До свидания, овраг - Константин Сергиенко

Я изо всех сил постукал лапой об лапу. Ямомото поклонился.

– Называется «доклад», – важно повторил он.

С утра Ямомото принялся строить гнездо. Я помогал ему, как мог. Таскал палочки и прутики, а от себя добавил картонную коробку.

Не успел Ямомото пристроить на дереве первые прутики, как подлетела чернуха и что-то гаркнула ему в самое ухо. Ямомото отшатнулся и чуть не свалился вниз.

– Грубиянка! – сказал он.

К полдню на дереве что-то чернело. Издали это напоминало кучу мусора. Птицы так и кружили рядом и всё кричали, кричали.

– Самое главное – замок, – пыхтя сказал Ямомото. – Гнездо должно запираться. Эти галки житья не дадут.

Я спросил, куда он повесит замок. На его гнезде и двери-то нет. Ямомото задумался.

Пока он размышлял, я побежал обедать. Когда вернулся, увидел печальную картину. Галки ломали постройку Ямомото и разделывали под орех моего доброго друга.

Их было видимо-невидимо. От них почернело небо. Откуда взялось столько птиц? Они носились кругами со свистом и долбили крепкими клювами гнездо и его строителя.

Шерсть летела клочками, сыпались с дерева палочки, прутики, свалилась картонная коробка, а под конец сам Ямомото плюхнулся рядом со мной, отчаянно размахивая лапами.

– Видишь ли, – сказал он, отдышавшись, – им не понравилось, что я император. Но я суров. Видел, как я дал лапой одной? Она полетела вверх тормашками!

Я посочувствовал Ямомото.

– Не понимают своего счастья, – сказал он. – Я бы навёл у них порядок. Пусть теперь живут одни. Пусть их бьёт град, пусть мучит холод и голод. Тогда они пожалеют, что остались без своего доброго, умного императора.

И Ямомото вытер лапой под носом.

Глава 12. КАК-ТО НОЧЬЮ

Кот не собака. Спать не пристроится где угодно. Я всегда завидовал Ямомото, что тот может пролезть в любую дырку.

Например, подвал. Собаке туда не попасть, а Ямомото ночует в подвале, как у себя на квартире.

Но и Ямомото мог бы позавидовать мне. Кто такой кот против собаки? Окажись в ту ночь на моём месте простой кот, он не смог бы помочь своему Человеку.

Я как раз возвращался с ночного дозора. Спасибо ещё и Балконному, что задержал меня у песочницы. Рядом с песочницей вьётся дорожка, по ней ходят люди. Но в такой час редко кто здесь появится.

Бежал я, раздумывал. Тут слышу тихий такой шепоток:

– Эй, эй, приятель!

Поднимаю голову. Вижу, сквозь прутья решётки торчит белый нос Балконного.

– Эй, – говорит, – постой-ка!

Я остановился, спрашиваю:

– Что же ты не ругаешься?

Балконный вздохнул.

– Не хочется. А как там на улице, хорошо?

– Очень, – говорю, – выходи, погуляем.

– Не могу, – отвечает Балконный, – меня только сюда выпускают.

– Что же ты, не собака? – спрашиваю.

Балконный опять вздохнул.

– Задние лапы у меня слабые, почти не ходят. Болел я недавно, а теперь лапы не ходят.

Тут стал меня Балконный расспрашивать. Как пахнет трава в овраге, есть ли там мыши-полёвки, куда течёт ручей. Про всё спросил.

Вот и спасибо ему, что задержался я около песочницы. Тут вьётся дорожка. А по дорожке этой шёл мой Человек.

Он шёл себе, шёл, и сердце у меня радостно заколотилось. Но тут навстречу моему Человеку вышли двое. Они вышли из темноты и подошли близко. Они сказали:

– Дай закурить.

Я спрятался за песочницу и стал смотреть.

Мой Человек порылся в кармане и дал им закурить.

– А спички? – спросили они.

Он дал им и спички.

– Сколько времени? – спросили они.

– Поздно, – ответил он и хотел пройти.

Но они не пустили.

– Пойдём с нами, – сказали они. – Надо поговорить.

– О чём? – спросил он.

– Надо, – сказали они.

Тут шерсть у меня стала подниматься дыбом. Не с добром подошли эти двое.

– Дайте пройти, – сказал мой Человек.

– Пойдём с нами, – сказали они.

– Я иду домой, – сказал он.

– Надо поговорить, – сказали они.

Я стал весь как пружина. Сжался в упругий комок, глазами так и вцепился в этих двоих. Я только ждал, когда они тронут моего Человека.

– А ты парень ничего, – сказали они.

– Пропустите, – сказал он.

И тут они кинулись на него.

Что бы делал без меня мой Человек? Стрелой вылетел я из-за своего укрытия. С коротким рыком врезался в нападавших. Ярость душила меня. В эту минуту я мог выйти против ста людей, если бы они тронули моего Человека.

Я цапнул одного, цапнул другого. Они упали и поползли на четвереньках. Я метался между ними и всех кусал.

