Алый - цвет жизни - Кривицкий Михайлович

   - Ладно. - кивнул своим мыслям старик, - Хорошо что ты его к нам привез, Кей, воспитаем сами. - шаман еще раз улыбнулся, - Сильным шаманом будет.

   - Не повезло тебе дед. - Кейрат беззлобно подначил шамана. - Правнука увидишь еще не скоро.

   - Угу, ты только шею раньше не сверни как отец, у того-то хоть ума хватило обрюхатить девку. - не остался в долгу шаман.

   - Ладно, я на сход, солнце почти село.

   Шаман мгновенно стал серьезен как никогда.

   - Кейрат, ты осторожнее, неспокойно мне что-то.

   - Да ладно. - отмахнулся урук-хай с присущей молодости бесшабашностью, старый орк недовольно покачал головой. Кейрат коротко кивнул и вышел, оставив малыша на попечение деду.

   А на рассвете в шатер шамана внесли умирающего Кейрата с толстым арбалетным болтом в груди. Могучий урук-хай дышал с трудом, на губах пузырилась кровь из пробитого легкого, но умирал вождь от яда королевской гадюки, излюбленного оружия асасинов. Противоядия не существовало. Быстро поняв, что внука не спасти, старый шаман горестно вздохнул и понурил голову, в этот момент во весь голос заявил о себе проголодавшийся ребенок. Шаман вздрогнул как от удара, бросил быстрый взгляд на сверток из волчьей шкуры, затем на умирающего внука - решение было принято.

   Шаман положил ребенка рядом с Кейратом, оголил окровавленную грудь внуку и резкими взмахами костяного ритуального ножа обмакнутым в черную краску расчертил смуглую кожу древними письменами. Травы, щедрой рукой брошенные на угли жаровни начали медленно тлеть, распространяя по шатру сладковатый дурманящий сознание желтоватый дым. Шаман взял в руки бубен и принялся медленно выстукивать монотонную дробь, постепенно ускоряя ритм, затем вплел в мелодию свой хриплый голос. Ритм нарастал, туманно-алая дымка начала сочиться из груди Кейрата сквозь древние письмена и медленно укутывать замолчавшего ребенка, не выпускающего из маленькой ручки черного клинка. Шаман все ускорял ритм, голос становился громче, в какой-то момент старый урук-хай не усидел на месте и принялся приплясывать в диком, завораживающем своей первобытной хищной грацией танце. Глаза шамана закатились, он, словно находился не в реальном мире, пребывая духом на астральном плане, вокруг него струились духи давно ушедших на встречу с Хель орков, но тело продолжало безостановочно выбивать ритм и порыкивать в такт таинству. Танец старого шамана подхватили духи, откликнувшиеся на его зов, а кровавая дымка становилась плотнее с каждым мгновением, оседая кроваво-зеркальной поверхностью на коже ребенка. Наконец шаман обессилено свалился, глотая ртом воздух и перед тем как провалиться в беспамятство успел заметить как истаивает дымка, окружающая ребенка, а вместе с ней затих и последний вздох внука.

   Непроглядный туман окружал старого урук-хай, зависшего между небом и землей, шаман с нетерпением ожидал встречи с духом прародителем клана черного ворона. В душе урук-хай боялся, что своими отчаянными действиями он погубил необычное дитя. Духи такого никогда не простят и покарают весь клан за ошибку одного. Туман напротив сгустился, принимая форму большого, старого, но мудрого ворона, в матово-черном оперении которого проскальзывала седина.

   Ворон нахохлился, повернул голову вправо, словно красуясь мощным клювом перед ценителем прекрасного, вперив левый янтарно-желтый глаз в старого урук-хай. Орк почтительно поклонился.

   - Можешь не бояться, Хайрат, ты сделал все правильно, Великие духи довольны результатом. - шаман облегченно вздохнул, режущий слух голос, словно скрип дубравы в ветряную погоду, продолжил: - Ты обрел правнука, но скоро обретешь еще двух. Семя, брошенное твоим внуком, вот-вот взрастет, родятся мальчики: воин и шаман.

   - Благодарю Ворон. - шаман снова почтительно поклонился и не смог удержаться от улыбки. - Три шамана в клане - сила.

   - Два, Хайрат. Кайтар не принадлежит Черному Ворону.

   - Кайтар? - неподдельно удивился шаман, и было чему, ведь имена дети урук-хай получали только в четырнадцать лет, когда переходили из разряда детей в отроки и очень редко духи покровители снисходили до того, чтобы лично давать детям имена.

   - Да, ребенок, имеющий двойной долг крови не может не иметь имени, а злых духов можешь не опасаться. - Ворон коротко хохотнул, - Великие духи позабавятся искренней радости Кайтара от встречи с ними. Но береженого богиня бережет, пока твой правнук не получит тарруш, зови его Кай.

   Шаман про себя перевел со староорочьего имя ребенка и не удержался:

   - Кай значит лед, а если потом прибавить Тар, получается Ледяной Долг, бессмыслица какая-то!

