Время прощать - Миа Марч

– У тебя… – Изабел попыталась произнести эти слова: «У тебя роман. И с Кэролайн Ченоуит? Матерью!»

Она окинула их пристальным взглядом, потом сбежала по устланной белым ковром лестнице и выскочила на улицу.

Глава 2

Джун Нэш

Джун всегда надеялась, что если когда-нибудь снова увидит Полину Олтмен, та будет на сорок килограммов тяжелее и с возрастными прыщами. Но ничего подобного: по-прежнему блондинка, такая же стройная, с красивым, немножко лошадиным лицом, Полина стояла, перелистывая путеводитель по Перу в отделе путешествий магазина «Букс бразерс». Джун собиралась вернуть на полку путеводитель «По Парижу задешево», который кто-то оставил на столике в кафе, но, увидев Полину, метнулась в проход с изданиями о достопримечательностях штата Мэн и шепнула продавщице, что на минутку отлучится в офис.

Когда за ней закрылась дверь, Джун перевела дыхание.

Когда они последний раз виделись с Полиной, Джун была на восьмом месяце беременности и работала продавцом в «Букс бразерс» в Бутбей-Харборе, своем родном городе. Полина, которую Джун обошла, удостоившись чести произнести речь на школьном выпускном вечере, подошла к кассе с руководством к вступительному тесту юридического факультета и разинула рот.

– О Боже, Джуни! Ты беременна? И на сносях. Полагаю, в Колумбийский университет уже не вернешься.

«Полагаю, нет», – подумала Джун, желая исчезнуть за только что доставленными коробками с новыми книгами.

Она сожалела, что не попадает на последний курс, зато теперь она не чувствует потерянности и одиночества, как в Нью-Йорке во время предыдущего семестра. Забеременела Джун в ноябре, но не знала об этом, пока не начался весенний семестр. А как только узнала, все, кроме беременности и поисков отца ребенка, вылетело у нее из головы.

Ликуя, Полина смотрела на левую руку Джун, на которой не было кольца.

– Не могу поверить, что именно ты забеременела. А я-то думала, наша Джун-отличница попала на потрясающую практику в журнале или в издательстве и строит карьеру в «Нью-Йоркере».

Подошел покупатель, поэтому Полина опустила свою книгу в сумку.

– Поразительно, как даже самые умные люди совершают самые дурацкие ошибки, – широко улыбнулась Полина.

Затем она, со своим плоским животом и в толстовке с обрезанными рукавами и надписью «YALE» на заднице, ушла, шлепая сандалиями.

Джун пришлось попросить десятиминутный перерыв – в те дни ее добрый начальник давал их столько, сколько требовалось. Она сидела в туалете и приходила в себя.

«Никакая это не дурацкая ошибка, – зло твердила она. – Даже если все вокруг придерживаются этого мнения».

И вот теперь, семь лет спустя, Джун снова прячется в подсобке, хотя портлендский магазин «Букс бразерс» располагал гораздо большим офисом, чем крохотный магазинчик в Бутбей-Харборе, куда Джун по ряду причин приезжала редко. Но в основном потому, что в маленьком городе полно было подобных Полине Олтмен, которые помнили выступление Джун на выпускном вечере. Она говорила о больших мечтах по завоеванию издательского мира Нью-Йорка, но из-за связи, продолжавшейся всего-то два дня, выбыла из игры и семь лет прожила матерью-одиночкой, работая в книжном магазине.

Теперь она хотя бы менеджер и зарабатывает в самый раз, чтобы оплачивать счета и каждый месяц откладывать немного денег на непредвиденные расходы. К счастью, фонд для учебы Чарли в колледже она создала.

«У меня есть Чарли – вот что важно. К черту Полину и ее мнение. К черту сожаления о том, что могло быть. Это моя жизнь, и она – хорошая…

Нет, отличная! Отличный ребенок, отличные друзья, любимая работа…»

Джун собрала свои длинные золотисто-каштановые кудри в свободный узел на затылке и скрепила ручкой. Затем села за стол в своем кабинетике и написала памятку: «Не забыть купить перекус для сегодняшней встречи Чарли с его другом. Любимые сырные палочки, зеленый виноград и, может, мини-кексы с карамельной крошкой».

Она улыбнулась, представляя, как мальчики сидят в комнате Чарли на ковре с узором в виде луны и звезд, собирают роботов из деталей «Лего», разворачивают сырные палочки и ахают над кексиками.

– О, Джун, вот ты где. – Джаспер Букс вышел из своего кабинета, который находился рядом с кабинетом Джун и был размером поменьше, поскольку в магазин Джаспер приходил всего два раза в неделю.

