Цветы в Пустоте (СИ) - Сергеева Александра Александровна

　　 Аргза ждал его с ленивой усмешкой. Его ладонь, будто бы против воли хозяина, снова прошлась по синим волосам, и тот обречённо подумал, что, очевидно, теперь ему придётся привыкнуть к непрошенным прикосновениям — вряд ли здесь кто-то будет спрашивать его мнение по этому поводу.

　　 — Ну, мелочь, тебе что-нибудь нужно? В комнату, я имею в виду, — спросил Паук благодушно.

　　 Похоже, привыкнуть придётся и к оскорбительным прозвищам. Сильвенио опустил взгляд и едва заметно кивнул.

　　 — Я… я бы хотел немного книг… — и добавил неуверенно: — Пожалуйста?

　　 — Ты удивишься, но на моём варварском корабле и так есть целая библиотека, — Аргза хмыкнул. — Можешь ошиваться там столько, сколько захочешь — в свободное от работы время. Ещё что-нибудь?

　　 Наличие библиотеки дарило надежду. Слово "работа" из уст этого человека — внушало разве что страх.

　　 — Я хотел бы попросить краски… сир.

　　 — О, я не ошибся в твоей скромности! Что ж, будут тебе и краски, мне не жалко. Если что-то ещё надумаешь — говори, я посмотрю, действительно ли тебе это нужно. А пока…

　　 Рука Аргзы, протянутая куда-то в сторону, исчезла по самое плечо. Сильвенио узнал так называемую Тёмную технику — магию, позволявшую применявшему её человеку сокращать любые расстояния, что-то вроде частичного и полного телепорта: эта магия помогала пользоваться короткими Путями, нематериальными тропами реальности, слой которой пролегал прямо над слоем реальности материальной. Для этого важны были два условия: достаточная сосредоточенность мысли и — это было главное — детально-точное представление о том месте, куда необходимо попасть. Аргза, видимо, выполнял эти условия с лёгкостью, потому что, когда его рука появилась снова, в ней уже был зажат какой-то металлический стержень. Сильвенио панически посмотрел на раскалённый конец стержня, сделанный в виде какой-то фигуры.

　　 — Вы же не собираетесь…

　　 — Будь умницей и иди сюда.

　　 Мальчик отчаянно замотал головой и отступил к двери. Упёрся в неё спиной, кинув беспомощный взгляд на открывающую её кнопку на стене — он был слишком мал, чтобы попытаться до этой кнопки сейчас дотянуться. Спасения не было.

　　 — Тихо, малец, ты же не хочешь, чтобы я позвал кого-нибудь, кто будет тебя держать. Я весьма надеялся, что с твоей сообразительностью мне удастся избежать всей этой суеты.

　　 Спасения не было и — он понял это только теперь — никогда не будет. Аргза был совсем близко, равнодушно усмехаясь, и в его руках издевательски пылал металлический прут с набойкой на конце. Сильвенио закричал даже не тогда, когда его коснулись первые волны боли, а тогда, когда он почувствовал жар раскалённого железа возле своего лица.

　　 С болью, впрочем, ему почти повезло: агония длилась только первые несколько мгновений.

　　 Потом порог допустимой боли превысился во много раз, и он просто потерял сознание, малодушно ускользнув в прохладную тьму забвения.

　　…Джерри не сталкивался с новичком в течение следующих нескольких дней, и о Сильвенио ничего не было слышно. А потом по кораблю прокатилось всеобщее оповещение о том, что Сильвенио пропал, и было приказано его искать. Джерри забеспокоился, хоть и не подал виду: сбежать-то, конечно, у этого мелкого заносчивого (как ему казалось) пацана не получится, но рано или поздно его всё равно найдут, и тогда ему достанется от Аргзы. Младший механик раздражённо вздохнул, наблюдая за лениво отправившейся на поиски охраной: что за проблемная мелочь!

　　 Из вентиляционной трубы послышались странные шорохи. Джерри толкнул решётку, закрывающую трубу, и оттуда на младшего механика вывалился разыскиваемый всюду Сильвенио. Он дрожал и плакал, закрывая глаз рукой.

　　 — Эй, эй… не реви… Я же говорил — тут у нас не жалуют плакс! Ну, малявка, что с тобой опять?

　　 Сильвенио посмотрел на него, убрав руку от лица — и Джерри невольно содрогнулся. Вокруг его правого глаза багровело выжженное на коже страшное клеймо в виде паука. Сам глаз жуткая метка не задевала. Взгляд у мальчика был такой отчаянный, будто он ожидал, что теперь абсолютно все встречные люди будут причинять ему боль. От него пахло лекарствами — похоже, он только-только выбрался из медицинского крыла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

　　 — Клеймо, — выдавил он, глотая слёзы. — И ошейник!.. Я теперь… раб! Я должен был стать Хранителем Знаний! Помогать своей планете! Помогать людям! Помогать маме и папе! А теперь я… раб… у пиратов! И у меня даже… — он затих, и голос его стал совсем беспомощным. — У меня даже шанса на спасение нет… Что мне теперь… делать?

