Волшебные стрелы Робин Гуда - Наталья Александрова

– Лермонтов, – проворчал Лапоть.

– Что? Какой Лермонтов?

– Михаил Юрьевич. «Уж не жду от жизни ничего я, и не жаль мне прошлого ничуть».

И Лариса вдруг вспомнила, как молчаливый, туповатый с виду Лапоть в девятом классе на уроке литературы вдруг прочитал наизусть всю первую главу «Евгения Онегина».

Он бы и дальше читал, но опомнившаяся литераторша его своевременно прервала, чтобы вернуться к программе. А поначалу-то они все, включая грымзу-литераторшу, просто онемели от удивления. Уж очень не подходил Лапоть к классической литературе. Точнее, она к нему не подходила.

Лариса взглянула на Лаптя внимательно, и он тотчас отвернулся и покраснел, даже уши стали малиновыми.

– Да ну тебя! – рассмеялась Лариса. – Короче, что конкретно ты предлагаешь?

– Предлагаю ее сломать. Даже если там нет никакого клада, мы выиграем целый метр пространства. А жизненное пространство всегда ценно. В этой нише можно душ сделать, тогда в санузле стиралку небольшую поставить…

– Раз ты так считаешь – ломай, – неуверенно согласилась Лариса. – А при этом потолок не рухнет? Эта стена не несущая? Или как там это называется…

Лариса ничего не понимала в строительном деле, но насчет несущей стены где-то слышала.

– Эта? – Лапоть фыркнул и постучал по стене костяшками пальцев. – Да она и так держится на честном слове… ее пальцем проткнуть можно. Да на нее дохнешь – она рухнет. До сих пор она держалась на обоях, а теперь неизвестно на чем. Если бы она была несущая – все давно бы уже рухнуло. Так что, ломаем?

– Ломай, – вздохнула Лариса.

– Только ты на всякий случай отойди.

Лапоть взял топор и замахнулся.

– Эх, ломать – не строить!

Лариса вернулась в комнату.

С каждым днем оптимизм, внушенный Лаптем и Машкой, заметно таял. Квартира, которая и прежде-то была непригодной для жилья, теперь превратилась уже в полную руину. Теперь здесь разве что можно было снимать фильм о гражданской войне где-нибудь на Ближнем Востоке или в Центральной Африке.

Из коридора раздался треск, грохот, а потом снова прозвучал голос Лаптя:

– Лиса, ты только погляди!

На этот раз в его голосе была такая интонация, что Лариса не раздумывая устремилась в коридор.

Лапоть стоял посреди груды трухлявых ломаных досок и смотрел туда, где раньше была смутившая его стенка. Теперь на месте этой стенки зиял темный провал, в котором смутно виднелись какие-то непонятные предметы.

– Что здесь у тебя? – проворчала Лариса, подходя к приятелю. – Неужели и правда клад?

– Знаешь, как говорят – скелет в шкафу! – отозвался тот, протянув руку к пролому в стене.

– Что, правда скелет? – испуганно переспросила Лариса. Она готова была поверить в любую неприятность.

– Да нет, насчет скелета – это я так, для красного словца! Чтобы ты не скучала. Здесь оказался просто стенной шкаф, а в нем – какое-то старое барахло…

Глаза Ларисы привыкли к полутьме, и она действительно разглядела за разломанной стеной деревянные полки стенного шкафа, на которых стояли и лежали разные коробки, пакеты и свертки. Еще там было довольно много старых книг в потертых, выгоревших переплетах, а внизу, там, где не было полок, притулились детский трехколесный велосипед и деревянная лошадь на колесиках. Лошадь когда-то была ярко раскрашена, но от времени краски выцвели и потускнели, а один глаз вообще превратился в блеклое пятно.

Рядом с лошадью стоял черный стул с прорванным сиденьем и отломанной ножкой. Правда, спинка у стула была очень красивая, в сложной затейливой резьбе.

– Да, вот тебе и клад! – вздохнула Лариса. – Все это нужно прямиком отправлять на помойку.

Она почувствовала разочарование и раздражение. Нельзя сказать, чтобы она и вправду надеялась найти в этой квартире клад – но все же в этом было какое-то издевательство. Квартира как будто смеялась над ней, подсовывая под видом клада никчемное барахло. И ей захотелось отплатить этой квартире той же монетой – выбросить все, что можно, оставить голые стены, чтобы никаких воспоминаний о прошлом, чтобы можно было начать жизнь с чистого листа…

– Ты подожди! – возразил Лапоть. – Может, здесь и правда есть что-то ценное. Вот этот стул, например…

– Ты шутишь, что ли? Это не стул, это одни обломки! Кому они нужны?

