Зверь дышит - Николай Байтов

Ей куда-то не туда. Она начинает это понимать — быть может, смутно. Одно понятно: ей, в любом случае, не туда, куда мне. И это отталкивание — одна из центральных её интенций. Она изнемогает, но держит курс. И она обессилела: продолжает держать себя — и всегда будет, — но изнемогать больше не в состоянии. Силы кончились. И притом вся весенняя природа настаивает на том, что ей надо цвести. Куда же ей? — А я назначил этот старческий, чёртов, краснокирпичный «Арсенал», старый цех, который через два года забудется, взметнувшись картинным вихрем и рухнув вдоль улицы Вожирар.

Бранясь, я высказал боязнь таким манером. Также брань — громкая, — это способ избавиться на секунду от зубной боли.

На площадке Трокадеро людей было меньше, чем я ждал. Внизу ярко зеленели сады и струились фонтаны. Возбуждённо перекликаясь на разных языках, то одна, то другая группа располагались на краю — фотографироваться с Эйфелевой башней. «Какое дурацкое место!» — подумал я — и мелькнуло смутное ощущение, что такая мысль уже приходила, — но когда и по какому поводу, не мог вспомнить: яма в десне с испаряющейся заморозкой кричала, заглушая всё остальное. Всё же вялые оправдания шевелились: «Но я не хотел ничего такого. Просто здесь ей близко. И здесь легко взять такси в это время…»

Нола уже стояла у ног Геркулеса. На ней была белая распахнутая ветровка, джинсы и кроссовки. Под ветровкой что-то розовое. Волосы убраны в пучок на затылке. Она тревожно оглядывалась по сторонам, но, увидев меня, быстро отвернулась, сделав вид, что не заметила. Я понял, что она в смятении и не знает, как себя вести.

— Давно пришла? Извини…

— Нет… — Она взглянула — и сразу отвела чёрные глаза испуганно — и не знала, куда смотреть, а на меня не могла.

— Пойдём. — Я взял её за руку и повёл рядом с собой, желая облегчить её мучение: чтобы наши взгляды не встречались, а двигались параллельно. Потом руку отпустил.

— Когда ты уезжаешь в Турин?

— Ну… скоро. Меня ждут там к первому июня… Но за это время надо многое успеть…

— Что именно?

— Ну, ещё не решён вопрос с квартирой. Я пока не знаю, где буду там жить…

— Мама здесь остаётся?

— Нет, едет со мной… Может быть, не сразу…

— Тогда вы можете здесь квартиру сдать.

Она не ответила.

Молча мы подошли к стоянке на площади и сели в такси на заднее сиденье.

— На набережную Сталинград, пожалуйста, — сказал я. И только тут заметил, что она плачет — тихо и безутешно.

ТРАЕКТОРИЯ «TALPA»

За два месяца поймано шесть кротов, два из которых сдохли, прежде чем были получены полезные результаты. Вес кротов в день отлова составлял в среднем 55 граммов, затем снизился до 50.2, а затем повысился до 59.5.

Часто заселяют заливные луга. При наводнениях, много кротов тонет…

Подготовительная работа посвящена преодолению ряда трудностей. Прежде всего, нужно поймать кротов. Все кроты, с которыми проводились опыты, пойманы при заливании норок, и этот способ представляется наиболее успешным. Вторая важная проблема в том, где взять достаточно естественной пищи для кормления. Она была разрешена путём разведения крайне плодовитых видов земляных червей.

Из-за того, что мы начали разводить червей довольно поздно, получили меньше статистических данных, чем могли бы при кормлении земляными червями.

В неволе крот ведёт себя тихо. Если его слегка потревожить, он либо убегает, либо готовится дать отпор. Если его раздразнить, ложится на спину, испускает визг и защищается зубами и лапами.

Кротов держали в стеклянных аквариумах, 11.5 дюймов длиной и 7.5 дюймов шириной и глубиной. В аквариуме наложено на 3–4 дюйма сырой земли, достаточной для рытья небольшой норы и коридоров. Было обнаружено, что кротам необходима вода, итак, установлены бутылки с резиновыми пробками и закреплены кверху ногами в углу. На поверхности, вблизи маленькой дырочки, всегда был тонкий слой воды, которую кроты лизали. У двух, которые сдохли, не было воды, но по их поведению можно было понять, что они хотят пить.

Собачий корм клали на небольшие площадки, укреплённые в полудюйме над землёй. Обнаружено, что обычно не хотят есть пищу с грязью, а при таком методе снизилось загрязнение. Однако земляных червей клали в землю и присыпали тонким слоем.