　　 Джерри глубоко вздохнул и присел рядом, прислонившись спиной к холодному металлическому боку топливного бака. Лицо у него было задумчивое и печальное.

　　 — Что делать? — повторил он и невесело усмехнулся. — Привыкать. И желательно — как можно скорее. Ты здесь застрял, чувак. Вероятнее всего — до конца своей жизни, так что… смирись. Клеймо, кстати, есть у каждого на этом корабле.

　　 — У тебя тоже?

　　 — У меня тоже. На плече, — Джерри закатал рукав спецовки, демонстрируя такую же паукообразную отметину. — А ты, к слову, тоже можешь его как-нибудь закрыть, если уж так не хочешь видеть его в зеркале. Скажем, отрасти чёлку. Боссу-то, в общем, пофиг, видно твоё клеймо или нет — он его ставит только для того, чтобы мы не забывали, чья мы собственность. И чтобы об этом знали все, кому вздумается — в случае, если нам как-нибудь несказанно повезёт — нанять нас на работу следующими.

　　 Сильвенио кивнул, не отвечая. Ему теперь уже было всё равно, с чем соглашаться. Джерри, непроизвольно копируя жест Аргзы, потрепал его по волосам.

　　 — Знаешь, что… — Джерри потянул его за рукав. — Пойдём. Я покажу тебе кое-что, чтобы ты окончательно убедился, что это всё-таки реальность, а не просто кошмарный сон.

　　 Он повёл его какими-то окольными путями, и вскоре они вышли к закопчённой двери с неразборчивым номером на ней. Дверь вела, как обнаружилось, в необъятных размеров котельную, наполненную людьми.

　　 Здесь было жарко; жар, казалось, расплавлял сам воздух, несущий в себе едкий удушливый дым. Запахи пота, дыма, пара и болезни перемешивались, создавая чудовищный смрад. Оглушительный грохот, бивший по ушам, похоже, здесь был обычным делом — во всяком случае, люди, снующие туда-сюда, не обращали на шум ни малейшего внимания. Где-то что-то надоедливо звенело и свистело, где-то что-то стучало, и среди этого по-прежнему отчётливо можно было разобрать цветастую ругань рабочих, которая, судя по отрывочным громким диалогам, заменяла им здесь нормальную речь. Пол был заплёван и покрыт в несколько слоёв какой-то невообразимой дрянью. Несколько десятков человек, грязные с ног до головы, таскали тяжёлые тележки с углём в жадно распахнутые пасти огнедышащих печей, явно измотанные к концу дня от этого труда едва ли не до полусмерти: чтобы обеспечить теплом такое большое судно, в котельных работали практически без передышки. Где-то среди рабочих вспыхивали драки, и тогда вмешивались охранники, разгоняя дерущихся дубинками и ругаясь похуже самих рабочих. Сильвенио вдруг затошнило от всего этого, и он отшатнулся к стене, пытаясь унять головокружение.

　　 — Добро пожаловать в Ад! — провозгласил Джерри торжественно и мрачно, раскинув руки в стороны в страшном подобии пригласительного жеста.

　　 И, похоже, он вовсе не шутил…

　　 [Запись в бортовом журнале номер МК00012398_01:]

　　 "Пожалуйста, заберите меня отсюда".

　　 [Запись удалена.]

ГЛАВА 2. Незабудка

"Есть поверье, что ангелы, пролетая над землёй, роняют на неё голубые цветы, чтобы люди не забывали о Небе. Оттого эти цветы называют незабудками…"

　　 Пальцы быстро бегали по клавиатуре, выводя на экран, кажется, целые гигабайты данных. Густая чёлка, со стороны выглядящая почти сплошной непроглядной завесой, на самом деле почему-то вовсе не мешала глазу — может быть, он просто привык, в этом всё дело. Перед глазами строчка за строчкой бегали непонятные непосвящённому цифры и коды, и в этом виделось какое-то странное успокоение: нужно было только повторять про себя, что цифры эти ничего не значат, что это самая обычная кодировка, что он не делает абсолютно ничего… Впрочем, абстрагироваться от реальности получалось только до определённых пределов: как ни крути, а взламывание сервера Федерации — не рядовое программирование. Страшно было другое: какая-то его крохотная, оставшаяся нерациональной часть начинала уже как-то по-детски радоваться тому уровню, которого он достиг, и, похоже, собиралась идти к новым высотам…