Галактики, как песчинки - Олег Авраменко

Вот только не было с нами ни профессора Агаттияра, отца Риты, ни Раджива Шанкара — известного учёного, пламенного борца за свободу человечества, активного деятеля подполья на Махаварше, а в последние годы — бессменного главы правительства Мира Барнарда. Агаттияр и Шанкар отсутствовали по разным причинам, и особенно уважительной была причина отсутствия последнего. Хотя, в некотором смысле, он был здесь, с нами, но тем не менее…

Словно прочитав мои грустные мысли, Рашель повернула ко мне голову и ободряюще улыбнулась. Её большие серые глаза как будто говорили мне: «Жизнь продолжается, папа. Несмотря ни на что».

Я слегка улыбнулся ей в ответ и вновь перевёл взгляд на обзорную стену рубки управления, где ярко сиял маленький диск Агни. Вокруг него обращалась ещё невидимая нам планета Махаварша, к которой мы уверенно держали курс. Брошенная планета, умирающая планета… Но всё равно Рашель была права — жизнь продолжалась.

2

В окрестностях любой населённой планеты весь радиоэфир, от длинных волн до ультракоротких, буквально битком забит модулированными электромагнитными сигналами искусственного происхождения — это непременный атрибут всякой мало-мальски развитой технологической цивилизации. Эфир вблизи Махаварши тоже не пустовал, однако плотность радиосигналов была невысокой и просто не шла ни в какое сравнение с той какофонией, что творилась в районе Земли, Терры-Галлии или Мира Барнарда. Оно, впрочем, и понятно: ведь на каждой из упомянутых планет проживало неизмеримо больше людей, чем оставалось сейчас на Махаварше.

Среди трёх десятков обращавшихся вокруг планеты и ещё функционировавших спутников связи имелось несколько автоматических станций слежения. Они запеленговали нас ещё на расстоянии трёх миллионов километров, и вскоре вслед за тем к нам пришёл формальный запрос, кто мы и с какой целью прибыли. Я приказал Анн-Мари отправить такой же формальный ответ, после чего мы получили короткую радиограмму: ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС, «ЗАРЯ СВОБОДЫ»! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МАХАВАРШУ! — и на этом связь прекратилась. Устанавливать с нами аудиовизуальный контакт никто не пытался.

Ни я, ни Сигурдсон, ни Анн-Мари не выказали по этому поводу ни малейшего признака тревоги или удивления. А вот Рашель была явно обеспокоена:

— Почему они с нами не связываются? Может, у них что-то случилось?

Я покачал головой:

— Не волнуйся, у них всё в порядке. Просто им не терпится поговорить с нами. Так не терпится, что двадцатисекундные паузы в беседе будут для них настоящей пыткой. Потому-то они ждут, когда мы приблизимся. Они предпочитают выждать ещё минут тридцать, чтобы потом вести нормальный человеческий разговор.

Рашель молча кивнула, слегка прикусив губу от досады. Очевидно, в мыслях она ругала себя за несообразительность. Хотя зря — дело здесь вовсе не в сообразительности, а в обычном повседневном опыте. Когда она закончит учёбу и станет служить во флоте, то очень скоро убедится, как сильно раздражают задержки в связи, порождённые огромными расстояниями.

Корабль тормозил с максимальным ускорением, стремительно приближаясь к Махаварше. Прогноз, выдаваемый компьютером на тактический дисплей, свидетельствовал о том, что через тридцать восемь с половиной минут мы, совершив четверть витка вокруг планеты, со скоростью чуть меньше первой космической войдём в плотные слои атмосферы над западным побережьем материка и устремимся прямиком к городу Паталипутре, где сейчас проживало свыше восьмидесяти процентов всего населения Махаварши.

Про себя я вновь зааплодировал Сигурдсону. Неискушённым людям кажется, что управлять кораблём проще простого — ведь все расчёты производит компьютер, а пилоту приходится лишь выбирать между предложенными ему вариантами курса. Но как раз в этом выборе и заключается вся суть пилотского мастерства. Одно дело открытый космос — там действительно достаточно лишь задать направление движения и график набора скорости либо торможения, а потом можно бить баклуши, следя лишь за тем, чтобы не произошло какого-нибудь сбоя в работе бортовых систем; предыдущие семнадцать часов полёта от дром-зоны до Махаварши именно так мы и провели. Но совсем другая ситуация складывается, когда космос перестаёт быть пустым — вблизи планет, астероидов или в районе скопления других кораблей (особенно если часть их принадлежит противнику). Тут в действие вступает так называемая задача многих тел — и в чисто физическом её аспекте, и в тактическом. Число предлагаемых компьютером вариантов маневрирования существенно увеличивается, подчас на целый порядок, а поскольку он (в смысле компьютер) всего лишь безмозглая биоэлектронная машина, лишённая свободы воли, интуиции и воображения, то в данных обстоятельствах роль пилота резко возрастает и становится определяющей.

