Мини-убийцы: Страх подкрадывается исподволь. Любовники не возвращаются. Поймаймне птицу Феникс. Мини-убийцы. - Картер Браун

Я подумал о маленьких белых шрамах возле его бровей, когда увидел, как он сжимает кулаки и пританцовывает — прямо как в балете. Вне всякого сомнения, он — бывший боксер, но я готов был держать пари, что ему известны все грязные трюки, противоречащие правилам благородного маркиза Кинсберри, основателя бокса.

У меня был выбор: я мог заплясать на месте, доказывая, что я лучший боксер (в чем я не так уж уверен). Я мог бы подпустить его поближе и даже позволить нанести мне несколько ударов, а потом, улучив момент, показать такой прием, который ему надолго запомнится. Или я мог плюнуть на спорт и избежать ударов. Этот вариант я и выбрал.

Я вытащил из наплечной кобуры свой 38-й калибр, снял с предохранителя и направил в живот Питу.

— Потише, дружок, — сказал я. — Дырка в пузе — это неприятно!

Он на секунду замер, устремив глаза на револьвер, потом поднял их на меня. Не трудно было догадаться, как завертелись колесики у него в голове.

— Шутишь! — наконец выдавил он. — Ты не посмеешь им воспользоваться, дружок!

— Ты так считаешь? — ответил я. — Что же, я его зря таскаю? А ты подойди поближе, проверь.

— Ты никогда не посмеешь, — повторил он на этот раз не слишком уверенно.

— Лезьте в машину, Клемми, — распорядился я, не поворачиваясь.

Я сделал несколько шагов к Питу, стоявшему в оцепенении.

— Застрелишь — это будет убийство, — прохрипел он. — И при свидетелях. Сам себя закопаешь, считай!

— Да зачем мне тебя убивать, Пит, — доброжелательно сказал я. — Раздробить тебе колено или прострелить ладонь — вполне достаточно.

Пит из тех парней, которые не в состоянии удержать в голове две мысли сразу. То, что я ему сказал, его озадачило. Пока он размышлял, я сделал еще шаг, и мы очутились нос к носу.

— А об этом что ты скажешь? — спросил я, одновременно изо всех сил двинув дулом револьвера точно в местечко под ребрами, так что его легкие выпустили воздух скорее, чем он успел охнуть.

Когда он сложился пополам, я убрал револьвер, чтобы не мешать, а потом добавил ему ручкой по затылку. Раздался характерный треск, и я почти готов был пожалеть Пита, если бы такие парни вообще могли вызывать жалость. Но это не так; и я отступил назад, а он рухнул на землю вниз лицом и остался лежать.

Краем глаза я заметил очень бледную Клемми, которая наблюдала за мной из машины. Я ободряюще улыбнулся ей. Потом подошел к Сильвии, тоже бледной как полотно.

— Он будет в порядке. Голова поболит дня два, вот и все.

— Никогда не видела ничего более отвратительного, — проговорила она низким голосом. — Вы просто мерзкое животное.

— Я отвезу Клемми в надежное место, — продолжал я, — где она побудет, пока не прояснятся дела с наследством. Скажите об этом старому Хейзелтону и добавьте, что он ее не найдет.

— Далеко не уедете! — сказала Сильвия со злобной усмешкой. — Я немедленно позвоню в полицию.

— Конечно, звоните! А когда будете с ними разговаривать, сообщите также, чем вы откармливаете своего Душку Вильяма. Для них это будет открытием.

— Что такое? — спросила она тупо.

— А разве вы не в курсе? — Я недоверчиво покачал головой. — Неужели?! Ну что ж, тогда пойдите в свинарник и посмотрите.

Я развернулся, направился к машине и сел за руль. Клемми по-прежнему не сводила с меня глаз.

— Это было потрясающе! — воскликнула она. — Скажите, Дэнни, вы его убили? Он мертв? Да?

— Да нет, что вы! Он просто в обмороке. Успокойтесь!

Я включил мотор и стал шарить в карманах в поисках сигареты.

— Я так боялась, — прошептала Клемми. — Ведь Пит ужасно сильный, знаете! Но когда я увидела, что у вас револьвер, я поняла, что все о’кей.

— Доверие — вот что мне надо, — ответил я. — Благодарю!

Выехав на дорогу, я взял направление на Манхэттен и сильно нажал на газ.

— Скажите, Дэнни, — продолжала Клемми сдавленным голосом, вы выстрелили бы в него, если бы понадобилось?

— Вероятно, — ответил я, думая о другом.

— Я это знала! — в экстазе закричала Клемми.

Я это знала! Я все время твердила себе: «Дэнни его убьет, Дэнни его убьет…» О, как бы я этого хотела!

— Вы… что?

— Я хотела бы, чтобы вы его убили, Дэнни, — с грустью сказала она. — Я никогда не видела, как убивают человека.

— Вы считаете, что это подходящее зрелище для молодых девушек?

