Несущая смерть - Джей Кристофф

прятать между правдой. Если в Гильдии сформировалась группа, которая хочет разрушить ее изнутри, а Мисаки существует…

– Ты хочешь, чтобы мы взялись за оружие и встали рядом с чи-монгерами?[3] – В голосе Мичи звучало недоверие.

– Ты же сама сказала, Мичи, что нам понадобится любое оружие, которое мы сумеем достать.

Акихито нахмурился, потирая покрытое шрамами бедро.

– Если в Гильдии действует группировка мятежников, они могли быть среди тех, кого мы убили при нападении на Киген…

– Верно. – Юкико уставилась на огонь, думая о кораблях Гильдии, которые она уничтожила над хребтами Йиши. – Они точно такие же, как и мы. И видят, что творится в мире. А мы их убили.

НА ВОЙНЕ НЕТ УБИЙСТВ.

Мысли Буруу нависли над Юкико грозовыми тучами.

Скажи это тем, кого они любили.

ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВИНИТЬ СЕБЯ, СЕСТРА. ТЫ НЕ ЗНАЛА.

Но теперь мне многое известно. Мы не имеем права продолжать действовать в том же духе, Буруу. Могут они увеличить силу или нет, нам нельзя их убивать. Как-то… неправильно.

– Разреши взглянуть? – Каори протянула руку.

Юкико передала ей письмо и наблюдала, как Каори просматривает его серо-стальными глазами с холодным, как снег, выражением лица.

Томо залаял и даже пронзительно взвизгнул. Юкико вздрогнула. Проклятие сорвалось с ее губ, и она повернулась к собачке, проникая в череп Томо и готовая резко потребовать тишины.

Острые, как серебряные бритвы…

Она моргнула, зрачки расширились.

Красный глаз смотрит! Плохо, плохо, плохо…

СЕСТРА, ОСТОРОЖНО!

Буруу вскочил, отшвырнул Петра в сторону и запрыгнул на крышу хижины. Две тонны мускулов, клюв и когти разнесли карниз в щепки, Маро тревожно вскрикнул, Томо опять взвизгнул, а собравшиеся разбежались, когда потолок частично обрушился.

– Дыхание Творца, что, черт возьми, с ним случилось? – закричала Каори.

Буруу приземлился среди разбитых бревен, качая головой, будто волк, терзающий добычу. Пока члены Кагэ стояли ошеломленные, он открыл клюв и выплюнул на настил переломанные останки серебристого заводного механизма и тонких паучьих лапок с заводным ключом и светящимся красным глазом.

– Яйца Идзанаги! – прошипела Мичи.

Совет сгрудился вокруг разрушенного механизма размером с горстку пепла. Одна из тонких лапок дернулась, вспыхнули голубые искры, и свет в глазу неторопливо угас. Буруу зарычал, в его груди раздался басовитый рокот.

Однако потом стало мертвенно тихо.

– Что это, черт возьми? – проворчала Каори.

Мичи низко пригнулась к доскам, глядя на разрушенную машину. Перепуганный щенок прыгнул к ней на руки, поджав хвост и не сводя глаз с Буруу. Грозовой тигр фыркнул, махнув хвостом из стороны в сторону с легкой кошачьей грацией.

ХОРОШЕЕ ЗРЕНИЕ, МАЛЕНЬКИЙ ВОЛЧОК. МОЖЕТ, ТЕПЕРЬ Я И НЕ СЪЕМ ТЕБЯ.

– Дрон-разведчик Гильдии, – ответила Мичи. – Во дворце Кигена их полным-полно.

– Для чего они? – спросил Акихито, подтолкнув останки сапогом.

– Они следят и сообщают Гильдии обо всем, что зафиксировали.

Глаза великана широко распахнулись. Он поднял боевую дубинку и ударил по изломанному пауку.

Мичи прижала перепуганного Томо к груди.

– Боги, он уже сломан, Акихито!

Здоровяк пожал плечами, извиняясь, и еще раз стукнул по пауку на всякий случай, окончательно раздавив дрон.

– Откуда он взялся? – поинтересовалась Юкико.

