Не открывай эту дверь (СИ) - Светлана Ворон

отключалось электричество. А еще захватила с собой цемент, чтобы вновь замуровать стену. Но прежде, чем вернуть кирпичи на место, я поддалась опаснейшему порыву.

Сейчас, когда за стеной стояла тишина, страх ослабел. Ужасно хотелось хотя бы одним глазком взглянуть, с чего начался весь сыр-бор, хотя бы немного приоткрыть завесу тайны. Потом все верну на место. Что я теряю?

Безмолвие на той стороне обманчиво успокаивало. Я вновь потянула тяжелую дверь, и огонь осветил неровную брешь, которую я проделала накануне. Еще вчера здесь была только земля. А сейчас я с благоговейным ужасом смотрела на второй слой кирпичей, которого накануне не было.

Что ж, меня уже не могли остановить предостережения бабушки, верно? Слишком сильное вспыхнуло любопытство. Когда еще представится такая уникальная возможность коснуться сказки рукой, как не на Хэллоуин?

К счастью, кладка на той стороне уже разрушалась от времени. Мне не пришлось разбивать ее кочергой, я всего лишь повозилась с одним кирпичом, и когда расшатала и вытянула его, другие отделились сами собой. Особого труда не составило сделать проем, в который я могла протиснуться. Мысленно я скрестила пальцы, чтобы у меня хватило времени до возвращения жильцов «той стороны» все обследовать.

За кладкой оставалась лишь последняя преграда: еще одна металлическая дверь, почти так же изъеденная ржавчиной, как и моя. Она легко поддалась — ее непредусмотрительно оставили открытой, — и я толкнула ее рукой, распахивая настежь. Открылась она без скрипа. С той стороны о ней явно заботились, смазывали петли, даже если не понимали назначения.

Ощущение сюрреализма происходящего не оставляло меня ни на минуту, пока я просовывала свечу в проем, чтобы осмотреть хоть что-то на другой, таинственной стороне. Боялась до чертиков, что кто-то внезапно выпрыгнет из темноты и схватит за руку, но любопытство пересиливало.

Свечи было недостаточно, чтобы оценить картину. Я вроде бы видела ряды, похожие на те, что и в моем погребе, как будто на той стороне тоже хранили бутылки. Но для того, чтобы убедиться, требовалось войти внутрь…

И почему человек устроен так, что желание приоткрыть завесу тайны всегда сильнее страха? Если бы не эта людская черта, не было бы столько нелепых смертей и пословиц про оторванный нос. Я была близка к обнаружению невероятного знания, чего-то такого, чего физически не может существовать, и не могла теперь просто запереть дверь на замок и забыть об этом. Я должна была узнать, что все это значит. Поэтому отставила в сторону сомнения и полезла внутрь, страшась, но одновременно жаждая получить ответы.

Свет маленького пламени был скуден и создавал монстров из теней — наверное, для того, чтобы заставить меня отречься от безумного плана. Но я все же собиралась идти до конца.

Полки оказались совсем не такими, как мои — новее и солиднее, они были отлиты из черного металла, а не сделаны из дерева. В отличие от пустых бабушкиных ячеек, здесь в каждой было красное, помеченное годами. Старой выдержки и молодые. Бутыли разительно отличались от стандартных размером и формой: огромные, литра по три, а может, и больше. Продолговатые и пузатые, чистые и блестящие. Владелец хорошо заботился о своих запасах.

Тишина в доме придавала мне храбрости. Хозяин и его гости куда-то ушли, я была тут одна, поэтому рискнула подняться по ступеням и отворить дверь на первый этаж.

Свет зажегся сам, без моего участия. Неяркий и чувственный, он исходил отовсюду и создавал уютный полумрак, как будто хозяин дома не любил яркие лампы. Интерьер комнат меня поразил — почти футуристический стиль, изысканный и дорогой. Четкие линии, идеально выверенный дизайн. Плоский телевизор во всю стену, выглядевший как большое прозрачное стекло, множество аппаратуры, назначения которой я не понимала, узнала только стереоустановку, и то не была уверена. Никаких кнопок я разглядеть не смогла, как и пульта, управляющего этой навороченной техникой.

Я задула свечу и уже смелее стала осматривать дом, в котором просто не могло жить чудовище. Обыкновенный дом богатого человека.

Несколько фотографий висели на стене, и одна стояла на полочке. На двух были изображены друзья в обнимку — на фоне пирамид и яхты на причале. Третья оказалась портретом. На всех повторялся один молодой человек — обаятельный парень с копной темных волнистых волос, спускающихся чуть ниже ушей и слегка взлохмаченных ветром. Даже на портретном снимке в аккуратной прическе сквозила некоторая небрежность. Однако его красоты она не портила, а добавляла очарования.

Его глаза на портрете получились слишком черными, я такие никогда ни у кого не видела, но это, скорее всего, был просто дефект съемки. Кожа как у аристократа прошлых веков — чересчур бледная, но лишь еле заметные тени под глазами нарушали гармоничность образа. Черты лица правильные и тонкие: прямой нос, выделяющиеся высокие скулы и чувственный рот. На вид юноша был молодым, лет двадцати или чуть старше.

Я изучила и остальные комнаты. Меня поразило, что все они были украшены на Хэллоуин — те же искусственные тыквы и черепа, на стенах развешаны пауки и маски злых существ, все как обычно.

Дом оказался вдвое больше моего. Я бродила, заглядывая в каждую дверь. На втором этаже обнаружилась роскошная спальня с камином и панорамными окнами от пола до потолка и открытая терраса с видом на лес. На первом этаже располагалась игровая комната, бильярдная, просторная гостиная, библиотека, музыкальная комната с почти всеми известными мне видами музыкальных инструментов и даже такими, которые я впервые видела, рабочий кабинет с клавиатурой, встроенной в столешницу, и без монитора.

А еще я нашла огромную холодильную камеру справа от входной двери, в которой все полки были уставлены десятилитровыми пластмассовыми канистрами с темно-коричневой и бордовой жидкостью. Маркировка завода, где они были изготовлены, ни о чем мне не сказала. Одна такая канистра стояла на столике возле раковины, наполовину пустая, а рядом с ней красивая хрустальная кружка наподобие пивной, только размером в два раза больше обычной. Я осторожно понюхала оставшееся на дне содержимое, предполагая, что это вино, но от странного ржавого запаха меня затошнило.

Не сразу я осознала, что в доме вообще нет туалета и кухни, только ванная, точнее, душевая кабина. Причина их отсутствия осталась для меня самой большой загадкой, но откуда мне знать, может, здешние обитатели предпочитают есть в ресторанах, а нужду справлять где-то во дворе? Выйти на улицу, чтобы проверить это, я не осмелилась.

Пройдясь по корочкам книг и по названиям групп, указанных на дисках, и поняла, что если некоторые старые книги мне знакомы, то