Сон в зимнюю ночь - Виктор Власов

На исходе дня, изголодавшийся желудком и уставший от душевного самоедства, я одиноко сидел за столом. Поглощая торт маленькими кусочками, перелистывал толстую кипу иностранных научных журналов. Буквы расплывались. Перестав обращать на них внимание, я нашёл фоторепортаж исследования некоего профессора А. Эми, связанного с клонированием высших приматов.

Опыты, похожие на вскрытие в морге заживо, наводили жуть. Я в прошлом как бы не касался физиологических аспектов нашей работы – этим занимались медики: препарировали, вживляли, чего-то там лечили-налаживали… Моя запатентованная микросистема была теоретической находкой.

Картинки Москвы, винтажно уложенные под стеклом на столешнице, поплыли, сливаясь мутными пятнами. В голове не укладывались приёмы, использованные подручными профессора-людоведа.

– Неужели и мы в «Анимал системз» творим такое с неудачными образцами? – ужаснулся я. – И теперь какой-нибудь потный волосатый Саид-бабай-оглы вскроет позвоночник моей нежно любимой красавицы ржавым лазерным скальпелем, чтобы переделать в вонючую рыбу?

Они не «образцы» – живые люди, а их превратили в подопытных кроликов!

С небывалым отвращением я почувствовал тошнотворный комок в горле.

* * *

Страх улетучился, лишь я миновал охранника. Пропуск подделан: нарыл в базе бланков ASY похожий, и отфотошопил по памяти, чтобы выглядело как вчерашний, полученный для сопровождения «образца». Юхан теперь уволит ответственную секретаршу… или собственноручно утопит, если она не сумеет превратиться в рыбу.

Внутри помещения ангара царила приятная прохлада: кондиционер едва шуршал, настроенный на мягкий режим. Полумрак, пронизанный тусклым вечерним светом, создавал атмосферу таинственности. Слышалось ритмичное пиканье вразнобой панелей управления. Капсул для доращивания было шесть – в два ряда, между ними проход прямо от двери.

Ноги привели меня к длинному шнуру, уходящему в потолок. Недоверчиво поглядев на дверь, я, подбадривая себя верой в правое дело, нагнулся и отсоединил кабель антенны.

– Идиот! – обругал я сам себя. – Влюблённая тетеря!

Внезапно меня осенило предположение, от которого руки затряслись, страх вернулся: сигнал, оповещающий о неполадках системы, о непредвиденном изменении статуса образцов внутри капсул, мог быть закодирован на контрольные отметки, периодичности которых я не знал.

Я нервно сглотнул комок в горле и шагнул вперёд. Действовать нужно по-мужски – быстро, решительно, грубо. Я робот-варвар – опустошитель! Но, как назло, дыхание стало неровным, сбивчивым, выступил холодный пот, сдавило виски. Пройдя между капсул и облокотившись о холодный пластик панели, едва не упёршись носом в толстое стекло, я разглядел в мутной суспензии силуэт той девушки, что мучила разум во сне, не давала покоя днём. Колотило дрожью, ноги и руки не слушались, в голове царила пустота, перед глазами туман. Очки запотели? По спине лизнул обжигающий холод: крайне неприятно жить, когда родился трусом!

Таинственный естественный свет внутри капсулы обнаружил движение тёмного силуэта. Образец не спал! Неясным осторожным привидением искусственное существо качнулось в мою сторону, приблизилось настолько, что моментально вспыхнувший лазурный блеск двух глаз-топазов ослепил меня. Огромные глаза пристально взирали мне в лицо, казалось, изучали с бесконечным интересом. Я понимал, что отступать поздно. В начале драки трус вроде меня всегда ощущает кратковременный истерически неистовый прилив сил. С таким ощущением я никогда не мог справиться, и вот это накатило на меня – в ответственный миг борьбы за любовь мои ноги снова подкосились. Я сдавленно закричал, падая и скользя, задел кнопки. Основание капсулы треснуло, выпустив с шипением какой-то газ – звякнув о стеклянный корпус никелированными втулками, отскочили пневматические замки. Капсула покачнулась, выпала из основы. Дрогнув на высоте четырёх футов, колба лопнула, выстрелив маслянистой водой, крупные толстостенные обломки с грохотом рухнули на пол. Всхлипывая, изгибаясь нагим телом, девушка упала на порог тревожно зазвеневшей панели. Иглы и канюли, понатыканные в тело девушки, по моей вине утратившей состояние блаженного барометрического равновесия, врезались глубже, разрывая и раня. Издав крик, тут же перешедший в плач, она отдирала пластины, полные золотых иголок, судорожно вытаскивала из себя катетеры. Кровь брызнула тонкими струями, окропив монитор и никелированное основание капсулы.

Я не великий умелец в оказании медпомощи – так, кое-в чём разбираюсь, – но в тот момент меня это даже не беспокоило. Залижем, заклеим, залечим потом! Главное – бежать! Грохот был такой, что вот-вот сюда примчится вся охрана.

Кровь моя неистово билась о стенки сосудов, будоража сознание. Кровь струилась на пол из ран моей освобождённой, нет, «новорождённой» любви!.. Её тут не меряно! – стиснув зубы, прикинул я. Вспоминая названия сильных противовоспалительных и бодрящих препаратов, я торопливо снял со стены аптечку. Открыл, провёл пальцем по иностранным названиям. Слава Богу и неутраченному навыку чтения иноземных букв, что их произношение совпадало с теми названиями! «Никтоферол», «Ксозин», «Тригермол»… мощнейший транквиль… они что же, нарочно тут держат химическое оружие, придурки? – хмыкнул я. – Или кто-то, имеющий доступ, тоже?.. Джек?.. Неважно!.. Она не погибнет, нет, она – моя!

Всосав нужную ампулу в пистолет-шприц Калашникова, я «стрельнул» в подключичную впадину девушки. В шею, как в кино, не рискнул: вспомнил, в отечественной медицине это запрещено. Она перестала трястись, обмякла, дыхание восстановилось.

На удивление долго не реагировала охрана, наверное, поблизости никто не маячил. Это прибавило мне смелости – я присел рядом с девушкой, приподнял ей голову и энергично растёр затылок и лоб, стимулируя кровоснабжение мозга. Она вздрогнула, охвативший шок, казалось, нагревал тело. Лоб и щёки её запылали огнём. Мою ладонь даже обожгло, затем температура стремительно восстановилась, и девушка меня увидела.

– I am…I am…What’s happened? – глаза неистово горели, словно два светло-синих драгоценных камня. Их мерцающая тревожная глубина требовала ответа. Маленькие ноздри подрагивали, медленно, будто бы с опаской втягивая воздух. Я растерялся. Она в принципе не должна ещё разговаривать! А тут – грамотное построение фраз, чистое произношение… Как? Кто??? Не ища ответа, я кивнул, а она, моргнув, отрешённо проговорила:

– What…was that? It hurts…

Я, сглотнул, метнув недоверчивый взгляд на дверь ангара. Стимулятор, казалось, насытил кровь не ей, а мне. Зарядив в пистолет большую ампулу транквилизатора, я положил палец девушке на губы, прислушался. Громко пикала лишь одна панель.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});