Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 3 (СИ) - Афанасьев Семён

Пацан последнее время тянулся изо всех сил. Что ни говори, за ум сын вроде как взялся.

- А промолчать на такой наглый наезд в собственном доме - тоже не вариант, - озадаченно пробормотал Ватару под нос сам себе.

- Хотел обесценить?! - весело вцепился в последние слова приёмный отпрыск. - Хотел снова перевернуть пирамидку?! На мою сторону?!

- Какую пирамидку? - уточнил отстраненно глава семьи, который изо всех сил старался сейчас не тащить рабочие проблемы в дом.

- Ну знаешь, есть игрушка такая, песочные часы? Раньше ими даже в шахматах время отмеряли, лет пятьсот назад. Играть на время уже тогда начинали, и на деньги; по крайней мере, богатые люди. - Просветил отца сын. - А техники и инструментов же не было - вот игроки и брали две штуки этих песочных часов. Когда была твоя очередь, допустим, ходить, то вертикально стояла твоя пирамидка. Там песок сыпался вниз, отмеряя, сколько тебе времени на раздумья осталось.

- А если я уже сделал свой ход? - Ватару решил изо всех сил просто попробовать побыть семьянином. Хотя бы для разнообразия. - А ты всё сидишь, думаешь?

Кроме того, ему отчего-то стало действительно интересно, на ровном месте - а как в блиц, без специальных часов со стрелками, играли несколько сотен лет назад?

- Тогда твоя пирамидка кладётся на бок и песок из неё не сыпется. А моя наоборот ставится вертикально. До того времени, пока ты не походишь.

- И откуда ты только такой умный, - проворчал финансист, выходя из ванной.

- Пф-ф, ты просто не бывал сотню лет назад в Центральной Азии, - ответил отпрыск достаточно парадоксальным образом. - Там ещё вовсю резались подобным образом. Даже наборы пирамидок были разные, на различные временные интервалы. И фору можно было давать не только фигурой, а и временем: себе берёшь трехминутную, а противнику даёшь пятиминутную, например.

- Можно подумать, ты бывал сотню лет тому в Центральной Азии, - спокойно парировал отец. - Маса, насчёт разговора между мужчинами: я не считаю возможным о чем-то договариваться с тобой за спиной Мивако. Я не знаю, что между вами произошло, но очень хочу разобраться.

Сын скептически вздохнул:

- Логично. Принимается...

- Кроме того, она наверняка захочет расспросить о своём родственнике, - продолжил хозяин дома, как ни в чём ни бывало. - Я был с ним в последний момент, а сейчас дело засекречено. Отмахиваться от тебя, как от сына, я тоже не хочу. Так что, идём на кухню вместе?

- Погнали, - длинный чуб Масы качнулся в воздухе от кивка головой. - Только предупреждаю заранее: ей может не понравиться то, что я скажу.

***

Мивако при виде обоих мужчин отчего-то подобралась и откровенно напряглась.

Маса, напротив, прошёл в угол и развалился в большом кожаном кресле.

- Как он?! - демонстративно игнорируя подростка, секретарша обратилась к супругу.

- Одно, сквозное. Калибр крупный, - вздохнул супруг. - Много чего из внутренних органов задето. Была клиническая смерть от шока, но врачи быстрее чем за минуту подъехали. Сразу откачали.

Кога, накрыв рот ладонями, беспомощно захлопала глазами.

Маса в своём углу изобразил скуку, зевая во весь рот. При этом он презрительно глядел на Мивако.

- Утром убили главного застройщика, - финансист всё же счел необходимым ввести в курс дела и сына.

Понятно, что тот корчил рожи не со зла, а исключительно по незнанию.

- Того центра, о котором ты с Гэнки в больнице разговаривал, - продолжил отец.

- Оба-на, - тут же напрягся и подросток. - Чем это нам чревато?

- Знаешь, хотел тебя поблагодарить, - ровно сказал Ватару. - Потому что одна небольшая случайность, похоже, все планы поломала кому-то...

