Ангел ходит голым - Андрей Нариманович Измайлов

мою задницу смотри (само совершенство, сам знаю). Ты глянь, как Лилька исполняет! Прямо на ируканских коврах!

— Гх-хм. Гр-р-рхм. М-макс, зачем?

— Старина-а! Не истолкуй превратно! Исключительно на память! Долгими холодными вечерами одинокий дедушка Багдашов, бывало, включит… Ах, есть что вспомнить!

— Гх-хр-х. А она знает?

— Догадывается. Не девочка, не вчера родилась.

— Шантаж?

— Не наш ме-етод, старина! Ещё прокурора, похожего на человека, вспомни! Фу, старина! Говорю же, просто на память! И разве этим её расшантажируешь?!

— А мне — зачем?

— Разве не понравилось? Может быть, тазик?

— Какой тазик?

— Ну, или в ванную.

— Спасибо, нет.

— Так чего? Не понравилось?

— Ничего так…

— Во-от! Копию тебе сделать?

— Зачем?

— Дык одно дело делаем. Дык?

— В принципе да.

— Ух, как сказал, старина! В принципе! В Гавриле! Служил Гаврила охрандосом, Гаврила принцип охранял!

— Слышь? Ваши ковры прекрасны. Но мне пора.

* * *

Или зря тогда от копии отказался?

Хотя…

Именно, что хотя. Отвечая на вопрос «что делал?».

Стал угнетать. М-да. Гнёт — тело, давящее сверху. Там, на видео, и другие позиции… Камасутра.

Нет, зря отказался. От хотя бы копии. Хотя…

— Опять превратно меня понял, Виталь. Угнетение… Смотри! Например, мне говорят: «Мы голодны!» И я пойду и сделаю бутерброды. Но если мне говорят: «Пойди и сделай бутерброды!», я не пойду и не сделаю… Ой! Бутерброды тебе сделать? Ветчина, рокфор, майкопская, ещё какая-то хрень в холодильнике. Йогурт. А то хлещешь коньяк на пустой желудок.

— Благодарствую. Разве какой-нибудь рыбки…

— Вот рыбки нет. Рыбки — нет. И прекрати!

— Всё-всё. Даже не начинал.

— И не начинай.

— И мысли не было! Мы не голодны. Хотя… Пойди и сделай бутерброды!

— Не дразнись!

— Не буду.

— Так сделать? Или нет?

— Нет… Значит, стал тебя Макс угнетать. В последнее время.

— Просто он злой. Вот ты — добрый. А он — злой.

— А я — добрый?

— Добрый.

— Но сложись всё наоборот, ты бы сейчас вечеряла с Максом, а я…

— Ты? Был бы спроважен. В последний путь. И я бы пробросила мельком: «Ах, этот!». Я же ведьма!.. Тьфу на тебя, Виталь! Умеешь ты!..

А ты-то как умеешь, Лиль! Уклони очи твои от меня, потому что они волнуют меня…

— Ой! Мобилка! Мобилка! Где она мурчит? Где-где?! Что-то не сориентироваться! Я такая бестолковая! Засунула… Ну, где же, где?!

Где-где!

— В спальне.

— Ой, точно! Я же прилегла, пока ты не заявился! Бегу-бегу-бегу!

Она — прилегла. Она — бегу-бегу-бегу!

Просто невозможно! Потому что это выше сил! Хоть опять в ванную! На минуточку! Руки помыть, руки! «Раффаэлло» клятое…

— Юлик!!! Ю-у-у-улик!!! Прилетел?! Сели?! А я жду, жду! Конечно! Ко мне! Жду-жду-жду! Я соскучилась!

Голос твой сладок, песня голубицы в ущелье скалы под кровом утёса!

* * *

Юлик.

Пока всё идёт, как идёт. Как должно. Как должно!

Истинно, истинно говорю вам, не претендуя на копирайт: если вами никто не манипулирует, вы в руках профессионалов.

Адепты Ордена, нашего Ордена, профи. Даже выведенные за штат. Бывших, известно, не бывает.

