Бычки в томате - Иоанна Хмелевская

— Вопреки твоему и общественному мнению я ничего не забываю, — заявила мне Алиция. — Еще вот эти ветки унич­тожь, они явно лишние. Все в костер пойдет, ты ведь это де­ло любишь. Так вот, мы вчера одну тему упустили.

— Какую тему? — поинтересовалась я, деловито засунув го­лову в кусты.

Алиция весьма разумно дождалась, пока я выну голову, пе­рестану шваркать пилой и смогу ее расслышать. Все это вре­мя она с пользой потратила на изучение садовой розы, при­витой на дикую, или, наоборот, дикой — на садовую.

— Принялась, — с чувством глубокого удовлетворения за­метила подруга. — Смотри, вот тут росток пустила. Так вот, меня интересует твой переход от очередного супермена к му­жу. Если я правильно поняла, еще не вполне завершившийся?

— Процесс идет, но результат пока неясен. Тут дело случая. Погоди, все расскажу, еще чуть подпилю, и куст сломается.

— Только не на розу!

— Тогда подвинься, я с другого боку.

После очередных манипуляции с пилой часть куста с тре­ском отломилась и рухнула, подмяв под себя всего парочку хост. Совместными усилиями мы отволокли ветки в более подходящее место. Я прихватила по пути еще несколько хво­ростин и на этом решила временно приостановить свою бла­городную деятельность.

— Давненько мы кофе не пили, — припомнила Алиция.

* * *

Гости, с которыми еще до их появления возникло столь­ко заморочек, приехали через четыре часа после состоявше­гося, наконец, разговора с Ханей. Она звонить и не думала, это мне с превеликим трудом удалось ее поймать. Как я и предполагала, они со Збышеком наверстывали упущенное и совершенно погрязли в светской жизни, дома почти не бы­вая. На мой вопрос, как положить спать: порознь или вме­сте этих двоих, жутко смущенная Ханя ответила, что поня­тия не имеет.

— Я эту сторону их личной жизни не знаю, — оправдыва­лась она. — Они друг друга любят, наверняка спят вместе, но, возможно, это теперь еще и от погоды зависит.

— Как это? Их сексуальная жизнь зависит от солнечной активности или направления ветра?

— Ой, тебе все бы шутить! Я имею в виду дождь, влаж­ность, а от этого ревматизм, ты понимаешь, поломанные ко­сти очень болят...

— Дождя я не гарантирую, Дания в этом отношении, ко­нечно, ближе к Англии, но пока погода хорошая. Может, ты знаешь, что они едят?

Ханя удивилась.

— Как что? То же, что и все нормальные люди. Они не ве­гетарианцы, ничего такого за ними не замечала, может, китайскую кухню любят или рыбу? Привередничать уж точно не будут!

Я закончила разговор, нажала кнопку отбоя и отправилась в сад, где Алиция срезала сухостой, в котором я с завистью узнала прошлогодние шпорники, а это мои любимые цветы. Изложение сути разговора с Ханей много времени не потре­бовало.

Алиция выпрямилась и, постанывая, принялась массиро­вать поясницу, предварительно подкинув мне охапку сухих стеблей шпорника.

— Брось это поближе к твоим дровам. Теперь ты понима­ешь, что Ханя, конечно, милая девушка, но иногда очень ме­ня раздражает, где я им китайские блюда возьму? А рыбу са­ма жарь, я — ни за что!

— В огонь бросить сухостой? А насчет рыбы что-то не го­рю желанием

— В огонь, но не сейчас, пусть подсохнет. О дожде в про­гнозе ничего не было, надеюсь, хорошая погода еще постоит.

Я заботливо подгребла сушняк к своей куче, приговорен­ной к сожжению.

— Смотри, какая Мажена умница, придумала сразу два ва­рианта. Ну, что будем делать?

— Не знаю. Конечно, она умница.

До нас донесся звонок телефона. Я пошла в дом, телефон смолк, но тут же опять зазвонил. Я сняла трубку, поговорила и отправилась докладывать Алиции:

— Вот, пожалуйста, покой нам только снится. Эльжбета спрашивает, можно ли ей приехать послезавтра с актуальным женихом, неким Олафом, шведом. Знаешь такого?

— Не знаю я никакого Олафа, наверное, это ее последний. Что же делать? Ладно, пусть приезжают, хотя... Как раз сейчас? Я ее очень люблю и так давно не видела... А еще кофе не пила.

— Слушай, брось эти сельхозработы, вон как тебя скрю­чило. Я пошла чайник ставить, и вообще надо посоветовать­ся. Я ее тоже люблю, поэтому ей сама и ответила, насколько понимаю, правильно.

Гости у Алиции возникали сами по себе, естественным пу­тем, но теперь случай был исключительный, и эта свежесросшаяся и раздираемая чувствами Юлия наверняка потребует некоторого внимания. Где-то на нашем горизонте послыша­лись пока еще отдаленные раскаты ответственности.

