Полное собрание сочинений. Том 29. Голод или не голод? - Лев Толстой

Толстой послал Бирюкову рукопись, аналогичную копии № 2, без отчета об израсходованных деньгах. Отрывки из статьи были напечатаны в периодическом сборнике «Свободное слово» под ред. П. И. Бирюкова, изд. В. Г. Черткова, 1898, № 1, стр. 261—264. Полный же текст с незначительными изменениями стилистического характера был издан в «Свободном слове», № 12, изд. Владимира Черткова. Дополнение было напечатано по копии № 4 (см. «Описание рукописей»).

В России статья была напечатана со значительными урезками в газете «Русь», 1898, №№ 4 и 5 от 2 и 3 июля (второе издание).

В настоящем издании печатается текст «Свободного слова», со включением в него денежного отчета согласно указаниям Толстого в письме к Меньшикову. Отчет взят из копии № 3, так как автограф его не сохранился.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

1. Копия рукой С. Н. Толстой, жены И. Л. Толстого, и Т. Л. Толстой. 35 лл. (28 лл. в 4°, 2 лл. с вырезанной серединой и 5 отрезков). Пагинация менялась дважды, а в некоторых листах – три-четыре раза.

Текст составлен частью из переклеенных отрезков предшествующих редакций. Много авторской правки, переделок и вставок. Наверху заглавие рукой Толстого: «Помощь крестьянам в 98 году». На обложке его же рукой: «Чернова[я] стать[я] о голоде 98». На последней странице подпись: «Л. Толстой».

2. Копия с рукописи № 1 рукой С. А. Толстой, 32 лл. в 4°. В ряде листов нумерация менялась дважды. Авторская правка многочисленна, преимущественно стилистического характера.

На л. 5 рукой неизвестного зачеркнуты чернилами две с половиной строки; на л. 6 – пять строк: на л. 13 – три строки и на л. 16 – шесть строк.

На полях лл. 23—24, 29—30 и 31 отчеркнуты абзацы, касающиеся религии и специальных законов для крестьян и чиновников.

На л. 24 над словом «есть» рукой Т. Л. Толстой написано «суть» и на полях знак вопроса.

В конце рукописи рукой переписчика дата: «26 мая 1898 г.». На обложке заглавие рукой А. П. Иванова: «Голод или не голод».

3. Копия с рукописи № 2 рукой С. А. Толстой. 29 лл. в 4° в виде самодельной тетради с полями. Нумерация со второго листа цифрами: 1—29. Обороты не заполнены. Первый лист – обложка, на нем заглавие «Голод или не голод». На первой странице заглавие: «Голод или не голод? 1898 г.».

На лл. 21—22, 26—27 отчеркнуты те же абзацы, что и в предшествующей копии. На л. 12 – отчет о приходе и расходе пожертвований. В конце рукописи рукой С. А. Толстой: «26 мая 1898 г. Л. Толстой».

4. Автограф. Пол-листа нелинованной писчей бумаги, сложенной вдвое. В верхнем углу пометка рукой Толстого: «13». Текст – отчет о полученных деньгах, не совпадающий с отчетом в копии № 3.

5. Копия рукой С. А. Толстой «Добавления» к статье «Голод или не голод?». 12 лл. в 4°. Нумерация Толстого цифрами: 1—11. Много авторской правки чернилами: переделки, вычерни, вставки на полях.

6. Машинописная копия рукописи № 4. 5 лл. папиросной (ремингтон) бумаги. Нумерованы только первые три листа. Авторская правка карандашом: вставки между строк, вычерни. На л. 4 вычеркнут абзац о правительстве.

В начале машинописью дата: «4 июня 1898 г.». В конце рукой Толстого: «Лев Толстой. 4 июня».

ПРЕДИСЛОВИЕ К ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОМУ ТОМУ ПОЛНОГО СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ.

В настоящем томе печатаются художественные и публицистические произведения Л. Н. Толстого за 1891—1894 годы. Среди них – рассказы «Хозяин и работник», статьи о голоде, «Предисловие к «Крестьянским рассказам» С. Т. Семенова», неоконченные художественные произведения: «Кто прав?», «Мать», «Петр Хлебник» и др. Идейная проблематика большинства вошедших в этот том работ Л. Толстого непосредственно связана с вопросами, возникшими в жизни России в связи с охватившим страну в 1891—1893 годы голодом.

