Улыбка Стикса - Владимир Мельников

оттаскивать ее в сторону. Сначала Маша не хотела отпускать свою жертву, но за тем, недовольно урча, повернулась к вожатой. Все ее лицо, руки и ночная рубашка спереди, были перепачканы кровью. Она села и склонив голову к плечу как бы оценивающе посмотрела на Римму, которая отошла на несколько шагов назад. Издав утробное урчание поднялась и направилась к ней, вытянув вперед свои руки.

— Все бегом к корпусу мальчиков. Быстро! — крикнула Римма и махнула рукой, указывая направление воспитанницам. Уже отбегая она обернулась и увидела, как сразу четыре девочки, встав на колени, начали вгрызаться в ранее покусанную Машей подругу.

К спальному корпусу мальчиков Римма прибежала в окружении пятнадцати девочек. Внутри помещения происходило побоище. Иван Васильевич с бейсбольной битой в руках, метался по самому большому спальному помещению и наносил удары воспитанникам, которые пытались напасть на него с разных сторон. На полу и кроватях лежало больше десятка тел с разбитыми головами. Сам Иван Васильевич был в брызгах крови, футболка была порвана в нескольких местах.

С десяток мальчиков стояли на улице смотря на бой через окно. Еще несколько парней сидело и лежало на клумбе возле корпуса.

— Оставайтесь тут, девочки, я к другим воспитателям, — Козакова направилась к домику, где была и ее комната, которую она делила с Ниной Фомичёвой, двадцатитрехлетней выпускницей педуниверситета.

Всего в лагере было восемь воспитателей. Три женщины и пять мужчин. Еще была директор — Анна Мироновна, уехавшая в город по хозяйственным делам и повариха тетя Галя, которая спала в комнате при столовой.

Открыв двери воспитательского корпуса, Римма тут же ее закрыла. К двери приближался Андрей, воспитатель младшей группы, он урчал так же, как и девочка Маша. Понимая, что тут помощи не будет, Римма бегом вернулась к корпусу мальчиков.

В это время из него вышел, весь окровавленной, Иван Васильевич. — Думал, что от местных хулиганов пригодится, — он махнул битой и сел на траву. На правой щеке у него кровоточили три царапины, тянувшиеся от виска к подбородку.

— Давайте я вытру кровь, — предложила Римма и показала ему на щеку.

— А, оставь, мелочь, по сравнению с мировой революцией. Все равно полностью надо обмыться и одежду менять.

Талин подошел к щиту пожарного инвентаря и откинув крышку бочки с водой, окунул туда голову. Стряхнув воду с волос, стянул с себя перепачканную кровью футболку и зачерпывая ладонями воду, обмыл грудь и плечи. За тем окунув в воду, помыл и биту.

— Я буду звать тебя Спасатель, — сказал Иван, обращаясь к бите и поглаживая ее кончиками пальцев, — и вы все ее так будете называть, — повернувшись к окружившим Римму ребятам и обведя всех пронзающим взглядом, продолжил Талин. Несколько ребят часто закивали головами.

— Где остальные воспитатели?

— В нашем корпусе. Видела только Андрея, хотел меня покусать, но я убежала. Остальных не видела.

— Во как? И молодые тебя не устраивают! — как-то и зло, и с иронией сказал Талин. — Схожу, посмотрю. Все равно переодеваться к себе надо идти.

Отбросив футболку, старший воспитатель направился к спальному корпусу руководства лагеря. — Ты со мной, — проходя мимо мальчиков, Талин указал на одного из них концом биты, и парень покорно потрусил за ним, — пересчитай пока всех, не оборачиваясь, но явно обращаясь к Козаковой, громко крикнул он из темноты.

Возле Риммы собралось девять девочек и двенадцать ребят. Получается, что вместе с парнем, ушедшим с Талиным, спаслось всего двадцать два. Двадцать два из ста пятидесяти шести! Хороши воспитатели. «Прогулялась к реке, дура, — винила себя Римма, — по-флиртовала». В голове галопом пронеслись мысли о быстром суровом суде и длительном сроке, вдали от дома.

— Ну, сколько нас всего тут? — Талин с парнем подходили из темноты. Он переоделся в джинсы и куртку защитного цвета. Бита вновь была испачканы кровью.

— Детей двадцать два. Девять девочек.

— Нормально. Для восстановления человеческой популяции достаточно.

— О чем вы? — ей очень не нравился тон, которым говорил с ней Талин.

Ответить он не успел. Со стороны столовой раздался грохот железной посуды. Из двери появилась тетя Галя. Судя по отсутствию на ней одежды, спать повариха любила полностью обнажившись. Очень толстая женщина с многочисленными жировыми складками на шее и животе, отвисшими большими грудями, издавая урчащие звуки, направлялась к ним.

— А эту прекрасную амазонку упокоить придётся тебе, тебе и тебе, — Иван Васильевич по-очередно ткнул битой в грудь трем подросткам. — Выполнять быстро. Советую взять вон тот топор, с противопожарного щита и лом.

Ребята испугано переглянулись. Они, конечно, дворовые хулиганы, дерзкие ученики, непослушные детки. Но сейчас им отдан приказ убить. Убить своими руками пожилую женщину, которая еще этим вечером кормила их сырниками с чаем.

— Опаньки, а что замерли? Хотите Спасателя отведать? Или ждете, что она вас оближет, вместо того, чтобы сожрать? Или мне за вас отдуваться во всем надо? Быстро вперед! Повторять еще раз не буду.

Тетя Галя была уже в десяти шагах, когда один из ребят, которых Талин выбрал для этого, отважился первым нанести удар ломом по спине женщине. Удар был не ловким и только подтолкнул ее вперед, но не свалил. Она обернулась и двинулась на обидчика, протягивая к нему руки.

В этот момент второй паренек, глубоко выдохнув, подбежав к ней сзади и оттолкнувшись ногами, плечом ударил ее под колени. Женщина рухнула, но тут же попыталась встать.

— Добить, — властно крикнул Талин, и третий парень дважды ударил бывшую уже повариху по голове кирпичом, который он вырвал из ограждения дорожки.

— А ни чего, команда из вас выйдет.

Талин улыбнулся и подмигнул парням.

— Так, остальные парни. Возле корпуса девочек я видел суету какую-то. Вы туда идете и всех упокоите. Всем смысл этого слова ясен? Или надо еще разжёвывать?

Вопросов ни у кого не было. Шесть парней направились к корпусу девчат. Один, проходя мимо первой троицы, забрал лом. Остальные по пути вырывали из земли красный кирпичи.

— Долго там не возитесь. Десять минут вам на все про все, — крикнул им в след Талин.

Он повернулся к оставшимся. — Сейчас парни вернуться, и я всем кое-что покажу. А сам вновь пошел к бочке отмывать быту.

Через несколько минут назад вернулось пятеро парней.

— Где еще один? — спросил Иван.

— Да мы уже возвращаться думали, а тут Антоха вдруг заурчал так же, как и все эти зомбаки, и хотел покусать меня. Его вон Швед упокоил, — говоривший показал рукой на высокого белобрысого парня.

— Ясно. Хорошо. Теперь осталось двадцать один. Пошли.

Иван Васильевич махнул призывно рукой и направился к воротам лагеря. Римма и все