Юлий Берш. 27 лет. Голкипер сборной. Прибыл рейсом из Дубая. Вместе с командой. После сборов. Три товарищеских матча с местными раскоряками. 11:0, 1:0, 0:0. Тренер Флавио Пикколо выразил сдержанное удовлетворение состоянием основного состава.

Валюта у Юлия.

Твоя Лилит.

Нам всё известно, всё!

* * *

В этой стране стало страшно жить. Недавно случайно нашла в Интернете базу данных поиска людей http: //syim.com/baza. И главное, сделали вроде как для поиска утерянных родственников. Но здесь вся информация о каждом из нас: переписки с друзьями, адреса, телефоны, место работы, и, что самое страшное, есть даже мои обнажённые фото (правда, не знаю откуда). В общем, испугалась очень. Но есть такая функция, как «скрыть данные». Воспользовалась и всем советую не медлить. Мало ли, что эти придурки могут сделать дальше!

Написал sd354wetsdg — 23: 16: 17

* * *

— Не сплю! С кем я могу спать, если тебя нет?! Да… Да… Поторопись! Пикколо? А, ваш Бармалей? Посылай ты его nach! Всю ответственность беру на себя. Кто твой агент?! Всякий старый хрыч будет диктовать! Посылай, посылай! Если что — ко мне!.. Всё! Даже слышать не хочу. Жду!.. Да не сплю, не сплю. Мы тут с подружкой… Ты её не знаешь… Она как раз уходит, ей на дежурство… Дьютик? Ничего не надо, у меня всё есть! Ну, или шампанского. «Henkel». Немецкое такое. Если нет, тогда нет. Приезжай уже! Да, «над слоником». Умничка, помнишь! Кнопочку «В» — консьерж откроет. Такой… солидный. Предупрежу… дю… Всё! Время пошло! Начинаю изнывать. У меня тут и орхидеи уже зацвели. Сам увидишь.

Лилька, цены б тебе не было, подрядись ради приработка в «секс по телефону»! Голос… песня голубицы в ущелье скалы под кровом утёса. Нет, поближе к нашим дням. Вот… хакамадогилевский обертон. Понимающие поймут. Секс по телефону… Да и не по телефону тоже.

И она повесила трубку, как писали в старинных рыцарских романах…

Да, почему же, Лиль, почтенный дон Флавио Пикколо — так-таки Бармалей?

А кто, если не Бармалей?! Я бесподобный, я очень злобный! Я всех на свете страшней и злей!

А, в этом смысле. Тогда — Бармалей, Бармалей. Такое апмлуа. Ну а я — подружка. (Нет, Юлий Берш её не знает.) Такое амплуа. Секс исключён. Даже по телефону. Что уж говорить про натюрель!

Вы, конечно, очень милы, но будете просто очаровательны, если уйдёте.

No problem, миледи! Всего лишь наша работа! Сеанс окончен. Подружка уходит, её уже нет. Подружке — на дежурство, этажом ниже, в свою будочку. Ухожу, ухожу, ухожу. Повечеряли — и будет. Консьерж! Такой… солидный. ЧОП «Цепь». День и ночь, сутки прочь. Не смыкая. Регистратор фиксирует. Предупреждён: где-то через полчасика появится такой высокий… в общем, мужчина… это ко мне… впустите?

No problem, миледи! Ради нашей дружбы…

С женщинами так хорошо дружить. Ужасно хорошо. Прежде всего нужно быть влюблённым в женщину, чтобы иметь надежную основу для дружбы. Я пользовался её дружбой. Я не думал о том, что ей достаётся. Я получал что-то, ничего не давая взамен. Это только отсрочило предъявление счёта. Счёт всегда приходит. На это по крайней мере можно твёрдо надеяться.

Я думал, что за всё заплатил. Не так, как женщины — платят, и платят, и платят. Не какое-то там воздаяние или кара. Просто обмен ценностями. Что-то уступаешь, а взамен получаешь что-то другое. Или работаешь ради чего-нибудь. Так или иначе, за всё, хоть отчасти хорошее, платишь. Многое из того, за что я