Голод был одним из проявлений крайнего обострения социальных противоречий, особенно резко обозначившихся в России в 90-е годы. В. И. Ленин писал в 1902 году в статье «Признаки банкротства»: «Хищническое хозяйство самодержавия покоилось на чудовищной эксплуатации крестьянства. Это хозяйство предполагало, как неизбежное последствие, повторяющиеся от времени до времени голодовки крестьян той или иной местности… С 1891 года голодовки стали гигантскими по количеству жертв, а с 1897 г. почти непрерывно следующими одна за другой… Государственный строй, искони державшийся на пассивной поддержке миллионов крестьянства, привел последнее к такому состоянию, при котором оно из года в год оказывается не в состоянии прокормиться»6.

1891—1894 годы явились значительным этапом в жизни и творчестве Л. Толстого. Именно в эти годы он особенно ясно осознал социальные причины тяжелого положения трудового народа. В эти годы он пришел к несомненному выводу, что долго строй насилия и угнетения продержаться не может, что «дело подходит к развязке». «Какая будет развязка, – писал он 31 мая 1892 года Г. А. Русанову, – не знаю, но что дело подходит к ней и что так продолжаться, в таких формах, жизнь не может, – я уверен»7.

Толстой не увидел пути, который должен был привести к этой «развязке». Не революционная борьба масс за свои права, а добровольный отказ господствующих классов от привилегированного положения представлялся ему средством спасения от всех социальных зол. В этом сказалась слабость Толстого, выразителя взглядов политически отсталого патриархального крестьянства. Но величайшей заслугой писателя остается то, что «он сумел с замечательной силой передать настроение широких масс, угнетенных современным порядком, обрисовать их положение, выразить их стихийное чувство протеста и негодования»8. Это стихийное чувство протеста многомиллионных масс крестьянства против помещичье-капиталистического гнета, малоземелья, податной зависимости, против темноты и забитости, экономического и политического бесправия с огромной силой и искренностью выразил Толстой в произведениях, созданных им в период 1891—1894 годов.

I

В творчестве Толстого 1891—1894 годов центральное место принадлежит публицистике. К этому времени относятся широко известные статьи о голоде, которые явились горячим откликом писателя на всенародное бедствие.

Чтобы вполне понять и оценить все значение общественной и писательской деятельности Толстого этого времени, необходимо иметь ясное представление о той обстановке, в какой ему приходилось писать и действовать.

Уже летом 1891 года в газетах стали появляться тревожные известия из различных губерний России о надвигающемся голоде. Однако ни правительство, ни земства, ни официальная печать не проявляли беспокойства. В одной из статей августовской книжки консервативного журнала «Русский вестник» сообщалось: «Теперь недород хлебов поразил более десяти губерний, и никому не приходит в голову мысль о непосильности для государства борьбы с голодом… Печать исполняет свою обязанность, спокойно обсуждая меры необходимой помощи». Либерально-народническая «Русская мысль» так же «спокойно обсуждала меры необходимой помощи» и все свои упования и надежды возлагая на «чуткость» правительства. «Русские ведомости», в свойственном им тоне «умеренности и аккуратности», тоже старались не «пугать» общественное мнение надвигающимся голодом и горячо протестовали против запрещения вывоза хлеба за границу. Даже в ноябре 1891 года, когда многие губернии охватил жесточайший голод, «Русская мысль» оптимистически утверждала: «Итак, нет причины отчаиваться и опускать руки; пусть только пойдут широким руслом частные пожертвования – и наиболее острый кризис без особого труда будет осилен».

Земства, взявшиеся за организацию помощи голодающим, возглавлялись помещиками и интеллигентами, настроенными либерально, а часто и консервативно. Они не только не требовали от правительства серьезной помощи, но в своих статистических сведениях всеми способами «сокращали едоков» – число крестьян, нуждающихся в продовольственной или денежной ссуде. А губернская администрация находила обычно преувеличенными или излишними и эти урезанные требования и часто уменьшала размеры помощи, а то и вовсе отказывала в ней.

Отношение Толстого к средствам борьбы с голодом, в котором он видел огромное народное бедствие, было крайне сложным и противоречивым. С глубоким возмущением отнесся он к лицемерному обсуждению мер помощи народу, ограбленному и доведенному до крайней нужды теми самыми людьми, которые теперь собирались «опекать» своих «меньших братьев». В Дневнике он записывает: «Все говорят о голоде, все заботятся о голодающих, хотят помогать им, спасать их. И как это противно. Люди, не думавшие о других, о народе, вдруг почему-то возгораются желанием служить ему. Тут или тщеславие – высказаться, или страх; но добра нет»9. Толстой отвергает, как нелепую, мысль о возможности прокормить народ за счет подачек богачей.