Мы уселись за стол.

— С другой стороны, даже жалко, что Эльжбета приедет только послезавтра, — призналась Алиция. — Лучше бы прямо сегодня.

Заявление было понятно. Эльжбета была медсестрой, рабо­тала в Стокгольме, где параллельно окончила соответствующие курсы и получила шведское гражданство. Ее присутствие было бы весьма кстати при наличии такой гостьи-инвалидки. Невзи­рая на свою ослепительную красоту, замуж она пока не вышла, как мы подозревали, от лени, так как кроме своей работы, ко­торую она любила и к которой относилась очень серьезно, вся­ких прочих усилий Эльжбета весьма ловко и старательно избе­гала. А муж, как его ни крути, это не что иное, как дополни­тельные обязанности. Зато ротация женихов била все рекорды.

— Послезавтра тоже ничего. Лучше поздно, чем никогда.

— Ты случайно не знаешь, где мне их положить?

— Кого?

— Эльжбету с Олафом.

— У меня двуспальная кровать, — напомнила я, пораски­нув мозгами. — Мне переехать?

— Спятила? Ты хоть представляешь, что у тебя творится под кроватью?

— Понятия не имею. Представить могу все, что угодно, вплоть до противотанковых гранат. Надеюсь только, что там нет никакой живности. А что?

Алиция допила кофе, заглянула в пустую чашку, нашла ощупью на столе половинку сигареты и задумалась.

— Нет, живности нет. А вообще не помню точно, но мно­го всего.

— Ну и не заморачивайся. Сама матрасами хвалилась. Дай им эти матрасы, и пусть себе разложат их в ателье: Эльжбета уже спала на катафалке и к ателье привычная. А кроме то­го, знает тебя с детства, так что ничему не удивится.

— Отличная мысль, — похвалила меня подруга, и мы при­нялись совместными усилиями решать проблему еды.

Должна признать, с такой проблемой нам пришлось столк­нуться впервые. В доме Алиции всегда были самые разнообраз­ные продукты — салаты, копчености, сыры, обязательно хлеб и масло, а также ее любимые яйца и картошка. Ну и, конечно, замороженные полуфабрикаты. Сунул в микроволновку, и го­тово. Опять же помидоры, салат, паприка, плюс красное вино и пиво. Возможно, на полк оголодавших солдат этого и не хва­тило бы, но солдаты у нее никогда на постой не напрашива­лись. Восемь гостей это вообще не проблема, не говоря уже о двух. И с чего мы вдруг взяли, что с кормежкой могут возник­нуть трудности, только господь ведает, ведь не может один ор­топедический выздоравливающий жрать за десятерых?

К тому же я никогда до сих пор особо не вникала в тонко­сти домашнего хозяйства Алиции, независимо от того, сколь­ко и какого народу у нее гостило, разве что она сама о чем-ни­будь спрашивала или советовалась. В редчайших случаях. Про­сто я покупала разные вещи по своему усмотрению. Уборка и прочие домашние хлопоты у меня никогда энтузиазма не вы­зывали, но где лежат книги, полотенца и туалетная бумага, я знала. Что же касается остального имущества, то хоть на кры­шу его затащите, мне без разницы. А тут мы ни с того ни с се­го все вместе этим вопросом вдруг озаботились. К чему бы это?

В процессе всех этих рассуждений я вдруг вспомнила, что у нас кончилось молоко. Взглянув на часы, я поняла, что если сей момент не побегу в магазин, то уже не куплю. Потому и побежала.

Тут как раз Ханины протеже и заявились.

Выйдя из магазина и свернув за угол, я увидела перед до­мом Алиции машину, из которой вылезали занятные мужчи­на и женщина. Я притормозила и принялась наблюдать за ни­ми с огромным интересом. Мужик живенько сновал взад-впе­ред. Очень даже ничего себе мужчинка, в норме, высокий, чуть полноватый, почти брюнет с короткой бородкой. Одной рукой он извлекал чемоданы из багажника, другой помогал жене выбраться из машины. Та с трудом вышла, медленно выпрямилась. На резвую козочку она не походила, но и с ин­валидным креслом не ассоциировалась. Среднего роста, стройная и какая-то жутко пропорциональная. Вот уж у ко­го наверняка нет проблем с покупкой готовой одежды! Лица я не разглядела, зато волосы! Черные, до плеч, вьющиеся от природы. Буйная грива, целая копна! Я всю жизнь завидова­ла женщинам с такими волосами, цвет не имеет значения, главное — количество и качество.

До калитки она дошла самостоятельно с одной только не­большой сумкой на плече. Но передвигалась медленно и как-то скованно, можно сказать, с трудом, однако ни на что не опираясь. Зато следовавший за ней Ромео... Вот черт! Я толь­ко теперь сообразила, что Ханя не назвала его имени. Жена — Юлия, а он кто? Спрашивать было неудобно, но если они не представятся как нормальные люди, то придется.