Опыт революционной борьбы - Эрнесто Че Гевара

Еще много лет назад Энгельс в предисловии к третьему изданию «Гражданской войны во Франции» написал: «… После каждой революции рабочие бывали вооружены; поэтому для буржуа, находившихся у государственного кормила, первой заповедью было разоружение рабочих. Отсюда – после каждой завоеванной рабочими революции новая борьба, которая оканчивается поражением рабочих…» (цитирую по «Государству и революции» Ленина).

Подобный континуум сменяющих друг друга форм борьбы, приводящих к чисто формальным изменениям при общем стратегическом отступлении трудящихся, уже многие десятилетия наблюдается в капиталистическом мире. Мало того, обман пролетариата в этой области осуществляется раз за разом уже на протяжении более чем столетия.

Не менее опасно также такое распространенное явление, когда лидеры прогрессивных партий путают понятия (что нередко бывает в горячке борьбы) и, стремясь сохранить – на путях использования отдельных достижений буржуазной законности – благоприятные условия для ведения революционной деятельности, забывают о своей конечной стратегической цели: о захвате власти.

Обеих опасностей, описанных нами выше в самом общем виде, разумеется, можно избежать, если руководящие борьбой марксистско-ленинские партии смогут подвергнуть предельно верному анализу все аспекты ситуации и, максимально мобилизовав массы, направить их на борьбу за разрешение основного противоречия.

* * *

Предположим – в развитие темы, – что идея вооруженной борьбы и формула партизанской войны как метода ее ведения получат широкое признание. Почему мы считаем, что партизанская война является верным путем борьбы в современных условиях в Латинской Америке? Мы полагаем, что в нашем распоряжении имеются основополагающие аргументы, доказывающие, что именно партизанские действия должны стать наиболее перспективной составляющей освободительной борьбы в Латинской Америке.

Первое. Совершенно очевидно, что противник будет бороться за то, чтобы сохранить свою власть. Следовательно, перед нами встает вопрос об уничтожении армии угнетателей, а для этого нужна народная армия. Эта армия не может возникнуть спонтанно и ей придется вооружаться из арсенала противника, а это предполагает длительную и тяжелую борьбу, в ходе которой народные силы и их руководство постоянно будут подвергаться ударам превосходящих сил противника, не располагая к тому же возможностями для адекватного отпора и маневра.

Но партизанский очаг, созданный на территории, где наличествуют благоприятные для борьбы условия, может обеспечивать безопасность и стабильность революционного руководства. При этом городские партизанские группы, которые также подчиняются главному штабу народной армии, могут проводить крайне важные с военной точки зрения операции. И даже полный разгром этих групп не убьет душу революции, ее руководство, которое, находясь в своей крепости – в сельской местности – по-прежнему сможет и укреплять революционный дух масс, и готовить новые силы для новых боев.

Помимо прочего, в партизанских зонах начинается создание структур будущего государственного аппарата, задача которого – осуществлять эффективную классовую диктатуру на протяжении всего переходного периода. Чем длительнее окажется период вооруженной борьбы, тем более крупные и сложные проблемы управления будут вынуждены решать руководящие кадры, и опыт решения этих проблем позволит им успешнее подготовиться к разрешению нелегких задач укрепления власти и экономического развития, которые встанут перед ними на следующем этапе революции.

Второе. Общая ситуация на континенте характеризуется тем, что борьба латиноамериканского крестьянства против феодальных структур и союза местных эксплуататоров с империалистами начинает приобретать все более явные черты революционного взрыва.

Вновь обратимся ко Второй Гаванской декларации:

«– В начале прошлого века народы Латинской Америки освободились от испанской колониальной зависимости, но не от эксплуатации. Землевладельцы-феодалы встали у руля власти взамен испанских правителей; индейцы так и остались жить в мучительном рабстве; латиноамериканцы в той или иной форме оставались рабами; малейшие надежды народов на изменения к лучшему гибли под гнетом олигархий и игом иностранного капитала. Так обстояли дела во всей Латинской Америке независимо от местных особенностей. Сегодня наш континент порабощен империализмом даже более жестоким, более могущественным и более беспощадным, чем испанский колониальный империализм.