Высокий и щеголеватый, в фирменных подтяжках, тридцати с небольшим лет, Джаспер владел двумя магазинами «Букс бразерс» (вместе с братом-близнецом Генри, который управлял магазином в Бутбее), и Джун очень многим была ему обязана. Им обоим.

Джаспер взял ее в портлендский магазин, когда ей нужно было выбраться из Бутбей-Харбора, подальше от взглядов и замечаний типа «О, надо же, у тебя были перспективы, а теперь…».

Будто она ограбила банк и отправляется в тюрьму и подальше от… неодобрения тетки, если это верное слово. Джун была благодарна за частично оплачиваемую квартиру с двумя спальнями над магазином на оживленной Биржевой улице в Старом порту Портленда, где среди необычных лавок, великолепных ресторанчиков и кофеен пристроился их книжный магазин. В этой квартире она растила сына, получив такую возможность благодаря Джасперу и своей доброй соседке, любящей бабушке, которая нянчилась с Чарли.

Джун любила «Букс бразерс», обожала запах книг Ей нравилось помогать покупателям с выбором подарка или поиском чего-то для себя. Она с радостью оформляла рекламные карточки с рекомендуемыми ею книгами, которые прикреплялись к полкам. Она любила истертые деревянные полы, круглые, обшитые тесьмой коврики и мягкие диваны, на которые посетители могли сесть и почитать книгу.

– Привет, Джаспер. Снова занимался финансовыми документами?

За последние несколько месяцев Джаспер неоднократно упоминал, что продажи падают, и он беспокоится, поэтому Джун придумала несколько ходов, чтобы оживить торговлю. Выступления местных, из штата Мэн, литераторов и двух авторов бестселлеров. Три книжных клуба. Кофейный прилавок и три кофейных столика. И час сказки в отделе детской литературы. Дела поправились.

Джаспер несколько секунд смотрел на нее, потом сел на стул, втиснутый между столом Джун и стеной.

– Джун, мне очень неприятно это говорить, но мы с Генри решили… закрыть портлендский магазин.

Джун вскочила.

– Что? Закрыть магазин?

– Через несколько месяцев мы не сможем позволить себе арендную плату и оплату квартиры наверху. Приходится считаться с фактами и сворачивать дело. Может, у нас получится расширить бутбейский магазин. Там дела идут прекрасно, потому что здание наше и это один из двух книжных магазинов в городе. Конечно, это детище Генри, и он, похоже, великолепно им управляет со своего катера, но я уверен, он возьмет тебя менеджером. Так просто мы тебя не оставим, знаешь ли.

«О нет. Нет. Нет. Нет. Закрыть „Букс бразерс“ в Портленде, неотъемлемую часть Биржевой улицы? Мой любимый магазин? Стать менеджером в бутбейском магазине? Мне и так придется завтра вечером ехать в Бутбей-Харбор на семейный ужин…» Тетя Лолли позвонила несколько дней назад и сказала, что у нее есть какое-то объявление. Сообщила, что приедет Изабел. Мысль о встрече с богатой сестрой и высокомерным Эдвардом, все замечающей кузиной Кэт и молчаливой Лолли, которая будет заниматься своими делами, словно племянниц нет рядом, и проведет вечер за просмотром фильмов с постояльцами вместо общения с родственницами, была невыносима. А известие о том, что она потеряла работу, окончательно портило ей настроение.

– Три года в Лиге плюща, а ты по-прежнему расставляешь книги, Джун? – не раз и не два высказался во время последней рождественской встречи Задвард (так она про себя называла Заносчивого Эдварда). – Ты могла бы стать редактором в региональном журнале, например, в «Портленде» или «На востоке».

«Конечно, очень „легко“ получить работу редактора после раскладывания книг на полках», – злилась про себя Джун.

Теперь это осталось мечтой, от которой она отказалась ради постоянной, надежной работы, зарплаты и квартиры, чтобы растить Чарли.

– В любом случае я не клерк. Я менеджер.

– О, прости, менеджер, – насмешливо произносил Задвард.

Джун уже не верилось, что когда-то, в тринадцать лет, она часами думала о лице Эдварда, длине его ресниц, линии носа, темно-карих глазах. Не понимала, с какой стати злилась и убивалась по нему как по несбыточной мечте до того несчастного случая, который изменил жизнь ее, Изабел, двоюродной сестры Кэт и тети Лолли.

Как только Джун уехала в Колумбийский университет, мечты вернулись. Она оторвалась от тети Лолли, от старомодной гостиницы, которую туристы, похоже, считали «настоящим шиком рыбацкой деревни», и обрела себя. До того дня на каменной скамейке в Центральном парке, когда ее обманули, и жизнь опять изменилась.

«Возвращаться в этот городишко, где меня так часто называли бедной Джуни, что я ждала этих слов даже от незнакомых людей? Нет», – мысленно паниковала Джун.