Колесо судьбы - Александр Темной

Даниил в это время о чем-то шептался с мальчишками и бросал на Петра косые взгляды, полные ненависти.

В группу заглянула полная женщина.

— Люда, ты идешь? — спросила она, знакомым Петру жестом изобразив курящего человека.

— Иду, — ответила Людмила Николаевна.

Как только воспитательница покинула группу, Даниил и четверо мальчишек подошли к стоящему в углу Петру.

— Что надо? — спросил Петя, хотя ответа ему не требовалось.

— Ты зачем кинул в меня куклой? — спросил Даниил и тут же ударил Петра кулаком в грудь. Другие мальчишки тут же принялись бить кулаками и пинать его. В то же мгновение Петр понял, что обозначали злобные взгляды Даниила. Это он подговорил пацанов, чтобы они избили Матвея. Хоть это были малые дети, их удары были довольно-таки болезненными. Поняв, что нужно защищаться, Петр без особого труда растолкал мальчишек и подбежал к стеллажу с игрушками. Он не хотел причинять детям вреда, но их нужно было проучить и напугать, показать, что его трогать не нужно. Схватив за задние лапы плюшевого медведя, Петр начал бить им нападающих. Менее, чем за десять секунд он справился со всеми своими недругами. Плюшевым медведем получил по спине и мальчик, который даже не пытался напасть на Петра. Он просто попал под горячую руку. Но Петя сразу же извинился перед ним. После очередного удара шкурка медведя не выдержала и треснула на животе. Когда нападавшие мальчишки с ревом и с воем разбежались, Петя хотел отбросить порванного плюшевого мишку в сторону, но не успел, так как на шум пришла воспитательница. Она всё поняла, едва бросив взгляд на порванного медведя в руках Матвейки, на синтепоновые внутренности плюшевой игрушки, разбросанные по полу и на плачущих мальчиков.

Матвей тяжело дышал. Его щеки покрылись румянцем, а в глазах блестели озорные огоньки. Он чувствовал себя этаким титаном реслинга. Многие дети, ставшие свидетелями этого поединка, говорили, что Матвейка — молодец. А Лиза приобняла Матвея и шепнула на ухо, что он — настоящий «лыцарь».

Увы, Людмила Николаевна поняла всё по-своему. Резко взяв Матвея за руку, она отвела его в сторону. Нагнувшись, она строгим голосом спросила:

— Ты зачем хулиганишь?

— Я защищался, — ответил Петя, в очередной раз разглядывая её груди. В этот раз она нагнулась так низко, что Петр подумал о том, что ещё чуть-чуть, и арбузинки выпадут из чашечек лифчика. Очень хотелось прикоснуться к ним, покрутить соски, облизать их… Но Петр не мог себе позволить этого. Он ведь был всего лишь мальчиком, маленьким мальчиком. К тому же, он не хотел бросать тень на настоящего Матвейку, который, чисто теоретически, может вновь оказаться в своем теле и узнать о себе нечто такое, что нанесет ему душевную травму. — Они напали на меня.

— Да, — в разговор вмешалась Лиза. — Их было пятеро, а он был один. Они били его…

— А ты, Лиза, не вмешивайся! — одернула девочку воспитательница. — Не защищай его!

— А я его и не защищаю!

Поймав взгляд Матвея на своей груди, Людмила Николаевна отпустила руку Матвея, распрямившись.

— Кто заплатит за испорченную тобой игрушку?

— Мама, — спокойно ответил Петр. — Кто же ещё? У меня нет своих доходов.

— Ох, посмотрите на него! — воспитательница укоризненно покачала головой. — Умник тут нашелся.

— Да, я умный, — ответил Петя. — И сегодня на обучении я это доказал. О том, что случилось, я не жалею. Никто не имеет права бить меня. Это нарушение моих прав. И если и впредь кто-то хоть пальцем меня тронет, я сломаю об его голову стул.

— Я передам твои слова твоей маме, — в голосе воспитательницы уже не было строгости. Чувствовалось, что она растеряна и немного напугана. — С ней потом и поговоришь о своих правах.

— Поговорю, — ответил Петя, глядя на возвышающуюся над ним Людмилу Николаевну.

И они действительно поговорили. Петя ожидал, что Матвейка получит от мамы хорошую взбучку, но этого не произошло.

— В наказание телевизор неделю смотреть не будешь! — сказала мама после недолгих нравоучений.

— Очень он мне нужен, — Петя сгреб с журнального стола газеты и журналы и направился в детскую комнату.

— Зачем тебе они? — крикнула ему вслед мама Матвея. — Читать-то все равно толком не умеешь…

— Пригодятся, — буркнул Петр, закрывая дверь детской.

Действительно, газеты и журналы в следующие два дня ему здорово пригодились. В едь только благодаря им он узнавал о том, что происходит в стране и в мире. В том мире, связь с которым он утратил. Это был мир взрослых. Мир, который гораздо интереснее и насыщеннее, чем мир пятилетнего ребенка.

Петр быстро понял, что мир ребенка довольно-таки скучен и примитивен. Но так как он пока принадлежал этому миру, ему приходилось, глядя на других детей, делать всё так, как делают они, изображать ребенка, чтобы не выделяться на фоне других детей. Он учился у них играть, делать мелкие пакости, всякие глупости и хулиганить. В какой-то момент ему это даже начало нравиться, но он все равно тосковал по взрослой жизни. Когда-то ему хотелось жениться, завести детей. Но сейчас он понимал, что сделать всё это, будучи мальчиком, нереально. Мысль, что ему предстоит снова пройти путь от мальчика до взрослого мужчины, пугала его. И ведь никому и в голову не приходила мысль, что этот голубоглазый светловолосый мальчик, который лучше всех сверстников умеет играть в футбол, считать и писать, а также обтирает сопли об одежду своих «односадовцев», меряет сапогами лужи и дергает девочек за косички, ещё до армии познал прелести женского тела. Ещё до армии он употреблял спиртные напитки, курил и баловался травкой.

Вопреки ожиданиям Петра, изменения в поведении Матвея никого не обеспокоили. Многим они даже нравились. Особенно бабушке — Татьяне Васильевне, которой «мама Наташа», а именно так звали мать Матвея, отдавала сына на выходные. И чем Наталья занималась в выходные, Петру оставалось только гадать. Но, судя по пустым винным бутылкам и презервативам в мусорном ведре, она активно занималась поисками мужа. Ведь биологический отец Матвейки был охотником, который «ушел в лес и пропал без вести». В той, другой жизни Петр знал много таких охотников. И охотились они, в основном, на мохнаток.

В слух свои подозрения Петр не высказывал. Он продолжал гнуть свою линию, изображая ребенка. Через неделю ему было позволено смотреть телевизор. Но детские каналы он не смотрел. Его интересовали новости. Ещё он любил смотреть боевики, фантастику, комедии. Это были не детские фильмы, а потому Петя, когда смотрел передачи или кино не для детей, делал вид, что играет машинками или солдатиками.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});