Такой цветок – Мия - Жека Калинин

там никто не живет, очень холодно. И плыть от одного материка до другого три цикла. А это сто двадцать дней примерно. Пересечь наш материк в самом узком месте два цикла, это восемьдесят дней.

— Ну что ты говоришь, оба наших моря можно пересечь за сто пятьдесят дней, если считать пеший переход по Ингорскому перешейку между морей, а это четыре дня на борсах (борсы — ездовые крупные кошачьи, полтора метра высотой, с густой белой шерстью, магически усовершенствованы).

— Такое ощущение, будто мы говорим о разных картах… о! — он осекся и выпученные глаза чуть не вылезли наружу.

— Ха-аха-ха! Скажешь тоже, шон Карник! Разные карты. Ты что-то путаешь, наверное. Я только в прошлом году закончила изучать малые науки, должна была отправиться в княжество Остбер и продолжить обучение… — глаза девочки мгновенно наполнились слезами, она, уронив ложку, спрятала свое лицо в ладони, — мы с мамой и папой поехали в… этот Остбер и на нас напали… Они нас ограбили и убили папу. Маму и меня посадили в клетку с другими женщинами и девочками. Мы несколько дней ехали на юг, потом мама договорилась с одним из этих убийц, и… он меня стукнул по голове. Когда я очнулась, то была в каком-то доме в небольшой деревне. Меня подобрал Сэм, он кузнец. Он не отпустил меня догонять маму и около цикла (в году три цикла, состоящие из трех частей по сорок дней) присматривал за мной. Потом местные мальчишки рассказали, что всех женщин и девочек приносят в жертву для призыва каких-то демонов. Через несколько дней я попала сюда, убегая от чернокнижника и демонопоклонника. Этот самый демонопоклонник меня и переместил… в этот город.

Она уже не плакала, а купец, не веря своим ушам, слушал и все больше верил, что Мия не обманывает и не тронулась умом, она действительно из другого мира. Купец не мог ошибаться, ведь любая образовательная программа на Маасту, имеет аксиому — другая обитаемая планета может находится только в другом мире.

— Сколько тебе лет?

— Тринадцать, в последней части цикла исполнится четырнадцать. Только в моей стране больше дней в году, чем в вашей, не знаю, почему. Может маг Баль лучше тебя знает, как мне добраться до дома? Там, дома есть старший брат, он уже взрослый и сможет позаботиться обо мне. И я очень скучаю по нему, кроме брата никого не осталось.

Мия не плакала, но в ее глазах мужчина увидел страдание и боль. Еще в детском взгляде был отчетливо виден блеск ненависти и жажда мести.

— К шону Бальтодэну мы отправимся после завтрака. А пока расскажи, какие созвездия ты знаешь, — решил добить свои сомнения купец, — можешь нарисовать парочку?

— Я знаю стрелу, корону, медузу, борса, топор, петля Стогана. Остальные вспомню, когда рассмотрю их в небе.

— Пошли в мой кабинет, там есть доска для чертежей, нарисуешь, что вспомнишь. А сколько дней в году у вас?

— У нас принято считать, что их четыреста тридцать восемь. Но у вас все по-другому. Меня не так учили. Ладно, пошли в кабинет, — грустно согласилась девчонка, — а потом сходим к шону Балю?

— Обязательно сходим. Он как раз занят поисками того гада, который тебя к нам закинул через телепорт.

Как и предполагал купец, ни одного знакомого созвездия Мия не изобразила. Поэтому он быстро собрался и потащил ее в магический корпус. Пошли пешком, было не далеко и хотелось немного подумать. Оставив девчонку наблюдать за тренировками магов через окно третьего этажа, купец зашел в кабинет Бальтодэна, он и не думал, что вынесет из этого разговора. Друг практически сразу согласился с выводами Карника и сказал, что уезжает в первой половине дня на помощь в поимке того самого демонопоклонника. Естественно, он никак не мог присмотреть за Мией и оставлять ее одну тоже запретил. Вызвал своего ученика из боевых магов и отрядил его в телохранители купца и Мии. Выдал им по три защитных артефакта и жутко мощный боевой жезл своему ученику. На этом попрощались и отправились по домам собираться в дорогу.

Карник заново перепланировал торговый поход, отправил каравеллы под командованием обоих своих прияльщиков Жубара и его брата Губара. Обычно они ходили с купцом по очереди, но в этот раз согласились пойти над приялией вместе, без лишних уговоров.

3. Баалор

В конце второго дня пути Баалор нашел первое зеленое растение. Это было дерево. Небольшой высоты и толщиной в пять-шесть обхватов. Из объемного ствола росли небольшие ветви, лишь на самом верху разрослась скудная крона.

Выбившийся из сил путник еле залез на первую, самую низкую ветвь. Дрожащими руками сорвал с нее два одиноких листочка и сунул в пересохший рот. Продолжая подъем к лысеющей кроне, он так и не увлажнил пересохшего рта, то, что было языком, увязало в вяжущей каше из пережеванных листьев, до которых он смог дотянуться. А когда оказался на вершине, чуть не умер от счастья. Дерево оказалось полым внутри и там, в этой полости плескалась вроде как ВОДА. До нее было не достать, а внутренняя часть дерева казалась отполированной изнутри. Ввиду этого обстоятельства он побоялся спуститься внутрь, а ну как останется там навсегда. Баалор оглянулся, вокруг дерева не было НИЧЕГО кроме песка. Лишь одинокая полоска следов его собственных ног тянулась со стороны почти достигшего края пустыни солнца. Немного подумав, снял с себя рубаху и ремень. Извлек из завязок сапогов шнурки и связал все вместе. На конец шнурка привязал рубаху и опустил ее внутрь дерева. Лишь самый край окунулся в воду, а на вид это была именно вода. Приняв устойчивое положение, свесился еще и на целую ладонь ниже опустил ткань в воду. Вытащил свое изобретение назад, едва схватил влажную ткань, немедля ни мгновения выдавил влагу себе в рот. Никаких вкусовых ощущений и утоления жажды он не ощутил. Лишь на четвертый раз, когда к длине двух шнурков и ремня добавил оба оторванных рукава, смог опустить почти всю рубаху по самый ворот. Выжав ее в рот, наконец почувствовал увлажнение и смог пошевелить треснувшим от жажды кончиком языка.

Опуская рубаху вновь и вновь, вспоминал, как брел по пустыне, утопая в этом песке, карабкаясь вверх по барханам и падая с них вниз. Отвратительно сухой постоянный ветер менял только направление и ни разу не стих за все время пути, закидывая песок в рот, нос и глаза.

Теперь-то он будет пить столько, сколько в него влезет