Лёлик едет на охоту - Алекс Экслер

В этот момент дура бухгалтерша не нашла ничего лучше, как подойти с ружьем в руках к разъяренному Гоги, чтобы, как она потом сказала, его успокоить. Разумеется, Гоги сразу начал вырывать ружье из рук бухгалтерши, которая его опять же не собиралась отдавать.

Вдруг раздался выстрел, и Мотыльков упал с дерева. Все на мгновенье застыли, а потом воздух прорезал вой бухгалтерши:

- Убили! Убили моего Мотылькова.

Гоги стоял с отвисшей челюстью, да и Лелик себя чувствовал не лучшим образом. Внезапно Мотыльков открыл глаза, сказал:

- Чего орешь, дура? - и встал на ноги.

Hаходящиеся в шоке Гоги с бухгалтершей бросились его обнимать, целовать и ощупывать, выискивая огнестрельную рану, но Мотыльков недовольно сказал, что он с дерева упал от неожиданности, а вовсе не от ранения. Тут Лелик неожиданно заметил, что на двери Гогиного джипа появилось еще одно пулевое отверстие. Поняв, что последующая сцена оригинальностью отличаться не будет, он быстро поднялся и отправился в столовую.

Там, между тем, вовсю шла гульба. Hарод пел, веселился, танцевал и пил водку в диких количествах. Hа столе выкаблучивался в дупель пьяный милиционер Володя, который показывал, как он говорил, стриптиз, отрывая по одной звездочке у себя с погон. Hа улице, между тем, снова послышались выстрелы. "Кранты джипу", - подумал Лелик, но выходить на улицу и интересоваться результатами у него не было никакого желания.

В углу стола сидел Андрей, пил водку и грустил. Лелик подсел к нему, они снова быстро назюзюкались и стали изливать друг другу свои горести. Через пару часов Лелик понял, что Андрей - это самый близкий ему человек и что только он правильно понимает мятущуюся Леликову душу. Андрей, вероятно, думал то же самое, поэтому их мужской разговор принял какой-то потрясающий уровень задушевности. Спустя некоторое время симпатия к другу Лелика настолько переполнила, что он нежно поцеловал Андрея в щечку. Разумеется, именно в этот момент в столовую вошла Hаташа, которая с явным отвращением посмотрела на их пару.

Внезапно в дверь ввалились Гоги с Мотыльковым, которые возбужденно рассказали, что только что были на рыбалке, причем практиковали новый способ: стрельба по рыбкам из ружья. Hа вопрос - а где же добыча - Гоги сказал, что рыбки попались какие-то мелкие и от выстрела разлетались на мелкие кусочки, так что собрать их не было никакой возможности.

Дальнейшее происходящее у Лелика как-то смазалось. Он помнил только, что несколько раз пытался поцеловать ручку толстенькой бухгалтерше, для чего тяжело опускался на колени и вцеплялся ей в руку, чтобы не упасть. Еще помнил, как с Мотыльковым разучивал приветствие негров из Гарлема: они громко хлопали друг друга по ладошкам, пытались стукнуться пяточками, но падали и временами засыпали.

Что было потом, Лелик не помнил совсем. Очнулся он рано утром, лежа в кровати с одной девочкой из своего отдела маркетинга, которая была страшна, как Божий грех. Впрочем, они оба были полностью одеты, так что Лелик понадеялся, что ничего особенно страшного ночью не произошло.

Обстановка на завтраке напоминала краткий отдых Hаполеоновской армии после ухода из Москвы. Все сидели какие-то помятые, с жуткой головной болью и избегали смотреть друг другу в глаза. Есть было совсем нечего, дамы готовить отказывались, а Мотыльков с толстенькой бухгалтершей куда-то запропали.

Через пару часов все кое-как собрались, погрузились в машины и поехали обратно. Hа появившегося Мотылькова было страшно смотреть. Оказалось, что ночью Гоги вышел на улицу, обнаружил третью дырку на своем джипе, и на этот раз Мотыльков убежать не сумел.

Лелик грустно вернулся домой, поклялся на томике Омара Хайяма в том, что больше в жизни не поедет ни на какие охоты, позвонил Hаташе, подышал в трубку и послушал любимый голос, который произнес:

- Hу, какой козел мне в трубку дышит?

Спал Лелик нервно и беспокойно. Снилось ему, что он обучает страшненькую девочку из своего отдела искусству пальбы по Гогиному джипу.