Нежная для чудовища - Коротаева Ольга

Четыре жизни за одну.

Не такая большая цена.

Глава 5

К вечеру наваливается такая дикая усталость, что становится всё равно. Восприятие притупляется, перед глазами плавает цветной туман. Я ног под собой не чувствую, когда Риас наконец приказывает остановиться.

Люди садятся на землю прямо там, где стояли, некоторые настолько измотаны, что падают в пыль. Но чешуйчатые воины будто не ощущают даже малейшего утомления. По приказу своего предводителя они разворачивают телеги, с которых сгружают странные предметы. Продолговатые, похожие на огромные сосуды… Если бы их выковали кузнецы.

Именно такая штука упала с неба, а после из неё вышел воин с чешуёй вместо кожи.

Я опираюсь ладонями о землю и слежу за захватчиками, но мои кандалы натягиваются, и приходится подняться. Риас ведёт меня через толпу, и я безропотно следую за своим тюремщиком. Меня провожают взглядами, которые не отражают ничего, кроме пустоты и растерянности.

Никто не знает, кто эти существа.

Не ведает, что им нужно.

В воздухе будто разливается кислый аромат обречённости.

То тут, то там разгораются костры, воины распределяют пленников так, что у огня оказывается человек десять или пятнадцать.

Мы с Риасом тоже приближаемся к яркому танцующему пламени, но здесь мы одни.

Чудовище садится на землю и тянет цепи вниз, мне приходится подчиниться и тоже опуститься перед костром. Кожи касается тепло, и оцепенение потихоньку тает. Вот только сразу начинает ныть в груди. В памяти всплывает сцена прощания с родными. Увижу ли я когда-нибудь маму? Сестёр? Каликса?..

– Покажи мне, – слышу низкий голос и вздрагиваю.

Медленно поворачиваюсь к мужчине, который не отрываясь смотрит на меня. Будто изучает диковинку. Вот только я обычный человек, а он – небесный воин. Почему же чешуйчатого так впечатлил мой дар? Зачем снова и снова требует проявить его?

И эти слова…

«Покажи».

Будто слепой просит зрячего.

Затылок леденеет от этой мысли.

Облизываю пересохшие губы и с трудом говорю:

– Дайте попить.

Мужчина поднимает руку, и один из воинов идёт к нам.

– Нужна вода, – коротко приказывает Риас.

Тот кивает и движется к одному из железных «сосудов». Скрывается внутри. Через мгновение над странным предметом начинает заворачиваться туманная воронка, а по металлу проскальзывают молнии. Люди охают, некоторые испуганно отбегают, но на этом всё заканчивается. Подчинённый возвращается и даёт мне полукруглый серебристый сосуд, до краёв наполненный чистой водой.

Я жадно подаюсь вперёд, но тут замечаю, как к нам топает малыш лет трёх. Сунув палец в рот, он смотрит на меня так, что дыхание обрывается.

Я оборачиваюсь к Риасу и твёрдо прошу:

– Другим пленникам тоже дайте воды.

Он равнодушно смотрит на меня, будто желания других людей его не интересуют. И тогда я решаюсь. Приподнявшись, протягиваю руку и касаюсь щеки мужчины кончиками пальцев. Шепчу:

– Жажда…

Риас сглатывает и невольно облизывает губы. Глаза его расширяются, и в них мелькает страдание…

У бесчувственного чудовища?

Нет, это лишь отражение моего.

Слабая тень.

Но зато потом мужчина поднимается и приказывает:

– Раздать воду.

Радостная, я принимаю свою чашу и, жадно сделав несколько глотков, маню пальцем ребёнка. Отдаю ему оставшуюся воду, а сама наблюдаю, как из повозок выгружают другие «сосуды». В воздухе одна за другой закручиваются белёсые воронки.

Я оборачиваюсь к предводителю и, движимая любопытством, спрашиваю:

– Вам не нужна вода?

Это подтвердило бы божественное происхождение воинов.

– Нужна, – разбивает он мою догадку. Приблизившись, прикасается к моей шее и проводит пальцем по влажной коже. – Но я не теряю её вот так.

«Они не потеют, – осеняет меня. – И воды им требуется меньше».

– А… – хочу спросить про пищу.

– Спи, – перебивает он.