Ох, как они испугались! Они кричали, что я бешеный, и звали на помощь. А тут ещё Балконный решил поддержать меня и завопил что есть мочи сверху:

– Всех, всех перекусаю, в кллочья рраздеру!

В доме зажглись окна, высунулись сердитые люди. Мой Человек позвал меня, и мы быстро ушли. Он гладил меня по голове и говорил:

– Спасибо тебе, уважаемый. Ты настоящий друг.

И он повторил это несколько раз.

Глава 13. СОН

А потом мне приснился сон. Я нашёл собачью дверку, открыл её, а там стоял мой Человек.

На нём высокие сапоги, шляпа с белым пером, в руке блестящее ружьё. Яркое, яркое солнце. Глубокое, глубокое небо.

– Смотри, оно синее, Гордый! – говорит мой Человек.

И я вижу, небо синее, очень синее, а трава зелёная. Куртка на моём Человеке коричневая с жёлтым узором. Какое всё разное и красивое! Как же я не замечал этого раньше?

Я ношусь большими кругами, почти летаю. Чуть трону лапами землю и взмываю в воздух. Я перепрыгиваю камни, кусты и целые деревья.

Мой Человек останавливается. Он поднимает блестящее ружьё и ведёт им по синему небу. Бух! Из ружья вылетает фонтанчик, и разноцветная птица падает на землю.

Я мчусь к ней, осторожно беру зубами и приношу моему Человеку.

– Молодец, Гордый! – говорит он.

Он снова поводит ружьём, и снова – бух! – ещё одна птица падает в кусты.

А мы идём, идём. Вокруг нас луга, ручейки и белая пена цветов. Небо стоит круглым куполом. Снизу светлое, вверху бездонное, синее.

И вот мы подходим к опушке. Лес нас встречает прохладой.

– Здравствуй, дедушка Лес! – кричит мой Человек.

И дедушка Лес вздыхает шумно:

– Жа-арко, уважжаемые…

Вдали сквозь деревья заблестела вода, и мы побежали к ней. Хохочем, смеёмся. Окунулись и сделали радугу брызгами.

– Здравствуй, тётушка Река! – кричит мой Человек.

– Бл-бл-баловники, – бормочет она добродушно.

Мы искупались. Мокрые и довольные шагаем дальше. Встречаем поляны с большими красными ягодами, продираемся сквозь чащу. Долго идём, устали. А вот и овраг. Здесь отдохнём.

– Здравствуй, дядюшка Овраг, – говорит мой Человек. – Можно полежать у тебя на боку?

– Ладно уж, – соглашается дядюшка Овраг.

Мы кидаемся в сочную голубую траву, катимся по ней, замираем.

– Мы с Гордым друзья, – говорит мой Человек. – А как ты поживаешь, дядюшка Овраг?

– Да уж так, – отвечает тот.

– Ты тоже наш друг, – говорит мой Человек. – Мы любим лежать у тебя на боку.

– Ну уж… – говорит он.

Так и лежим, смотрим в небо.

– Что там, Гордый? – спрашивает мой Человек. Я вижу в небе большую красивую птицу. Но мой Человек не берёт блестящее ружьё. Он вынимает дощечку и тонкие палочки. Он начинает трогать дощечку, и на ней появляется птица ещё красивей той, которая в небе.

Потом он берёт дощечку и бросает её в небо. Дощечка летит, летит, кувыркается. И вдруг из неё выпархивает ослепительная, огненная птица. Та самая, которую он вывел своими палочками. Она взмахивает крыльями и мчится к солнцу.

– Ура! – кричит мой Человек.

Он вскакивает, пляшет, размахивает руками. Он хватает блестящее ружьё и палит в сторону, чтобы не задеть птицы. А она улетает всё выше и выше.

– Полетела, полетела! – кричит мой Человек.

Я тоже прыгаю, лаю. Мне весело, потому что весело моему Человеку. И дядюшка Овраг доволен, бормочет:

– Ну уж, молодцы…

Какой замечательный сон! Он снился мне долго-долго. Пока что-то не забухало, не затарахтело.

Я приоткрыл глаза. Оказывается, лежу в своей ямке. Низкое небо, моросит. В овраге работают машины. Начался новый день.

Глава 14. КАК КОМУ ПОВЕЗЕТ

Собачья жизнь такая. Сегодня у тебя в зубах кость, а завтра не знаешь, как уцелеть.

Вчера Хромой притащился едва живой. Он, как всегда, побирался в поезде, и его там здорово стукнули. Было у него три лапы, а теперь и вовсе на двух приполз.

Терпел Хромой молча, только слезы в глазах стояли. Бедный Хромой, за что его так ударили?

Зато повезло Новым. Я сам это видел. У дома стояла машина, взрослый человек что-то в неё укладывал. Рядом вертелись Новые, ждали, может, чего перепадёт.

Тут из подъезда вышла девочка. Я знал эту девочку, как-то она угостила меня кусочком мяса. Девочка сказала:

– Папа, такие хорошие собачки, они тут всегда ходят.

Папа ничего не ответил, возился со своей машиной.

– Папа, как раз мне и Маше. Давай их возьмём на дачу.

Папа ничего не ответил.