– Может, спрятался на «Куреа»? – Акихито посмотрел на Блэкбёрда. – Сиськи Аматэрасу, ты проверял судно, чувак?

Капитан выгнул бровь.

– С какой стати гильдийцы запускают дроны на борт моего корабля? Если бы они знали, что я сочувствую Кагэ, меня бы заперли в камере пыток быстрее, чем шлюха из Доктауна задерет кимоно, когда флот атакует город.

Мичи почесала песика за ушками, чтобы успокоить.

– У одной из лже-особей, которых я убила в спальне Аиши, была похожая штука, спрятанная в шаре на спине. – Она посмотрела прямо на Каори. – Может, паук принадлежал лже-особи, которую вы держали здесь в плену?

Сердце Юкико упало.

– Аянэ…

– И она шпионила за нами, – выдохнула Каори. – Даже запертая в камере, сука могла видеть все! – Она швырнула испорченную машину в кострище и яростно выплюнула: – Кстати, как долго тварь шпионила за нами? И ты хочешь, чтобы мы объединились с этими… Змеями, Юкико?

– Каори, просто…

– Что? Что просто? Гильдия Лотоса убила наших союзников и друзей! Уничтожила тысячи гайдзинов. Если у них назревает бунт, то они всего-навсего стая трусов, которые сидят сложа руки, пока страна катится к краю пропасти. – Каори повернулась к Маро. – Ты сейчас пойдешь к радиостанции, и мы сегодня же вечером распространим эту новость. Назовем Мисаки в открытую, во всеуслышание, и посмотрим, что подумают правители кланов, когда они поймут, что в Гильдии может быть мятеж.

– Ты не посмеешь так поступить, – заявила Юкико.

– Не тебе мне указывать, что я могу, а что – нет, Танцующая с бурей.

– Как ты думаешь, что сделает Гильдия, если ты назовешь имя Мисаки в открытую? Они убьют ее, Каори!

– Одним чи-монгером меньше. Пожалуй, смерть подтолкнет товарищей Мисаки к активным действиям.

– Серьезно? С каких пор мы убиваем невинных?

– Невинных? – Каори скривилась. – Ты шутишь?

– Мятежники Гильдии могут стать нашими союзниками! Мы, черт возьми, на одной стороне баррикад!

– Да неужели? И что предприняли наши «союзники», пока Гильдия превращала небо в кровь, а реки в деготь?

– Прочитай письмо! Они работали годами, ожидая…

– Ожидая! – взревела Каори. – Ожидая, пока погибнут тысячи. С неба падают птицы, на земле вырубают леса, гайдзинов превращают в удобрение. А они ожидают… Чего? Приглашения? Идеального момента, который никогда не наступит?

– Нет. Как-то все неправильно, Каори. Разве мы имеем право рисковать чужими жизнями?

– Какой пример для остальных, а? Могучая Араши-но…

– Хватит нести чушь про Танцующую с бурей!

Каори и Юкико теперь стояли нос к носу.

Рука Каори легла на вакидзаси, но Юкико еще не коснулась своей катаны. Их клинки когда-то принадлежали Даичи, который отдал холодное оружие дочери и ученице – девушкам, которые, как он, должно быть, надеялся, объединятся после его ухода.

Буруу, который был возле Юкико, зарычал, и его растущий гнев оказался отражением ее собственного. Ярость Юкико привлекла и Кайю, арашитору, спустившуюся с облаков и приземлившуюся на разрушенную крышу хижины. Теперь Кайя наблюдала за происходящим с прищуренными глазами, а по всей деревне зажигались фонари, сонные люди выползали из дверей, чтобы посмотреть, из-за чего поднялся шум и суета.

Каори же ни на кого не обращала внимания, изо рта у нее брызгала слюна, и она продолжала реветь:

– Мы сражаемся и умираем, Юкико! Мы платим кровью и нашими жизнями, пока мятежники коротают время в пятигранных рабских ямах и считают дни. Что ж, скоро они узнают, что значит истекать кровью! Как мы истекали кровью! Как я истекала…

– Речь не про тебя!

– Именно! Речь про каждого из нас! И всех в деревне! Всех, кто называл его отцом или другом. – Глаза