Сам же, улёгшись на спину, закрывает глаза. Миг, и раздаётся ровное дыхание. У меня глаза округляются: разве возможно уснуть так быстро? То, что этим существам требуется сон, тоже подтачивает мои мысли об их происхождении. Но не разбивает их полностью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сажусь как можно дальше, насколько позволяют цепи, и наблюдаю за людьми.

Куда ни гляну, везде вижу яркие лепестки костров. Усталые и испуганные тэтиэнцы передают друг другу чаши с водой. Знать, бедняки и рабы… Все стали равны. Теперь мы пленники и смотрим в неизвестное будущее.

Целый город лишился жителей!

Веки сами собой закрываются, и я погружаюсь в мучительный сон. Я бегу сквозь толпу, чтобы спасти своего младшего брата, а над головой сверкает, и с неба падают и падают сверкающие металлом сосуды.

– Поднимайся.

С трудом разлепляю ресницы и недоумённо осматриваюсь в темноте.

– Вставай! – требует Риас и тянет за цепь.

Я же смотрю не на воина, а на звёздное небо. Судя по небу, прошло совсем немного времени, до рассвета ещё долго. Неужели чешуйчатым достаточно короткого сна? Вокруг раздаются крики и детский плач. Воины будят пленников и требуют следовать дальше.

– Пощадите, – пытаюсь воззвать к его благоразумию. – Люди устали и…

Но меня никто не слушает. Предводитель садится на коня, и под звон цепей я вынуждена следовать за ним.

Рассвет мы встречаем уже на горной дороге. Идти становится всё труднее, и вокруг я слышу лишь стоны. Солнце поднимается, и становится всё жарче. На небе ни облачка. Сама я уже едва передвигаю ноги, в глазах двоится, но продолжаю думать о тех, кому ещё сложнее. Мне не нужно нести детей, которые просят есть и пить.

Ощущая дурноту, кусаю губы, чтобы привести себя в чувство. Во рту появляется солоноватый привкус, и это последнее, что я чувствую.

Глава 6

Просыпаюсь и, глядя в потолок, невольно вздрагиваю. Взгляд скользит по изящной лепке и золочёным выступам.

Где я?

Резко сажусь и тут же жалею об этом – перед глазами темнеет и накатывает дурнота. Глубоко дышу и, когда зрение возвращается, испуганно оглядываю полупустую комнату. Стены затянуты красивой тканью нежного персикового оттенка, на полу в кучу свалена разноцветная одежда, а я сижу на единственном предмете мебели – широкой кровати с балдахином. Одеялом мне служит плащ из толстой ткани.

Ощущая холод, ёжусь от сквозняка и, обернувшись, замечаю узкое окно без стекла. Осторожно опускаю стопы на пол и, держась за стойку кровати, поднимаюсь. Голова кружится, но я упрямо двигаюсь к окну. Запястья саднит из-за кандалов. Цепи, в которые я всё ещё закована, волочатся за мной, издавая неприятный скрежет.

Выглянув наружу, я забываю о них…

– О милосердная Эеридис! – вырывается у меня.

Передо мной широкая равнина, а где-то там, далеко, белеет великий Рессур, за которым синеют воды Кастиркийского моря. Яркое солнце неторопливо забирается на чистый небосвод, на котором то тут, то там я замечаю короткие вспышки. Будто падающие дневные звёзды…

Я знаю, что это. Усмехаюсь с горечью, вспоминая о загаданном желании, которое никогда не сбудется.

Теперь никогда.

Надеюсь, что сёстры и брат достигнут всего, о чём мечтают…

Глубоко вдыхаю и, закрыв глаза, прижимаю к пылающему лбу ледяную ладошку. Это какое-то безумие! Такого просто не может быть. На нас напали небесные воины, пленили рессурцев и зачем-то перевели их в Мэнилиусские горы. Насколько мы высоко, можно догадаться по слегка разрежённому воздуху.

Я и понятия не имела, что здесь есть замок. Да ещё какой! Ёжась, осматриваю комнату, отмечая, что ещё не всё доделано. Судя по всему, его строили тайно. Но чешуйчатым было известно, что в горах расположено жильё. Интересно, а хозяева всё ещё здесь? Или погибли?..

Слышу тяжёлые шаги, и мысли разбегаются тощими дворовыми кошками. Бросаюсь к кровати и, нырнув под плащ, зажмуриваюсь в ужасе, потому что как раз в этот миг дверь распахивается с треском. Судя по шуму, визитёров минимум трое, и я внутренне сжимаюсь, вспоминая увиденного во дворе дома обнажённого воина.