Взяв червя ртом за конец, подносит лапы ко рту, зажимает и тянет вниз. Кусочек за кусочком червяк, таким образом, очищается от земли. Крот скользит носом вдоль червя, отыскивая конец, затем схватывает зубами, разжёвывает и проглатывает. Когда говядину или печень дают впервые, крот обнюхивает, ища конец. Один крот съел мышь и лягушку, начиная с лапок.

Каждые 24 часа почву тщательно просеивали, остатки пищи помещали в мензурку, а фекалии выбрасывали.

Каждые две недели почву увлажняли, т. к. норки обваливаются, когда высыхают. Землю заменяли новой при появлении запаха аммония.

Собачий корм, которым пользовались, был «Dr. Rossʼs Horse Meat» — «Конина доктора Росса», содержащая 95 % мяса, 2 % измельчённых костей, 2.9 % пшеничной муки и немного приправы и консерванта. Оказалось там же небольшое количество жира, которое каждый раз оставалось несъеденным.

Кроты привыкли к новой диете через один-два дня. Большинство червей относилось к разновидности, обычной для этой местности.

Каждого ежедневно взвешивали с точностью до 0.1 грамма. Они постоянно увеличивали вес при питании кониной, суточное потребление которой составляло в среднем 70.2 % веса крота.

Крот не может терпеть голод, как другие животные. У него повышенный аппетит. Истощение доводит его до безумия. Он сильно оживляется, кидаясь на жертву. Обжорство приводит в беспорядок все его способности. Ничто не устоит на его пути при попытке утолить голод. Предаётся прожорливости, что бы ни случилось. Ни присутствие человека, ни иная какая-либо угроза не могут остановить его.

Хотя кроты казались совсем активными, препятствия, встречающиеся в природе, отсутствовали. Зная это и то, что все четыре крота последовательно набирали вес, можно предположить, что у них сохранился нормальный аппетит. В основном активность была снижена из-за накопления жира.

Во время наблюдения замечен ряд повадок. Ещё до того, как установили поилки, трём кротам, двое из которых умерли, дали воды на донышке мензурки. Они не прямо стали лакать, а лишь иногда опускали мордочки в воду ненадолго. Они научились почти немедленно пить из нашего водного распределителя. Мы видели, как два крота давили отверстие когтями, чтобы извлечь воду. Кроты поедали даваемую пищу всегда одним способом — сгребали её прямо в рот своим очень цепким носом. Другая привычка — очищать живую пищу передними лапами, держа её во рту. Были замечены ещё интересные черты. Когда они уходили в норку сытыми, то почти всегда закрывали вход, но если не успевали поесть, то просто убегали в норку, не закрывая её. Так случалось, если их пугал шум в лаборатории. Хотя, как известно, они почти совсем слепые, однако безошибочно находили вход и прямо направлялись к нему. Это показывает, что они обладают чувством ориентации.

Я несколько раз пытался иглой открыть веки крота, но безуспешно. Глаз не находится в глазной яме черепа, как у других млекопитающих. У него поперёк орбиты идут мышцы, не оставляя следа своего расположения. Оболочка против глаза тонкая, и свет, проникая сквозь неё, сильно рассеивается. Имеется, однако, градация срастаемости век до полного срастания, как показывают микроскопические исследования.

Ушные раковины имеют тенденцию к атрофии, т. к. могут наполниться землёй.

14 июня была взята почва на участке № 7. Насекомых не найдено, а черви глубоко. Кроты покинули участок и ушли на более низменные земли. Было замечено, что земляная мышь заселила кротовые туннели. С целью узнать, заселяются ли туннели другими видами, поставлены мышеловки. На одних капканах были приманки, на других нет. Хотя капканы стояли несколько недель, поймана только одна мышь. Из такого наблюдения нельзя сделать выводов, но можно уверенно сказать, что в изученных местах очень мало млекопитающих, которые занимают туннели кротов.

Отношение крота к другим позвоночным мало известно. Во время эксперимента молодая мышь была помещена в ящик с кротом. Он набросился на мышь и пытался укусить, но не сумел. Когда мышь попыталась защищаться, крот боязливо скрылся. Другой даже не потревожил мышь.

Я часто наблюдал весной или летом, как крот тащил большого червя, который старался убежать. Осенью черви менее подвижны, они не бегут при раскапывании. Коридоры, наполненные травой, где найдено много червей, указывают, что они собраны, когда копались поверхностные ходы, через которые крот собирает траву для выстилания норы.

Осенние находки показывают, что кормовые запасы кротов — довольно частое явление. Запасами пользуются в течение зимы, и во многих случаях они расходуются не полностью. В мягкую зиму они могут даже увеличиваться. Мои исследования показали, что маленькие черви, из которых частично состояли осенние запасы, съедаются первыми.