Американец. Капитаны судьбы - Игорь Леонидович Гринчевский

строительство Юшкозёрской, Выгостровской и Кондопожской.

Я, кстати, долго сомневался по поводу Юшкозёрской. Только представьте, в моём варианте будущего её строили одиннадцать лет! Да тут революция случится, прежде чем она окупится! А у меня с деньгами всё же не очень «шоколадно»! Но Тимонов заверил, что если не тянуть с финансированием, то первый агрегат можно запустить уже через полтора года, а выйти на полную мощность — через два с небольшим. И это было то, что нужно! Нам как раз горно-обогатительный комбинат на озере Контокки снабжать надо! К тому же деньги нужны, а работающую ГЭС, как выяснилось, можно неплохо «монетизировать».

Ну и запас воды для многолетнего регулирования Кемского каскада — это тоже не баран начихал. Так что я отбросил сомнения и сделал эту стройку приоритетной из «второй тройки».

Да и другой плюс имелся. Витте, узнав, сколько у нашей корпорации есть денег и стали, пошёл на мировую, начал помогать с инженерами-путейцами и даже прислал своего протеже Графтио стажироваться к нам на стройки.

Забавно, но как только кредит нам стал не так уж и нужен, Шифф с Мэйсоном стали ещё назойливее набиваться, мол, возьмите, собирались же!

Но наибольшее впечатление «алхимия» с гидроэлектростанциями произвела за рубежом…'

Нью-Йорк, 12 июля 1900 года, четверг

— И как вам это нравится? Канадцы договорились о начале строительства ГЭС на своей половине Ниагарского водопада! — Фред раздражённо потряс газетой. — Пять лет они никак не могли договориться! И, казалось, не договорятся ещё пять лет[6]! Меня как кандидата они даже рассматривать не стали! Но стоило этому Воронцову провернуть свой трюк с рыночной монетизацией, как они моментально договорились.

— Всё равно это лучше, чем в Норвегии! — с показной меланхолией ответил Ян. — Норвежский стортинг ревёт раненым медведем и требует независимости от Швеции.

— Да? — заинтересовался Морган. — Может быть, стоит подсказать канадским политикам взять с них пример?

— Думаю, они и без подсказок догадаются! — криво усмехнулся Бергман. Впрочем, для общения с Фредом Морганом он пользовался фамилией Промптер[7]. — Уж поверьте мне как специалисту!

— По подсказкам? — криво улыбнулся Морган.

— И по ним тоже. Помните, я убеждал вас не пытаться производить алюминий возле ваших ГЭС, строящихся на Виннипеге? И что? Теперь ясно, что я был прав. Алюминиевый завод возле Ниагары все равно будет экономичнее.

Морган промолчал. Признавать чужую правоту у него до сих пор выходило «со скрипом». А его визави продолжил:

— Даже шведы встали на дыбы и не хотят отпускать такие «сладкие» активы, как норвежские ГЭС. А уж Британия, поверьте мне, свою собственность держит крепче. Так что не стоит вам, Фред, влезать в эту драку.

— Согласен. Это тем более странно, что у нас повторить трюк Воронцова почти нереально. В Штатах почти нет рантье. Не сформировались. Можно взвинтить цену всех акций, но для этого нужно, чтобы вкладчики видели уверенный спрос на мою электроэнергию. А с этим пока кисло. Нет, я внедряю в окрестных лесах те же электрические трактора, погрузчики на пристанях и складах, электрические моторы на лесопилках, но всё это слёзы!

По мере произнесения этой тирады Фред всё больше мрачнел, а в конце просто взорвался:

— Ну почему этому Воронцову вечно так везёт⁈ Получил кусок пустой земли — и на тебе! Там богатейшие залежи железа! Просил пару ГЭС — так ему дали права на полтора десятка! Да что там «дали права», навязали! И тут же рождается схема, как превратить плохо окупающиеся станции в многократную и почти мгновенную отдачу! Почему везёт именно ему⁈ Почему не мне⁈

— Хотите ещё совет? Перестаньте думать, что вашему сопернику везёт! Англичане говорят: «Удачный прогноз — результат хорошего планирования!» Не может человеку так везти. Он как-то свои удачи планирует!

— И что с того? Я-то его планов не знаю!

— Так узнайте! Я же вам говорил, жена Воронцова — ваша преданная поклонница. Напишите ей. Как учитель ученику. Похвалите за успехи. Вот увидите, она сама пригласит вас туда, в Беломорск.

— Чтобы этот чёртов русский взревновал и вызвал меня на дуэль? Да вы знаете, как он стреляет⁈

У Яна Карловича непроизвольно дёрнулась щека. Двойной проигрыш Свирского он числил своим. Но ответил он спокойно:

— А вы не заигрывайте с ней. Напротив, настаивайте, чтобы везде и всюду вы встречались только в его присутствии. Старайтесь больше общаться именно с ним. Дайте ей пару советов по управлению…

— И зачем всё это?

— Я организую вам в сопровождающие несколько британских химиков, энергетиков и пару экономистов. Думаю, побывав на заводах, и общаясь непосредственно с разработчиками, они сумеют многое понять. Не только в том, что он делает, но и в том, зачем. И помогут понять это вам.

Беломорск, 18 августа (31августа)1900 года, пятница

— Ну же, Фред! Давайте решим наш спор, как мужчины! Тем более, что я предлагаю уравнять шансы! Вы пойдёте всей группой, все восемь американских гостей. А против вас выйдем я и поручик Семецкий!

Фредди, весь бледный, попытался что-то ответить, но не смог.

— Разумеется, — весело сказал я, протягивая ему карабин, — мы дадим вам время привыкнуть к оружию. Все завтрашнее утро дальнее стрельбище в вашем распоряжении. А в час дня — сразимся! Суббота, рабочий день короткий, так что народ, наверняка, сбежится посмотреть!

— Вы предлагаете стреляться на глазах у толпы? — не поверил своим ушам Фредди.

— Ты с ума сошёл⁈ — звенящим от злобы голосом возмутилась жена. — Оставь мистера Моргана в покое! Ну, посмеялся он над твоим мотором, и что с того? Да ты сам, когда его увидел, ржал, как конь!

Ну да, было, признаю. А вы бы не ржали? Нет, вы только представьте себе! Когда Луцкой свой мотор привёз, я просто влюбился с первого взгляда! Выглядел он — ну точь-в-точь, как те, самолётные, на картинках и фотографиях. Мощность — тридцать пять «лошадок». А вес — всего сто пять русских фунтов. Сорок два кило,