– Не скажи! У меня есть знакомый мужик, он такую старую мебель собирает и реставрирует, он этот стул у тебя купит. Деньги, между прочим, заплатит. Может, конечно, и небольшие, но все же… тебе что – деньги не нужны?

– Еще как нужны… сам, что ли, не знаешь, – горестно вздохнула Лариса.

– Вот видишь! Да и кроме стула – вон сколько там всяких коробок! Прежде чем выбрасывать, нужно их проверить, вдруг в них что-то интересное…

– Вряд ли здесь есть что-то стоящее. – Лариса протянула руку и наугад взяла с полки первую попавшуюся книгу. На обложке было напечатано название: «Краткий нормативный справочник промышленных терморегуляторов».

– Вот тебе и клад! – проговорила она и бросила книгу на пол. – Все это нужно выбросить…

Следом за книгой она взяла картонную коробку – скорее всего, из-под обуви.

В этой коробке обнаружились хрупкие елочные игрушки – позолоченные шары, еловые шишки в блестках, белка с орехом в лапках, нарядный домик с яркими наличниками и ставнями, гирлянда из разноцветной мишуры.

– Вот это выбрасывать жалко, – пропыхтел Лапоть, который заглянул в коробку через плечо Ларисы. – Это наверняка редкость, твоим детям будет интересно.

– Детям! – фыркнула Лариса. – Детей у меня нет и в обозримом будущем не предвидится!

Однако что-то у нее в душе изменилось. Ей уже не хотелось выбрасывать все подряд. Она представила, как под Новый год кто-то развешивал эти игрушки на елке, представила свежий хвойный аромат, ощущение праздника…

На той же полке, где она нашла коробку с елочными игрушками, Лариса увидела старый фотоальбом в бархатном переплете с металлическими застежками. Она взяла альбом в руки, и он сам раскрылся примерно на середине.

Лариса вздрогнула – настолько неожиданным было совпадение фотографии в альбоме с яркой картиной, только что промелькнувшей в ее мозгу.

На фотографии была новогодняя ель, украшенная разнообразными игрушками и сверкающими гирляндами, а около ели стояла нарядная девочка…

Нет, это была не просто девочка.

Это сама Лариса стояла возле елки в старомодном платьице с рюшами. Но как… нет, это не может быть она! Это сходство ей просто почудилось, померещилось!

И тут же за спиной у нее раздался удивленный голос Лаптя:

– Надо же, как она на тебя похожа! Кто это?

– Ты считаешь, похожа? – вполголоса отозвалась Лариса, разглядывая фотографию.

– Удивительно похожа, я же хорошо помню, какой ты в первый класс пришла. Если бы не это платье, я бы подумал, что это ты в детстве. Но такие платья носили, самое малое, лет пятьдесят назад, а то и больше…

Лариса не успела удивиться, что Лапоть разбирается в детских платьях, она не могла оторвать взгляд от фотографии.

Снимок был черно-белым, но чем дольше Лариса смотрела на него – тем ярче, красочнее он ей казался.

– Так кто это может быть? – повторил вопрос Лапоть.

– Не знаю… может быть, отцовская тетка – та, что жила в этой квартире. Я ее никогда не видела, вообще до последнего времени не подозревала о ее существовании. Так что ничего о ней не знаю. Наверно, она была одинокая, раз отцу квартиру оставила, стало быть, больше некому было…

– Вот видишь, а ты хотела все выбросить!

– Даже не знаю… – Лариса возражала из чистого упрямства.

Хотя не только. Ей хотелось избавиться от прошлого, от всех былых неприятностей и унижений, начать все заново. И это старое барахло только мешало ей, мешало начать все заново, мешало забыть все былые неприятности…

– Не понимаю я тех людей, которые хранят каждую свою фотографию, – проговорила она, захлопывая альбом. – И уж тем более – фотографии совсем незнакомых людей.

– А это что такое? – Лапоть отодвинул обувную коробку со старыми фотографиями, видимо, не поместившимися в альбом, и вытащил из глубины шкафа небольшую деревянную шкатулку в затейливом узоре инкрустации. Шкатулка была потертая, кое-где поцарапанная, покрытая слоем застарелой копоти и какими-то пятнами, но видно было, что когда-то она была очень красивой. Так иногда сквозь морщинистое лицо состарившейся, неухоженной, опустившей руки женщины проглядывает ее былая красота.

– Владимир Михайлович, тот мой знакомый, который занимается старой мебелью, эту шкатулку тоже купит. Если, конечно, она тебе самой не нужна.

Лариса посмотрела на шкатулку – и вдруг почувствовала странное волнение. Словно встретила вдруг старого друга, которого не видела много лет. И поняла, что никому ее не отдаст.

– Только, конечно, сначала нужно посмотреть, что там в ней, внутри, – продолжал Лапоть, в то же время поворачивая шкатулку и разглядывая ее со всех сторон.