– Латиноамериканская революция стала объективной и исторически неизбежной реальностью. Чем отвечает на это империализм янки? Развязыванием колониальной войны против народов Латинской Америки, созданием – совместно с олигархиями – аппарата подавления, изобретением политических предлогов и псевдозаконных инструментов для подавления огнем и мечом борьбы латиноамериканских народов».

Это – объективная ситуация. Латиноамериканское крестьянство – это огромная (в потенции) сила. Необходимо использовать эту силу для освобождения Латинской Америки.

Третье. Континентальный характер борьбы.

Можем ли мы рассматривать новый этап освободительной борьбы в Латинской Америке как противоборство двух сил, оспаривающих политическую власть в каждой отдельно взятой стране? Такая точка зрения крайне сомнительна. Борьба не на жизнь, а на смерть начинает разворачиваться между всеми народными силами континента и между всеми силами угнетателей. Об этом же говорят и цитировавшиеся выше положения Второй Гаванской декларации.

Вмешательство янки неизбежно – и для защиты их интересов, и в силу той решающей роли, которую играет сегодня борьба в Латинской Америке. Фактически янки уже занимаются подготовкой репрессивных сил и созданием аппарата подавления освободительной борьбы в масштабах всего континента. Но далее янки продолжат эту деятельность с всевозрастающей энергией; они постараются использовать против народных сил все имеющиеся в их распоряжении орудия разрушения, чтобы не позволить укрепиться революционной власти; если же им не удастся воспрепятствовать укреплению революционной власти, они откажутся ее признавать, организуют новые нападения, попытаются расколоть силы революции, будут засылать диверсантов и саботажников всех типов, разжигать пограничные конфликты, натравливать на революционную власть соседние реакционные государства, попробуют задушить новое государство экономическими методами, то есть сделают все для того, чтобы уничтожить революционную власть.

* * *

Принимая во внимание сложившуюся в Латинской Америке ситуацию, кажется маловероятным, что победа может быть достигнута и закреплена в одной отдельно взятой стране. Союзу реакционных сил необходимо противопоставить союз народных сил. Во всех странах, где гнет становится невыносимым, нужно поднимать знамя восстания – и в силу исторической необходимости это знамя должно стать знаменем континентального восстания. Анды должны стать Сьерра-Маэстрой Латинской Америки, как сказал Фидель, – и всей огромной территории нашего континента суждено стать ареной борьбы не на жизнь, а на смерть с властью империалистов.

Нельзя заранее предсказать, в какой именно момент борьба примет истинно континентальный характер и как долго она будет продолжаться, но мы можем предсказать, как будет выглядеть начало борьбы и ее триумфальное завершение, поскольку это определено заранее историческими, экономическими и политическими условиями. Долг революционеров каждой отдельной страны – начать эту борьбу в случае возникновения необходимых условий в их стране, вне зависимости от того, созрели ли условия в других странах континента. Тот вывод, что борьба будет носить континентальный характер, вытекает из общего анализа ситуации и соотношения сил; он обусловливает общую стратегию борьбы, но никак не исключает локальные взрывы. И подобно тому, как начало борьбы в любом уголке одной отдельно взятой страны предполагает со временем распространение борьбы на всю территорию страны, так и начало революционной борьбы в одной стране способствует складыванию новых условий для революции в соседних странах.

В процессе развития революции нормальным является чередование периодов подъемов и спадов революционной волны, причем подъем революции прямо корреспондирует с отступлением контрреволюции, и наоборот. В периоды отступления революционной волны положение народных сил становится особенно трудным, поэтому чтобы уменьшить свои потери, народные силы должны переходить к наиболее совершенным методам обороны. Сегодня у них экстраординарно сильный противник – континентальный противник. Поэтому они не могут более ограничиваться только анализом слабостей местной буржуазии и, соответственно, принимать решения в масштабах одной страны. Еще менее обоснованы надежды на заключение союза между вооруженным народом и существующими олигархиями: Кубинская революция прозвучала для них колоколом тревоги. Поляризация сил стремится к пределу: эксплуататоры – с одной стороны, эксплуатируемые – с другой; масса мелкой буржуазии будет примыкать то к одной стороне, то к другой, в зависимости от изменения своих интересов и от успешности обращенной к ней пропаганды; нейтралитет станет редчайшим явлением. Так будет выглядеть революционная война.