Легавые - Эд Макбейн

– Послушай, Энтони, – сказал он миролюбиво, – нам просто хочется понять, почему ты оказался в парке и пошел прямо к той скамейке, где стояла жестянка.

– Ясно.

– Ты встретил инвалида войны. Так?

– Так.

– И он сообщил тебе, что забыл в парке жестянку с обедом?

– Вначале он ничего не говорил о жестянке. Только сказал, что забыл обед.

– А когда он сказал про жестянку?

– Когда дал мне пять долларов.

– Он тебе их предложил, если ты принесешь ему жестянку. Так?

– Он мне ничего не предлагал, а просто протянул пятерку.

– Он протянул тебе пятерку и спросил: «Сходишь за моей жестянкой?»

– Вот именно. А жестянку он забыл на третьей скамейке, на той аллее, что начинается от Клинтон-авеню.

– И что он просил сделать с ней?

– Принести ему. А он обещал покараулить мою очередь.

– М-да, – пробормотал Браун.

– А что в ней? – поинтересовался Ла Бреска.

– Да ничего особенного. Скажи, сколько этому типу лет?

– Около тридцати пяти.

– Рост?

– Высокий. Примерно метр восемьдесят.

– Как он сложен?

– Нормально, как все.

– Здоровый?

– В общем-то да.

– Волосы?

– Светлые.

– Усы или борода есть?

– Нет.

– Глаза?

– Голубые.

– Каких-нибудь шрамов или родинок не заметил?

– Нет.

– А татуировки?

– Тоже нет.

– Какой у него голос?

– Самый обыкновенный.

– Он говорил с акцентом?

– Вроде нет. Говорил как все.

– Во что он был одет?

– В коричневое пальто. Еще у него были коричневые перчатки.

– А какой костюм?

– Я не видел, что у него под пальто. Штаны, понятно, были, но на цвет не обратил внимания. Нет, насчет костюма ничего сказать не могу.

– Ладно. Что у него было на голове?

– Ничего не было.

– Очки?

– Тоже нет.

– Но хоть что-нибудь особенное ты заметил?

– Да, – изрек Ла Бреска.

– Что же?

– У него был слуховой аппарат.

* * *

Бюро по найму рабочей силы располагалось на углу Эйнсли-авеню и Клинтон-стрит, в пяти кварталах от Гровер-парка. На всякий случай – вдруг человек со слуховым аппаратом все еще ждет Ла Бреску – полицейские решили съездить туда. На заднем сиденье расположился Ла Бреска.

Возле бюро толпилась очередь из здоровых парней в рабочей одежде. С замерзшими лицами, пряча руки в карманах, они переминались с ноги на ногу и подпрыгивали, стараясь согреться.

– Можно подумать, здесь раздают доллары, – фыркнул Ла Бреска. – Между прочим, за свои услуги они берут недельный заработок. Правда, места подыскивают неплохие. Последний раз благодаря им я проработал восемь месяцев и прилично заработал.

– Ты нигде не видишь этого типа? – спросил Браун.

– Отсюда не вижу. Может, выйдем?

– Давай, – согласился Браун.

Первым из машины вылез Уиллис – маленький, легкий, изящный, как танцор. С бесстрастным выражением банкомета он похлопывал руками в перчатках и ждал, когда выберется Браун. Тот протиснулся с изяществом носорога, захлопнул дверцу и стал натягивать на свои ручищи перчатки.

– Козырек опустил? – спросил Уиллис.

– Мы же на минутку.

– Лучше опусти. А то эти черти привяжутся и сдерут штраф.

Браун, ворча, полез обратно в машину.

– Ну и холод! – воскликнул Ла Бреска.

Браун опустил козырек на ветровом стекле. К нему была прикреплена картонка, на которой крупными буквами было выведено от руки: «Автотранспорт полиции».

Снова хлопнув дверцей, Браун кивнул своим спутникам. Они зашагали к толпе.

– Видишь его? – спросил Браун Ла Бреску.

– Нет. Пока не вижу.

Они медленно прошли вдоль очереди.

– Ну как?

– Нет, – сказал Ла Бреска. – Его здесь нет.

– Посмотрим внутри, – предложил Браун.

Очередь желающих получить работу тянулась по шаткой лестнице на второй этаж, к двери матового стекла с надписью: "Бюро по найму рабочей силы «Меридиэн».

– Видишь его? – спросил Уиллис.

– Нет.

– Подожди здесь, – велел Уиллис, и детективы направились в другой конец коридора.

– Что будем делать? – спросил Браун.

– У нас нет оснований задерживать его дольше.

– Вот и я про то.

– Может, приставить к нему хвост?

– Посмотрим, как к этому отнесется шеф.

– Что же ты у него не спросил?

– Сейчас спрошу.

Браун вернулся к Ла Бреске, а Уиллис отыскал в коридорчике за углом телефон-автомат и позвонил в участок. Лейтенант Бернс внимательно выслушал его и спросил:

– Как по-вашему, он не врет?

– Вроде бы нет.

– Думаете, там действительно был человек со слуховым аппаратом?

– Похоже на то.

