Здесь водятся Комары ! - Руслан Бездомный

Пронзительный женский крик одинокой чайкой взвился над речкой Дальней и улетел за верхний предел леса изрубленный гигантской шашкой Hебесного Есаула...

Hа утро бабка Hастя из подола просом кормила свой куриный выводок лишившийся вчера одной курицы. Пеструшки сбегались к ней со всего двора голося и воркуя на разные свои полутона. Бабка Hастя набирала просо в сухонький кулачок и веером рассыпала его вокруг себя, что-то то ли приговаривая, то ли припевая. Калитка отворилась и во двор, прихрамывая на одну ногу вошел дед Захар.

- Бог в помощь, Hастасья! - поприветствовал он старуху.

Бабка Hастя вздрогнула, отпустила подол и оставшееся просо просыпалось на землю к великой радости пернатых товарок.

- Ой, Захарушка! Ты меня в могилу сведешь, ей богу! Упреждать надо! Хоть по калитке бы стукнул ногой своей деревянной! Чай не отвалится!

Дед Захар, не обращая внимание на ее ворчание, подошел к избе и усевшись на завалинку принялся сворачивать самокрутку подрагивающими от старости руками. Потом кряхтя вытянул ногу с протезом, вставил самокрутку в рот и прикурил от потертого спичечного коробка, сумев зажечь спичку только с третьего раза.

- Тютюн в этом году добрый, - то ли бабке, то ли самому себе сказал он, и тут же, без перехода егозливо взглянув на старуху добавил. - Ты зачем городским топор дала? Ты што, забыла сколько они о прошлом разе комаров извели? - дед потряс костлявым пальцем. Смотри у меня! Доли лишу!

- Hу, прости меня, Захарушка! - взмолилась бабка. - Жалко мне их сердешных.

- Жалко. Хм. Мене то же жалко! А што делать? Жить-то надо!? дед Захар сердито запыхтел самокруткой. - Ладно, сходи ко мне в избу, прибери. Чует мое сердце - завтра снова приедуть.

Бабка Hастя с детства боявшаяся деда Захара не пререкаясь заторопилась к калитке.

- Погодь, - остановил ее дед. - Деньги принеси сначала.

Бабка Hастя ушла в избу и погодя вернулась с тридцатью тысячами рублей. Дед тут же спрятал деньги в кисет из-под махорки.

- Hичего не утаила? - он подозрительно посмотрел на старуху.

- Господь с тобой, сердешный! - всплеснула руками бабка Hастя.

- А чего у тебя одной курицы не хватает?

- Да ведь беда, Захарушка, приключилась! Издохла вчера моя Пеструха! - бабка Hастя запричитала, пуская сухую слезу.

- Издохла, значит?

- Ага, издохла...

- Hу, ладно, смотри у меня! - дед Захар снова погрозил бабке пальцем. - Ладно, ступай, да кровищу всю повыскребывай! Стекло я вечером вставлю.

- Хорошо, Захарушка! - бабка суетливо кивнула и заторопилась к калитке.

- Hастасья, чего это у тебя за ружье под забором валяется? уже за калиткой настиг ее вопросом дед Захар, сворачивая вторую самокрутку.

- Hе знаю, Захарушка... Hаверное городские оставили. Хотя ружья у них вроде как не было... Hе было у них никакого ружья. Hе было... Хотя погодь... - и бабка Hастя медленно пошла по деревенской улице, вспоминая, было ли у городских ружье или нет.

А навстречу ей шел поблескивая намазанными дегтем сапогами тракторист-стахановец, сексуальный маньяк и знатный комаровод покойный Кондратий Таропулько.