Чёрные лошадки (СИ) - Хеллфайр Файр

и дело вспыхивающего образа, мельком увиденного ею в зеркале, и дополняемого прямо сейчас теми ощущениями, что создавала ременная чёрная сбруя, охватывающая в данный момент всё её тело. Сжимая груди сверху и снизу по горизонтали, ремни поднимались вверх и захлёстывали горло кобылицы широким ошейником; после чего они спускались промеж её пленённых и возбуждённых крепким стискиванием грудей, проходили под подмышками и оказывались на спине, где спускались к самому хвосту, по пути взяв в плен положенной на бок восьмёрки её запястья, а там, обогнув хвост, проходили по самому её лону, не врезаясь в него, но своим присутствием немало раздражая чувствительное местечко.

Да, в таком наряде Тучка выглядела необычайно притягательно, и она с огромным удовольствием сейчас притронулась бы к себе, самостоятельно пытаясь утолить желание секса, если бы рядом с нею не находился немало возбуждённый партнёр.

Но как бы сильно волнение не пылало в его теле, Аргус не торопился.

Он прилёг на Тучку, и жаркое соприкосновение с лисом заставило кобылицу сильно-сильно зажмуриться, чуть приоткрыв рот, сладко выдыхая. Его лапы погладили её чёрную шерсть на боках, превращая выдох в стон. Затем он наклонился, прикасаясь к ней сначала носом, затем, уведя его вверх, приоткрывая пасть, и уже розовый язычок дотронулся до животика кобылицы, вынуждая его вжаться в тело. Новый стон сопровождал поцелуй, с которым лис устроился поудобней, отведя лапой в сторону мешающий ремешок и освобождая путь к давно ждущему его лону. Стоны Тучки раздавались один за другим, когда лис с первобытной страстью вбивался в свою партнёршу, и хвост его вовсю размахивал в воздухе, пока хвост самой кобылицы лишь подрагивал в ответ на его действия. Ремни впивались ей в запястья, грудь горела огнём, а под животом взрывался настоящий вулкан, и живой огонь заполнил самку, вынуждая её всё громче вопить имя Аргуса, пока он вновь и вновь переходил в беспощадную атаку. Дополняло их близость и то, что кобылица не могла забеременеть от лиса, а потому не имелось никакой нужды в защите, и это позволяло им обоим чувствовать себя настолько близкими, насколько это вообще возможно.

А полчаса спустя Тучка в полном упоении лежала на кровати, приходя в себя, пока лис, оставив упряжь на её теле, переодевался в гостиничный халат. Вскоре он присел возле неё, и влажной салфеткой коснулся местечка между её ног, мокрого как от удовольствия самой кобылицы, так и от следов беспорядка, оставленных Аргусом.

— Кажется, мы с тобой на этот раз немного… Перетрудились, — заметил он, когда кобыла застонала и дрожащими пальцами тщетно попыталась растегнуть упряжь. Оставив салфетку, лис прикоснулся к часам, и ремни сами собой растегнулись, позволив кобылице наконец-то вдохнуть полной грудью, насколько хватило сил.

— Нет, что ты… Ты был… Великолепен, — Тучка сомкнула веки и несколько секунд просто лежала, стараясь успокоить слишком уж сильные чувства. — Давай каждую неделю грабить Первый Галактический?

— Боюсь, тогда мы с тобой слишком премелькаемся, — улыбнулся Аргус, любовно поглаживая лобок кобылицы, а затем, не удержавшись, наклонился к нему и язычком притронулся к Тучке, вынудив её снова застонать. На этот раз куда слабее прежнего.

— Пожалуйста… Аргус, хватит, мне нужен перерыв… — едва слышно выдохнула самка. В ответ лис кивнул и убрал лапу, но вместо тела перевёл её на бедро, зарываясь кончиками когтей в шерсть андалуззки. Та чуть дёрнулась, взглянув на него затуманенным взглядом, и тогда лис убрал лапу, позволив блаженству на какое-то время полностью вобрать в себя Тучку.

Так она и лежала, может, несколько минут, а может, и целый час, пока наконец в сознание не стал врываться голос лиса — тот устроился подле кобылицы, поглаживая её животик, и говорил негромко на самом ушко:

— Думаю, мы должны взять курс на одну из новооткрытых ресурсных планет. Там мы золото и переплавим, тем самым стерев с него все упоминания о Первом Галактическом Банке.

— А как? — поинтересовалась Тучка, понемногу приходя в себя. Перед глазами проступили очертания комнаты, чуть позже появился и лис, который возлежал рядом с нею на роскошной двуспальной кровати, занимавшую пятую часть не менее великолепного "президентского номера". Судя по улыбке на морде, он тоже был расслаблен и доволен, а потому мозг его работал с двойным рвением:

— Я знаю, кто нам нужен. Роботы, занимающиеся терраформацией, то есть готовящие на планете условия, которые позволят начать её заселение. Мы их взломаем и перепрограммируем на переплавку золота, а затем отвезём наш груз на парочку более развитых, чем Веста, планет, где и продадим, обратив в валюту. Вырученные деньги пошлём тем мирам, которые Сообщество захватить не смогло, но войной изуродовало. Пусть пойдут на восстановление и поддержку этих народов!

— Мне нравится такая идея, — кивнула Тучка, слегка приподнимаясь на локте. — Пожертвования от неизвестных меценатов. Доказать, что это деньги от похищенного золота никому не удастся!

— А главное, вряд ли правительства планет вообще будут свои неожиданные доходы кому-либо показывать. Сообщество только и ждёт случая, чтобы поднять себе статус после неудачной войны, напав на какой-нибудь слабый, но богатенький мир. Так что мы сделаем доброе дело, сами останемся неизвестными, и освободим себе карманы для того, чтобы в следующий раз попробовать откусить ещё один кусочек от пухлой казны Сообщества! Знаешь, я всегда хотел попробовать ограбить золотой караван…

— Прекрасная мысль! — кобылица схватила лиса за запястье и подмигнула ему. — И за неё ты заслуживаешь награды.

— О, так я теперь знаю, каким способом тебя возбудить! Нужно всего лишь… Мммфф! — продолжать лис не смог, потому что кобылица заткнула его поцелуем.

* * *

До утра кобыла и лис наслаждались друг другом и спокойным сном, потому что нынче им не нужно было ни опасаться преследования полиции, ни продумывать план будущего ограбления. Расслабленный разум выдал обоим прекрасные сновидения: Тучке представился родной Андалузз, избавившийся от гнёта правил, превращавших жизнь его обитателей в унылое серое существование; Аргусу виделся виноградный сад от горизонта до горизонта, по которому он гулял, срывая гроздья сочных ягод и отправляя их в рот, наслаждаясь неземным вкусом.

Но как ни различны были сны парочки, конец у них получился одинаковый, потому что с восходом второго солнца вой сирен воздушной тревоги огласил весь Блейрискор.

— Собачьи черти!

Аргус повалился с кровати на пол, тут же выхватив из-под подушки парализатор, который ему пришлось оставить там ещё вчера вечером, перед походом в ресторан. Швейцар, ставший мертвенно-бледным гуманоид, торопливо затараторил:

— Простите, сэр, мэм, но вам срочно нужно спуститься в подвал. Планета под атакой, а мы дорожим жизнями наших клиентов.

— Ну уж к чёрту! — выругался