– Почему же он не подождал Ла Бреску с жестянкой?

– Не знаю, Пит. У меня такое впечатление, что Ла Бреска здесь ни при чем.

– Где, вы говорите, он живет?

– В Риверхеде. Джонстон, восемьсот двенадцать.

– Это какой участок?

– Не помню.

– Я проверю и позвоню тамошним ребятам. Может, у них найдется лишний человек. У нас-то никого нет.

– Ну так что, мы отпускаем Ла Бреску?

– Да, и возвращайтесь обратно. Только припугните его хорошенько на всякий случай.

Уиллис пошел к Брауну и Ла Бреске.

– Ты свободен, Энтони, – сказал он. – Можешь идти.

– Куда? Мне придется опять занимать очередь.

– И помни, Энтони: в случае чего мы знаем, где тебя найти.

– Это как понимать?

– Мы тебя предупредили.

– Ясно, – сказал Ла Бреска. – Слушайте, ребята, вы не могли бы мне помочь?

– Каким образом?

– Мне бы пройти без очереди...

– А мы-то чем можем помочь?

– Вы же полиция, – сказал Ла Бреска.

Уиллис и Браун только переглянулись.

* * *

Когда они вернулись в участок, то оказалось, что лейтенант Бернс позвонил в 115-й участок в Риверхеде, где ему сообщили, что у них нет лишних людей для слежки за Ла Бреской, чего, впрочем, и следовало ожидать.

Вечером того же дня смотритель парков Каупер спускался по широкой белой мраморной лестнице нового театрально-концертного комплекса под руку с женой в белой норковой шубке и легком белом шарфе. На смотрителе парков был великолепный смокинг и черный галстук. Впереди, шагах в четырех, шествовали мэр с супругой. Воздух был сухим и морозным, на небе ни звездочки. На лестницу и тротуар из окон падал мягкий свет. Жена что-то шепнула Кауперу на ухо, а он не успел рассмеяться, не успел поправить перчатку на левой руке, не успел шагнуть на следующую ступеньку, как в морозном вечернем воздухе раздались два выстрела. Рука смотрителя застыла, нога так и не коснулась ступеньки. Кровь брызнула из ран на лбу и щеке. Он рухнул и покатился вниз. Жена закричала, мэр обернулся посмотреть, что происходит, а ушлый фоторепортер, оказавшийся тут как тут, успел сделать снимок.

Когда Каупер застыл у подножия белой мраморной лестницы, он был мертв.

Глава 3

Кончетта Эспозита Ла Бреска всего-навсего не любила негров, а ее братья были убеждены, что негров надо уничтожать при первом удобном случае. Ума-разума они набирались в итальянском квартале, иронически и в то же время любовно названном его обитателями Парадизо. Маленькая Кончетта, выросшая в этом райском саду, не раз была свидетельницей того, как ее братцы вместе с другими соседскими ребятами разбивали негритянские головы. И это не вызывало в ней протеста. Если ты настолько глуп, думала она, что родился негром, да еще забрел в Парадизо, стадо быть, ты заслужил, чтобы тебе разбили дурацкую черную башку.

Девятнадцатилетняя Кончетта покинула Парадизо, когда неаполитанец Кармине Ла Бреска, продавец льда, недавно приехавший в Риверхед, сделал ей предложение. Кармине был красавцем с огромными карими глазами и черными курчавыми волосами. К тому же его дело процветало. Кончетта приняла предложение, потому что ей нравился Кармине. Кроме того, она забеременела.

Через семь месяцев после свадьбы у них родился сын Энтони, которому теперь исполнилось двадцать шесть. Он жил с матерью на Джонсон-стрит. Через месяц после рождения сына Кармине уехал обратно в Италию. По слухам, он погиб во время Второй мировой войны, и больше ничего о его судьбе Кончетта не знала. Впрочем, она была уверена, что Кармине вовсе не погиб, а напротив, стал главным продавцом льда в Италии и живет себе припеваючи – крутит напропалую романы с девицами и грешит с ними в погребе, как это случилось когда-то с ней самой.

Кончетта Ла Бреска не любила негров и по сей день. Она не на шутку испугалась, обнаружив одного из них на пороге своего дома в пять минут первого ночи.

– Это что еще такое? – крикнула она. – А ну-ка, убирайся!

– Полиция, – сказал Браун и показал значок. Только теперь Кончетта заметила, что рядом с огромным негром стоит белый коротышка с узким лицом и холодным взглядом злодея.

– Что вам надо? Уходите! – крикнула она и опустила жалюзи на стеклянной входной двери. Квартира Кончетты была на втором этаже, туда вела шаткая деревянная лестница, на которой Уиллис споткнулся и чуть было не слетел вниз. Лестница выходила на задний двор, где росло дерево, увешанное какими-то липкими плодами. Браун решил, что это инжир. Через дворик по диагонали тянулась веревка с замерзшим нижним бельем. Ветер выл, норовя сдуть Уиллиса с лестницы в виноградник, побеги которого опутали дворик. Он еще раз постучал в дверь и крикнул: «Полиция! Лучше откройте!»