Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гвидо Орловец свёл брови, разглядывая нарочито бесстрастное лицо гостя из России сверкнувшими глазами, бросил:
– Становись в строй! – Оглядел строй. – Есть вопросы?
Шум на площади стих.
– Колонной по двое – шагом марш!
Сотник повёл отряд через лес и виртуальную горную стену к обрыву, где располагался пограничный пункт и механизм спуска на берег. Высота тепуя Роси достигала двухсот метров по всему периметру плоскогорья. Для лазутчиков конунга подъём являлся серьёзным испытанием, но и для жителей страны отвесные стены тепуя представляли собой почти непреодолимое препятствие для спуска. Поэтому они и создали упадолы – своеобразные лифтовые платформы, способные поднимать и опускать сразу до двадцати человек.
Малята улучил момент, когда они заняли места на платформе, и шепнул Максиму на ухо:
– Он тебе не простит!
– Да ладно, – философски отмахнулся Максим. – Я никого не хотел обидеть.
Пока платформа двигалась вниз, они ещё раз с невольным восторгом полюбовались раскрывшейся панорамой громадного болота.
Великотопь представляла собой серо-жёлто-синее кочковатое пространство, уходящее к размытому полосой белого тумана горизонту, усеянное колодцами чистой воды и редкими купами кустарника. В болоте то и дело возникали движущиеся струи, всплывали пузыри газа, возникало быстро заканчивающееся течение, оно дышало, пенилось, шевелилось и сопело как единый живой организм, вызывая невольную дрожь в коленях.
Когда платформа снизилась, показалась узкая полоса песка и гальки, по которой из выровненных деревянных колод была проложена дорожка. Вблизи этого настила открытой воды было больше, её постоянно чистили, чтобы с берега можно было просматривать глубины болота. Воду прорезали серые короба, представлявшие собой водоросли, используемые в качестве инфразвуковых антенн для отпугивания наиболее опасных болотных обитателей, которых было много.
Стал виден и построенный причал слева от спускового комплекса. У него стояли два катамарана, двухпалубный красавец тримаран и с десяток карбасов разного дедвейта.
Бойцов сотни уже ждали с десяток пограничников в специальных костюмах. Сотник Могута находился там же, и Любава о чём-то разговаривала с ним. Сердце Максима забилось сильней, успев соскучиться по любимой, и он жаждал заключить её в объятия. Однако она, шагнув к нему, увидела сотника Гвидо и остановилась, сразу став чужой и недоступной. Длилось это всего краткий миг, но Максиму показалось, что прошла вечность. Он увидел перегляд обоих, узкие губы Гвидо стали ещё тоньше, но Любава опомнилась и обняла мужа со словами:
– Ох, как хорошо, что ты здесь!
– Ты о чём? – не понял Максим.
– Потом поговорим. – Любава нервно отошла к группе девушек в воинской форме.
Могута подошёл к Максиму, облапил молодого парня по-медвежьи.
– Обрадо зреть! Осьмо погребём у топь?
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Максим.
Гвидо, окружённый пограничниками, посмотрел на Любаву, потом косо на Максима, двинулся к порту. Прибывшие сверху направились за ним. Зашагал вслед и задумчивый Максим, у которого не выходил из головы странный поединок глазами Любавы и сотника. Догнав Маляту, он спросил, понизив голос:
– Откуда Любава знает этого… орла?
Малята сморщился.
– Она тебе не говорила?
– Нет. О чём?
– Орловец – сын управителя Микоростеня.
– Ну и что?
– Они… э-э… дружили.
– Ах, вон оно что! – пробормотал обескураженный Максим. – Давно?
– Он разведчик, был во всяком случае, служил в секретной части Указа Обороны. Ещё до тебя его послали на разведку в Еурод, где он прожил две вёсны. А Любава встретила тебя. Он вернулся, да поздно.
– Понятно. Хотя постой: если он находился у выродков, почему же не помог нам вызволить её из плена, когда Любаву держали в порту Немки?