— Я бы от этого сразу повзрослела, — мечтательно сказала она, — это как «момент истины» на корриде, только гораздо лучше, вы понимаете, что я хочу сказать? Потому что тогда был бы убит мужчина, а не просто скотина.

Внезапно она стала плакать, сперва тихо, потом все громче рыдая. Ее кулачок забарабанил по моему плечу.

— Почему вы его не убили, Дэнни, — стонала она. — Я так хотела этого!

Полчаса спустя я остановился у придорожного кафе, чтобы позавтракать. Клемми уже успокоилась, сидела с хмурым видом, и только мое предложение поесть заставило ее лицо проясниться. Я заказал сандвичи и кофе, стараясь не замечать запаха подгорелого жира.

— Дэнни, я так взволнована! — громко заявила Клемми. — Со мной никогда не бывало такого.

— Брось! Люди постоянно едят в закусочных.

— Да нет, глупый! Меня впервые похитили!

Звонкий голос Клемми эхом отдавался на другом конце зала. Бородатый водитель грузовика, сидевший напротив нас, медленно повернул голову, чтобы посмотреть на меня тяжелым взглядом. В нем было добрых двести фунтов, сплошные мускулы. Мне представилось, как он одной рукой поднимает свой грузовик, потерпевший аварию.

— Не волнуйся, — сказал я Клемми, — мы сейчас возвращаемся в Нью-Йорк и отправляемся ко мне.

— К тебе? — в экстазе взвизгнула она. — Значит, ты будешь держать меня у себя, Дэнни, запертой и все такое? А еще отберешь у меня одежду, чтобы я не убежала, да?

Глаза шофера почти вылезли из орбит, он встал и направился к нам.

— Послушай, ты, парень! — прорычал он. — Мне хочется разбить тебе…

— Спокойно, — усмехнулся я. — Это моя сестра, и мы шутим!

Несколько секунд он обдумывал мои слова, потом повернулся к Клемми:

— Это правда, леди, то, что он говорит?

— Наоборот! — ответила она, широко раскрыв невинные глаза. — Ни одного слова правды… Он — друг моего брата. — Понимаете, мой брат задолжал ему пару сотен и не смог вовремя расплатиться. Тут Дэнни, — она нежно улыбнулась, — предложил мне поехать с ним в Нью-Йорк и провести недельку в его квартире — тогда он простит брату долг.

К концу выступления Клемми шофер пыхтел как паровоз. Он опустил руку мне на плечо, и его стальные пальцы больно впились в меня.

— Так вот в чем дело, парень! — прошипел он сквозь зубы. — Ты собираешься попользоваться этой бедной девочкой за паршивые двести долларов? Сейчас я подправлю тебе физиономию, чтоб лучше смотрелась.

Железная хватка ослабла, пальцы сомкнулись в кулак, такой же толстый, как рыло Душки Вильямса.

— Доставай револьвер, Дэнни! — зашипела Клемми в ужасе. — Скорее! Убей его, Дэнни, или он тебя убьет!

Кулак застыл в воздухе. Драчун колебался. Клемми крепко зажмурилась, вся дрожа от возбуждения.

— Убей его, Дэнни, — твердила она сквозь стиснутые зубы. — Стреляй в живот — он сам напрашивается.

Шофер опустил руку и опять посмотрел на Клемми. Лицо его взмокло от пота, и он машинально отер его тыльной стороной ладони. Потом повернулся ко мне.

— Чего это с ней? — хрипло спросил он. — Шарики за ролики заехали, что ли?

Я расстегнул пиджак так, чтобы ему виден был мой тридцать восьмой в кобуре, выкатил на него глаза и проскрежетал:

— Оставь в покое эту даму. Тебе дьявольски повезло, что твои шарики еще на месте!

Капли пота на его широкой роже слились в ручейки. Он быстро отступил назад, но не рассчитал расстояния и наткнулся на другого парня.

— Каждый может ошибиться… Прошу прощения, мисс!

И он бросился к двери, не дожидаясь ответа.

Клемми захихикала.

— Я не думала, что вы и правда пристрелите его, — заявила она. — Я только надеялась…

— Надо бы хорошенько отшлепать вас, — сердито ответил я.

В ее глазах зажегся огонек.

— Вы ужасный тип! — ласково сказала она. — Уверена, вам все это нравится.

Какой смысл спорить? Нам принесли горячие сандвичи, и Клемми набросилась на них с жадностью дикаря.

— Мне нужно позвонить, — сказал я. — Постарайтесь вести себя разумно и не приставайте к водителям грузовиков. Они все семейные люди и обожают своих жен.

— Ваш сандвич остынет, — пробормотала она с полным ртом. — А впрочем, не успеете, я его съем.

— Приятного аппетита!

Я вошел в телефонную кабину и закрыл за собой дверь. Заглянув в справочник, я позвонил в центральное управление полиции и сделал заявление об убийстве. Назвал ферму и адрес, описал свинарник и Душку Вильяма, уточнил, что ферма принадлежит Гэлбрайту Хейзелтону. А труп, по всей вероятности, — его сыну Филипу.