   - Имя Кайтар на изначальном языке имеет четыре значения: Правитель, Судья, Палач и Месть. Каждое из четырех имен принадлежит ему, Ледяной Долг тоже подходит. - вспомнив о двойном долге крови камнем повисшем на судьбе правнука, урук-хай согласно кивнул. - У Кая свой путь, когда придет время, долги его позовут в дорогу, не держи правнука.

   - Что ты имел в виду, говоря, что Кай не принадлежит Черному Ворону?

   - Не волнуйся, мой старый друг, Кайтар не останется без поддержки, Великие духи решили ему дать покровителя ныне мертвого клана. Клана сгоревшего в горниле древней войны. - Ворон посмотрел на шамана вторым глазом, - На этом все.

   - Благодарю за добрые вести, Ворон.

   Мудрый дух расплылся невесомым туманом, шаман пришел в себя. Тело мертвого внука уже вынесли, снаружи слышался шум подготавливаемого погребального костра, но к ребенку никто не посмел притронуться. Подойдя ближе, шаман понял почему: Темные волосики ребенка побелели, став снежно-белого цвета, небесно-голубые глаза сменили свой цвет, став темно-багровыми, а еще совсем недавно розово-белая нежная кожица потемнела, словно на нее лег густой загар под летним солнцем в родных горах клана. Взгляд малыша словно пронизывал насквозь, и был он не по-детски серьезен и тяжел. Хайрат улыбнулся:

   - Возражать против двух братьев не будешь? - Кай тут же расплылся в радостной улыбке и что-то весело гукнул.

   Старик покряхтывая наклонился, закутывая ребенка в шкуру и попытался отобрать маленький клинок, чтобы тот не поранился, а то слишком лихо он им размахивал во все стороны. Взгляд Кая моментально стал серьезным и злым, Хайрат еле успел отдернуть руку по которой чуть не прошлось черное лезвие.

   Хайрат примирительно улыбнулся:

   - Ладно, не буду. - Кай, ощутив, что любимую игрушку больше никто отнимать не намерен, тут же успокоился и что-то залопотал по-своему. - Смотри не поранься. - напутствовал урук-хай, вымученно улыбнувшись. Что-то ему подсказывало, что клинок ой как не прост, но как не напрягал память старый шаман, но так не смог припомнить ни одного народа с такими игрушками и слышал ли он вообще о чем-то подобном. Только сейчас орк почувствовал исходящую от клинка лютую ярость и первобытную злобу волчицы защищающей своих щенков. Ребенок же беззаботно ухватился второй ручкой прямо за лезвие, шаман затаил дыхание, но ничего не произошло, Кай остался цел, весел и беззаботен. Убедившись, что странное оружие своему носителю не причинит вреда, со спокойной душой выбросил все непонятное из головы.

   Устроив Кая на руке, шаман шагнул из шатра, сощурившись на ярком солнце. Погребальный костер уже был сложен. Хайрат тихо пробормотал:

   - Не завидую я тебе парень, обрести и тут же потерять сразу двух отцов... Что за судьба тебе уготована?

   Костер прогорел в полной тишине, никто так и не проронил ни слова за эти несколько минут. Увидев ребенка на руках у шамана все облегченно переводили дух, Кейрат уходил, оставив частичку души в своем сыне, а значит, вскоре после встречи с Хель снова родится. Налетевший порыв ветра подхватил невесомый пепел и унес его в степь, Хайрат вздохнул, проводив его взглядом. Кай заворочался в своем меховом свертке, шаман опасливо понюхал воздух, но тут же понял, что прежде чем сходить по большому или по малому надо сначала поесть, а дитя стихий с самого появления на свет ничего еще не ело. Орк огляделся вокруг - все занимались своими повседневными делами, забыв об огненном погребении, и тут он приметил старую орчанку, греющуюся на солнце возле шатра.

   - Кара, - позвал старик, - помоги накормить правнука.

   Орчанка растерялась.

   - Старый, чем?! Все кормящие молодухи в горном стойбище, а мои груди пересохли так давно, что я уже и забыла каково это вскармливать будущего воина!

   - Ну, хоть посоветуй что-нибудь! Баба ты или не баба, в конце концов! - вспылил шаман, орчанка медленно поднялась, уперла руки в бока и злобно зыркнула выцветшими от времени желтыми глазами.

   Шаман положил сверток с ребенком на землю, сбросил меховую шубу, после чего грозной тучей двинулся на строптивую женщину. Не растерявшись, Кара схватила увесистую палку, приготовленную для костра и от души перетянула ею старого орка по спине. Хайрат взревел, глаза налились бешенством, второй удар поленом пришедшийся по голове, успокоил развоевавшегося старика, забывшего о том, что он не воин, а степенный, всеми уважаемый шаман. Каре-багровые глаза закатились, урук-хай свалился на утоптанную траву как подкошенный.