В принципе, компьютер способен и сам совершить все необходимые действия — как то: вывести корабль на орбиту, посадить его на планету, благополучно миновать метеоритный пояс или убежать от противника, — однако проделывает это с гораздо меньшей эффективностью, чем под руководством человека-пилота. Разумеется — под умелым руководством. И поэтому совсем не удивительно, что Рашель зачислили в военно-космическую академию без всяких вступительных экзаменов — лишь на основании её школьных тестов и данных медосмотра. А свою профессиональную пригодность она доказала ещё в неполные двенадцать лет, когда, оказавшись единственным уцелевшим человеком на «Заре Свободы», взяла на себя управление кораблём и сумела выполнить возложенное на погибший экипаж задание. Рассказывая о своих тогдашних приключениях, Рашель явно скромничала, утверждая, что во всём полагалась на компьютерные расчёты и заранее подготовленную программу автопилота для челнока. Как свидетельствовали бортовые записи, раз за разом ей всё-таки приходилось делать выбор между предложенными вариантами, и последующий анализ подтвердил, что все её решения были тактически верные и наиболее оптимальные при тех обстоятельствах.

Когда мы приблизились к планете на расстояние ста тысяч километров, Анн-Мари доложила:

— Нас вызывают на связь, командир.

— Установить связь, — тотчас распорядился я. — Изображение на мой терминал.

Спустя пару секунд включился монитор внешней связи, и на экране возникло смуглое лицо мужчины лет шестидесяти пяти, безусого и безбородого, с коротко остриженными чёрными как смоль волосами, в которых, как прежде, не проглядывалось ни малейшего намёка на седину.

Увидев меня, мужчина улыбнулся:

— Здравствуйте, капитан Матусевич. Махаварша приветствует вас.

Чисто автоматически я козырнул.

— Здравствуйте, сэр. — С моих губ едва не сорвалось «ваше величество», однако в последний момент я заменил его на простое «сэр», вспомнив, что мой собеседник не любит всяких помпезных обращений.

Падма XIV, носивший титул императора Махаварши, в своё время был номинальным главой государства, насчитывавшего свыше пяти миллиардов граждан, и не имел практически никаких властных полномочий. В последние же годы ситуация коренным образом изменилась, и теперь де-факто он стал абсолютным монархом для сорока тысяч своих подданных, каждый из которых был как минимум лет на пятнадцать старше его.

Правда, на планете присутствовало ещё порядка двух сотен молодых добровольцев, главным образом медицинских работников, ухаживавших за стариками. В основном они были гражданами Земли или Мира Барнарда, и Падма считал их не своими подданными, а просто подчинёнными — сотрудниками огромного дома престарелых, в который ныне превратилась Махаварша.

А ведь совсем недавно, всего лишь семь лет назад, наша планета занимала второе место по численности населения среди всех тридцати восьми человеческих миров. Однако крайне уязвимое расположение Махаварши вблизи центра Галактики, в области плотного скопления звёзд, не позволяло надёжно защитить её от чужаков посредством блокировки дром-зоны. Вражеские армады могли атаковать планету, совершив перелёт от одной из соседних систем, находящихся в радиусе нескольких световых месяцев, а человечество, хоть и превосходило Иных в научно-техническом отношении, было слишком малочисленным и обладало ограниченными ресурсами для ведения «открытой» войны. Поэтому было решено эвакуировать всё население Махаварши на другие планеты, в том числе и на Землю, уже полностью очищенной от габбаров и готовой принять своих исконных жителей, своих родных детей — людей.

В возрождении Земли приняли участие все освобождённые человеческие миры, и Махаварше, в силу естественных причин, досталась наибольшая квота — миллиард сто миллионов человек. Согласно первоначальному плану, остальные четыре миллиарда должны были расселиться по семи другим планетам, влившись в тамошнее общество, однако они (и это «они» в равной степени касалось как самих махаваршцев, так и жителей упомянутых планет) не были в восторге от подобной перспективы. Сто лет назад человечество уже пережило одно «великое переселение народов», когда Иные насильственно переправляли всех уцелевших в войне людей на отведённые под резервации планеты, и последствия возникших в связи с этим социальных, культурных и межэтнических проблем до сих пор давали о себе знать, причём подчас довольно остро.