Рейтинговые книги
Читем онлайн «Если», 1996 № 07 - Питер Бигль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 84

— Да не буду я тебе врать: сама взгляни в зеркало — и убедись…

И, пока она шла к висящему криво зеркалу, торопливо добавил:

— И платье у тебя красивое. Нарядное, новое…

Лава улыбалась и утирала слезы. Потом озабоченно оглянулась на корзинку с негодными помидорами. С них-то, видно, все и началось.

— А насчет помидоров не беспокойся. Сам схожу и на что-нибудь обменяю…

— Но они теперь… — Лава снова распустила губы. — А я их так хвалила, так хвалила…

— А знаешь что? — сказал Радим. — Похвали-ка ты их еще раз! Умеешь ты это делать — у меня вот так не выходит…

И, пока польщенная Лава ахала и восхищалась розовеющими на глазах помидорами, он вернулся к столу, где тут же зацепился локтем за недавно вылезший сучок.

— Хороший стол получился, гладкий, — со вздохом заметил он, похлопывая по распрямляющимся доскам. — И дерево хорошее, без задоринки…

Сучок послушно втянулся в доску. Радим мрачно взглянул на грязную глиняную плошку.

— Чтоб тебя ополоснуло да высушило! — пожелал он ей вполголоса. Плошка немедленно заблестела от чистоты. Радим отодвинул посудину к центру стола и задумался. Конечно, Лаве приходилось несладко, но в чем-то она несомненно была виновата сама. Изо всех приходящих на рынок женщин торговки почему-то облюбовали именно ее, а у Лавы, видно, просто не хватало мудрости отмолчаться.

— Знаешь, — задумчиво сказал он наконец. — Тут вот еще, наверное, в чем дело… Они ведь на рынок-то все приходят уродины уродинами — переругаются с мужьями с утра пораньше… А тут появляешься ты — красивая, свежая. Вот они и злобствуют…

Лава, перестав на секунду оглаживать заметно укрупнившиеся помидоры, подняла беспомощные наивные глаза.

— Что же, и нам теперь ругаться, чтобы не завидовали?

Радим снова вздохнул.

— Не знаю… — сказал он. — Как-то все-таки с людьми ладить надо…

Они помолчали.

— Вот, — тихо сказала Лава, ставя на стол корзину с алыми помидорами.

— Умница ты моя, — восстановил он ее мыслительные способности, и, наверное, сделал ошибку, потому что жена немедленно повернула к нему вспыхнувшее гневом лицо.

— Я тебя столько раз просила! — вне себя начала она. — Научи меня хоть одному словечку! Не захотел, да? Тебе лучше, чтобы я такая с базара приходила?

Радим закряхтел.

— Послушай, Лава, — сказал он, и жена, замолчав, с сердитым видом присела на шаткий кривой табурет. — Ты сама не понимаешь, о чем просишь. Предположим, я научу тебя кое-каким оборотам. Предположим, ты сгоряча обругаешь Грачиху. Но ведь остальные услышат, Лава! Услышат и запомнят! И в следующий раз пожелают тебе того же самого… Ты же знаешь, я — мастер словесности! Нас таких в селе всего четверо: староста, Тихоня, Черенок да я… Видела ты хоть однажды, чтобы кто-нибудь из нас затевал склоку, задирал кого-нибудь? Ведь не видела, правда?..

Лава молчала, чему-то недобро улыбаясь.

— Ну я им тоже хорошо ответила, — объявила она вдруг. — У Грачихи теперь два горба.

— Два горба? — ужаснулся он. — Ты так сказала?

— Так и сказала, — ликующе подтвердила Лава. — И прекрасно без тебя обошлась!..

— Постой, — попросил Радим, и Лава встала. Он потер лоб, пытаясь собраться с мыслями. — Два горба! Да как тебе такое в голову пришло?..

— Мне это… — Лава не договорила. В глазах у нее был страх. Видно, сболтнула лишнее.

Радим тоже встал и беспокойно прошелся по вспучившимся доскам пола.

— То-то, я смотрю, сегодня утром: то зеркало искривится, то сучок из стола вылезет… Мы же так со всем селом поссориться можем! Не дай Бог, придумают тебе кличку — тут уж и я помочь не смогу… Два горба!.. — Он осекся, пораженный внезапной и, надо полагать, неприятной догадкой. Потом медленно повернулся к отпрянувшей жене.

— Ты от кого это услышала? — хрипло выговорил он. — Кто тебе это подсказал? Со словесником спуталась?

— Нет! — испуганно вскрикнула Лава.

— С кем? — У Радима подергивалась щека. — С Черенком? С Тихоней?

— Нет!!

— А с кем? Со старостой?.. Ты же не могла это сама придумать!..

Следует заметить, что от природы Радим вовсе не был ревнив. Но вздорная баба Кикимора с вечно прикушенным по причине многочисленных соседских пожеланий языком однажды предположила вслух, что Радим — он только на людях скромник, а дома-то, наверное, ух какой горячий!.. С того дня все и началось…

— Староста! — убежденно проговорил Радим. — Ну конечно, староста, чтоб его на другую сторону перекривило!.. Нашла с кем связаться!

Редко, очень редко прибегал Радим в присутствии жены к своему грозному искусству, так что Лава даже начинала подчас сомневаться: а точно ли ее муж — словесник? Теперь же, услышав жуткое и неведомое доселе пожелание аж самому старосте, она ахнула и схватилась за побледневшие щеки. Тем более что со старостой Лава и вправду связалась недели две назад — в аккурат после того как супруг сгоряча ее в этом обвинил. В общем, та же история, что и с Черенком…

«Спаси Бог сельчан — словесник осерчал», — вспомнилась поговорка. Лава заметалась, не зная, куда схорониться. Но тут Радим запнулся, поморгал и вдруг ни с того ни с сего тихонько захихикал. Видно, представил себе Грачиху с двумя горбами.

— А ловко ты ее!.. — проговорил он, радостно ухмыляясь. — Допросились-таки, языкастая…

Не иначе кто-то на рынке в сердцах обозвал его дураком.

— Два горба… — с удовольствием повторил резко поглупевший Радим. — Не-е, такого сейчас уже и словесник не придумает… Видать, из прежних времен пожелание…

Испуганно уставившись на супруга, Лава прижалась спиной к грубо оштукатуренной стенке. А Радим продолжал, увлекшись:

— Во времена были! Что хочешь скажи — и ничего не исполнится! Пожелаешь, например, чтоб у соседа плетень завалился, а плетень стоит себе, и хоть бы что ему! Зато потом…

Он вновь запнулся и недоуменно сдвинул брови.

— О чем это я?

Видно, на рынке зарвавшегося ругателя одернули, поправили: ума, что ли, решился — словесника дураком называть? А ну как он (словесник, то есть) ляпнет чего-нибудь по глупости! Это ж потом всем селом не расхлебаешь! Не-ет, Радим — он мужик смышленый, только вот Лаве своей много чего позволяет…

— Ты… о прежних временах, — еле вымолвила Лава.

Вид у Радима был недовольный и озадаченный. Мастер словесности явно не мог понять, зачем это он накричал на жену, обидел старосту, смеялся над Грачихой…

— Прежние времена — дело темное… — нехотя проговорил он. — Считается, что до того, как Бог проклял людей за их невоздержанные речи, слова вообще не имели силы… Люди вслух желали ближнему такого, что сейчас и в голову не придет…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 84
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «Если», 1996 № 07 - Питер Бигль бесплатно.
Похожие на «Если», 1996 № 07 - Питер Бигль книги

Оставить комментарий