***

Там же, через несколько минут.

- ... получается, этого мудака, который хотел вашу долю скрысить, сегодня утром застрелили? Картинно, в центре города? - Маса, вооружившись старым-престарым карандашом и невесть где взятой бумагой, набрасывал вручную на белом листке какую-то схему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Да, - снисходительно кивнул Асада-старший, чуть свысока наблюдая за ребенком.

Подросток то ли хотел казаться старше, то ли в какой-то образ вошёл - вон, даже где-то допотопной канцелярией разжился.

Ладно, пусть. Если он таким образом пытается создать фокус в этом самом своём "мышлении" - пусть развлекается.

Говоря цинично, на карандаш и бумагу деньги в доме были. Хотя без последнего как-то обходятся все в стране, вот уже сколько лет...

- А тебя под это дело хотели для профилактики, в тюрьму? - продолжил вопрошать сын, с ужасно серьезным выражением лица. - А общественное обвинение выдвинуло ходатайство о содержании под стражей? Без доказательной базы, исключительно на эмоциях?

- Мы японцы, - вздохнул Ватару. - Ты, похоже, себя ощущаешь особняком. В некоторые моменты интересы общества требуют от личности пожертвовать чем-то индивидуальным. Такое бывает.

- Общество, которое во главу угла и в базис идеологии ставит обязательность жертвы со стороны личности, нахрен никому не нужно, - твердо ответил Маса, поднимая глаза на отца.

- Чего это тебя вдруг зацепило? - наконец впервые за это время прорезалась Мивако.

В её голосе прозвучало неожиданное любопытство.

- Там, где людям объясняют, что они все без исключения должны... собраться и начать затягивать потуже пояса, например - конечно же по благому поводу - обычно этих людей собираются всерьёз и достаточно жестоко обмануть. - Выдал неожиданное построение подросток. - Личная свобода не может быть жертвой. Либо - это будет общество с рабами, как вы их не переименуйте.

Секретарша набрала воздуха, чтобы что-то ответить, но Ватару остановил её движением руки, после чего обернулся к сыну:

- Мы не будем сейчас дискутировать на философские темы, хотя я где-то с тобой и согласен. Скажем, пара развесёлых государственных формаций на ум приходит... Тут вопрос в том, что именно в нашем муниципалитете прокуратура провалила смычку с полицией.

- Не понял? - карандаш сына без движения завис над бумагой.

- Есть так называемый эксперимент, вот уже второй год как, - поморщился старший Асада. - Чтоб не уходить в детали: стрельба посередине улицы - это смена начальников отделов сразу в обоих ведомствах. Причём, обязательно до выборов - иначе у сегодняшней партии вообще без шансов.

- А обществу надо бросить косточку? - с ходу догадался Маса. - Типа, "вот она - страшная якудза; а мы - герои и её арестовали через секунду"? И неважно, что ты к этому убийству никаким местом?

Ватару кивнул, потом добавил:

- Могло и пройти, между прочим. Если бы мы утром не отказались от прибыли при застройке, публично и прилюдно.

- Вау, - сын поднял глаза на отца, излучая искренний интерес. - Вы так быстро приняли решение?! Ни совещаний, ни обсуждений, ни дележа ответственности?!

- А чего было тянуть? - удивился в свою очередь финансист. - Идею свою ты, пользуясь моментом, ещё в больнице боссу задвинул прямо в уши. Сама мысль, на первый взгляд, была неплохая. Рациональная. На второй взгляд - тоже. А сегодня в суде оказалось, что это вообще было самое дорогое алиби на моей памяти, - Ватару отстранённо усмехнулся. - И хорошо, что оно было. Убери нас обоих сейчас со сцены, перед выборами - и на всём можно было бы поставить крест.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он не стал пояснять сыну, что организация вложила слишком много финансов и усилий, с целью получить места в муниципальном парламенте, на этот раз.

Если бы их с оябуном таким образом вывели из игры, это автоматически поставило бы крест на перспективе всей группы компаний.