– Этого я не знаю, – огорчённо признался Малята.
– А ты откуда знаешь, что Гвидо – разведчик? Судя по вашей встрече, он тебя увидел впервые.
– И я его не видел, – лукаво ухмыльнулся молодой пограничник. – Но как говорится, слухом земля полнится. Мне бацька рассказывал. Он всё знает.
Максим кивнул. Гонта действительно мог знать подробности личной жизни родной дочери и секреты оборонной епархии Роси.
– Да ты не парься, – сказал Малята (слово «не парься» он произнёс по-русски), заметив, как помрачнел спутник. – Любава тебя любит.
– Знаю, – невольно усмехнулся Максим, подумав, что ситуация складывается скользкая, и не пришлось бы потом выкручиваться из положения «нового защитника чести и достоинства» жены.
Подошли к причалу, построенному из стволов сухих дубоносов, прочных как сталь. Стволы были отёсаны до прямоугольных плах, и запах дерева перебивал даже болотные ароматы.
Весь причал был заставлен тюками, бочками и разнокалиберными коробами. Их грузили на борт тримарана два десятка мужчин в робах портовых служащих. Только спустившись к берегу, Максим оценил размеры болотохода. Корабль уступал хладоносцам конунга, однако всё же его длина достигала не меньше сотни метров, по ширине он был равен российскому атомному ледоколу «Арктика» (Максим посещал ледокол с экскурсией, будучи в Мурманске), а по высоте тримаран с гордым именем «Светозар», наверно, мог посоревноваться с башней Московского Кремля. Никаких антенн на его пристройках не было видно, локаторами и рациями моряки не пользовались (их заменяли не технические устройства, а специально выращенные живые «гаджеты» – птицы, насекомые, жители болота), но и без них двухпалубный корабль с тремя корпусами выглядел впечатляюще. Максим невольно вспомнил лопотоп – болотную подлодку, на которой он возвращался с Любавой после её освобождения, и покачал головой. Местные «субмарины» могли бы послужить примером героической упаковки экипажей «в консервной банке».
Началась суета с размещением отряда Гвидо.
Надо было не только упаковать грузы в трюмах тримарана, но и пристроить оружие, боеприпасы, консервы, поместить в отдельные боксы двух хладунов, а главное – развести бойцов по каютам и кубрикам, которых оказалось не так много, как требовалось. В конце концов через три часа, к вечеру, погрузка закончилась, сотня перешла на борт «Светозара», и причал опустел.
Прощались с уходящими в поход только пограничники заставы вместе с воеводой да работники порта.
Максиму досталась двухместная каюта на второй палубе. Он надеялся, что будет жить в ней вместе с Любавой, но она решила иначе, поселившись в каюте со своей помощницей Марфой. Эта девушка запомнилась Максиму ещё по первому рейду на берег тепуя, она управляла двуколом (колесницей) с пассажирами Максимом и Сан Санычем и показала себя искусной воительницей. Всего же на борту корабля оказалось восемь женщин, три из которых входили в отряд спецназа Любавы, выбранные из всего ОБГ – отряда быстрого реагирования, которым она и командовала.
Гвидо Орловец поселился один, заняв каюту капитана корабля.
Звали капитана Боран Мирович, ему исполнилось сорок пять вёсен, он был опытным болотоплавателем и во многом походил на Гонту, суроволицый, с холодными серыми глазами, массивный, скупой на
- Сегодня – позавчера - Виталий Храмов - Научная Фантастика
- Сегодня - позавчера. Послесловие - Виталий Храмов - Боевая фантастика
- Ultima Ratio - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Цунами - Василий Головачёв - Боевая фантастика
- Заповедник смерти - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Чаша ярости: Мой престол - Небо - Артем Абрамов - Научная Фантастика
- Красная машина, черный пистолет (сборник) - Василий Головачев - Научная Фантастика
- Атлантарктида - Василий Головачёв - Боевая фантастика
- Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов - Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Событие 2024 - Эдгар Грант - Боевая фантастика / Триллер