терлась бедрами у него между ног. Лицо у него делалось все более страдальческим, а у нее – все более зазывным, и ее визгливый, как у гиены, смех перебивал все остальные звуки в комнате.

Я прямо-таки видела: если поначалу он ее хотел, то теперь просто жаждал. Она действовала методично, высасывая из него силы, как вампирша. Это был целый спектакль. Вне всякого сомнения, она делала это и раньше – порабощала парней. В конце концов она таки дала ему поцеловать себя, но не раньше, чем уже выкачала из него все, что ей было нужно.

Оторвавшись от его алчущих губ, она вдруг посмотрела прямо на меня – и подмигнула. Я улыбнулась в ответ – и тут же возненавидела себя за это. Она заметила, что я на нее пялюсь, и всем теперь расскажет, какая я извращенка.

Я уткнулась взглядом в пол – как раз вовремя, чтобы увидеть, как чья-то выпивка плеснула на мою сумочку.

– Извиняюсь, – буркнул парень, даже не взглянув на меня. Мне показалось, будто из меня выпустили воздух.

Стараясь не обкапаться, я рванула молнию сумочки и выудила телефон. После чего бросила сумочку на пол – та печальной кучкой осела у стены. Она мне больше не понадобится. Билли пришла бы в ужас – но Билли здесь нет, ей не понять.

Только поднявшись на ноги, я поняла, насколько набралась. Я подползла к Лорен и Джемме, надеясь, что меня допустят до их беседы, но они меня то ли не заметили, то ли не пожелали заметить. Я стала дрыгаться под невидимый бит, делая вид, что мне на них начхать.

– Она уже успела потрахаться с его другом, – говорила Лорен. – Для нее это своего рода игра.

У меня по рукам пробежал холодок. Я не знала правил, но тоже хотела в игру. Бросив взгляд по сторонам, я убедилась в том, что и так заподозрила. Соседка Лорен исчезла.

Тот, кто занимался расселением, все перепутал: именно эта девушка должна была стать моей соседкой. Тот, кто определил меня в одну комнату с Флорой, и виноват в том, что Баттерфилд-С превратился в Гробовщагу.