Планемо - Герда Грау

сотрудниками в спецовках и с инструментом. Присутствие на палубе генеральского секретаря внутренних линий несколько замедлило их ход, но не остановило.

Поравнявшись с Брайаном, Стивенс вежливо наклонил голову:

— Вы ко мне?

— Нет, сэр. — Брайан уставился на амбалов за его спиной. — Я пришел к мистеру Ульрику. У генерала вопросы по поводу оборудования.

На лице Стивенса отразилась крайняя степень досады.

— Мне жаль, но мистер Ульрик, кажется, нездоров. Вряд ли разговор с ним будет вам чем-то полезен сейчас.

— Если он болен, нужно вызвать врача.

— Обязательно вызову! — клятвенно пообещал Стивенс, и Брайан понял, что тот никого вызывать не собирался. — Но сначала лично взгляну на состояние моего сотрудника, причины нездоровья могут быть несколько прозаичнее, чем нам представляется, афишировать их — бросать тень на весь отдел, который, исключая мистера Ульрика, всегда в полном распоряжении генерала. Так и передайте от меня руководству.

Он демонстративно взглянул на часы, потом на Брайана, и даже приподнял брови.

— Передам, сэр.

Брайан отступил назад, но не ушел — решил посмотреть, как Зефа будут доставать из ангара. При нем Стивенс постесняется применять грубую силу, да и Зефу может понадобиться моральная поддержка. Или физическая.

Двое техников навалились на дверь, взвыл резак — и очень быстро все трое оказались внутри. Брайан ожидал шума, но его не было. Видимо, Зеф удрал на склад, куда за ним и пошли, — на проходной было тихо.

Время стало немного поджимать, обед заканчивался, пора было возвращаться. Если не слышно, как Зеф буянит, значит, все-таки договорились.

Он решил уже вызвать лифт, но тот неожиданно раскрыл двери сам и выпустил корабельного врача и двух дроидов с носилками. Брайан вытянул шею, чтобы посмотреть, куда они направляются, но лифт заверещал, требуя нагрузки или отмены вызова, и узнать, чем кончилось дело, ему не удалось.

В генеральском кабинете он застал непривычную картину — вокруг конференц-стола расселись техники из группы радиолокации. В расписании Шепарда их не значилось, но техников это, кажется, не смущало, поверхность стола была сплошь завалена падами и какими-то проводами, по центру светился холопроектор. Будь там обычный монитор, Брайан ничего не увидел бы, но проекцию можно было наблюдать с любого места в кабинете, изображение висело в воздухе над головами, сопровождаясь окнами комментариев. Окна представляли собой какие-то длинные столбцы знаков и цифр, они постоянно менялись, часть данных с места Брайана не читалась, зато трехмерное изображение планеты было четким и графичным.

Шелезию Брайан узнавал по трещине, рассекавшей ее бок наподобие того, как трескаются арбузы, — при заходе «Эссена» на орбиту он видел ее в иллюминатор. Трещиной, конечно, это можно было назвать весьма условно. Если смотреть с поверхности планеты, то это было длинное ущелье неизмеримой глубины. Или даже не ущелье, а впадина. Наверное, если встать на ее дно, то при такой огромной ширине она и вовсе будет казаться равниной, ограниченной где-то вдалеке запредельно высокими отвесными стенами.

Шепард рассматривал проекцию, то поворачивая шар полюсами к себе, то останавливая его движение, то отпуская снова вращаться. Радиотехники при каждой остановке давали какие-то комментарии.

Брайан тихонько выгнал со своего места сменного секретаря и только оттуда заметил, что гость генерала, лейтенант Катлер, все еще находится в кабинете, в углу дивана. Глобус Шелезии привлек и его внимание, хотя Брайан предполагал, что тот просто впервые видит онлайн-картографирование планеты с помощью радиолокации: данные поступали с высоких орбит напрямую на проектор, и изображение менялось с каждой синхронизацией, становилось четче и детальнее — это завораживало, особенно если раньше ничего подобного не видел.

Брайан переключил пульт на беззвучный прием и прислушался к разговору.

— …Девяносто семь процентов поверхности, сэр, — ответил на какой-то вопрос Шепарда один из техников. — Аппаратура функционирует в трех режимах: радиолокационного синтезирования аппаратуры для картографирования с разрешением вдоль трассы полета до ста двадцати метров и поперек — с разрешением от ста двадцати до трехсот шестидесяти метров на длине волны двенадцать с половиной, второй режим — высотомер с разрешением до тридцати метров и третий — радиометрический для регистрации теплового радиоизлучения поверхности.

Лейтенант Катлер слушал нескончаемый поток терминов с таким лицом, точно ему все было понятно, Брайана это позабавило. Сам он даже не пытался притворяться.

— Когда планируется стопроцентный охват поверхности? — перебил техника Шепард.

— Через восемь-двенадцать часов, сэр, — с готовностью отозвался тот.

— Что под поверхностью?

Говоривший почему-то замялся и метнул быстрый взгляд на самого старшего участника группы, тот смущенно кашлянул.

— Определить состав подповерхностных слоев в ландшафте не удалось, сэр.

— Почему? — Шепард даже оторвался от проекции.

Техники снова переглянулись и задвигались все одновременно.

— Для подповерхностных съемок используется многосенсорная система с дипольной антенной диапазона от девяти до тридцати мегагерц, — отозвался за всех руководитель группы. — Она зондирует на глубину до семисот пятидесяти метров при вертикальном разрешении до двадцати метров, но данные, поступающие в бортовую систему обработки информации, оказались нечитаемы.

— Это не по вине нашей техники или исполнителей, сэр, — поспешно вступил в разговор молчавший до этого сотрудник, молодой парень в тонких очках. — Формирование и сличение высокоточной шкалы времени и опорной частоты возможны при относительной стабильности синхросигнала, а ее здесь нет. Шелезия генерирует помехи в широком диапазоне, но если высотные профили мы можем проверить оптическим и инфракрасным диапазоном, то на высоких орбитах идет полный рассинхрон.

Он развел руками, за что получил толчок в бок от соседа — в кабинете Шепарда нужно вести себя прилично. Но генерал не обратил на это внимания.

— Что препятствует работе техники на низких орбитах?

— Массогабаритные характеристики модулей, требующие постоянной корректировки гравитационных показателей или вообще ручного управления, — ответил тот, кто толкался. — При пробном переводе на низкую орбиту один из двух автоматических модулей потерял скорость и был утрачен, второй возвращен до завершения миссии из-за деградации характеристик.

— Каких именно? — обернулся к нему Шепард.

— Выход из строя управляющей электроники.

— Причина?

— Сбой в физических процессах устройства, сэр, точнее не скажу, не моя компетенция. Опасаясь эффекта Кесслера, рисковать дальше без вашего прямого распоряжения мы не стали.

— Правильно сделали, — поддержал решение генерал. — Исследования на низких орбитах я на время прекращаю, новая задача будет состоять в поиске мест, где помехи, влияющие на работу техники, минимальны или отсутствуют. Через сутки я хочу видеть на глобусе условные «белые» пятна, пригодные для спускаемых модулей. Используйте для этой цели квантовый радар.

— Сэр, гражданская лаборатория им не укомплектована.

— Брайан! Направьте расчету фотонной пушки «Эссена» приказ — с этой минуты они поступают в распоряжение группы радиолокации и ее руководителя мистера Урбонаса вместе с орудийным радаром.

— Хорошо, сэр.

— Простите,