Переводы стихов Рахель - Рахель Блувштейн

Неужели безжалостный рок повелел

выпить чашу до дна нам с тобой?

Мы не ближе друг с другом на этой земле,

чем на небе звезда со звездой.

Перевод М. Яниковой

* * *

Рукой за милостью я тянусь —

мне крошечный нужен кусок.

Мой вечер близок, на сердце грусть,

мой путь одинок.

От века глухи к чужой нужде

те, кто сыт и богат,

но как же нищему не разглядеть,

как голодает брат?

Перевод М. Яниковой

БЕЗДЕТНАЯ /Перевод М. Яниковой/

Вот бы сыночка иметь довелось!

Был он черноволос.

Бродим в саду, не боимся росы —

я —

и мой сын.

Ури, мой свет и моя душа!

Имя, как капли ручья.

Черноволосого малыша

Ури — назвала бы я.

Буду молиться, как Хана в Шило,

и, как Рахель, страдать.

Буду его ждать.

Перевод М. Яниковой 

БЕЗДЕТНАЯ /Перевод М. Ялан-Штекелис/

Как бы хотелось мне сына иметь!

Был бы кудрявый он, умный малыш.

За руку шел бы тихонько со мной

На сад поглядеть.

Мальчик

Мой.

Звала б его Ури, Ури родной.

Звук этот ясен, и чист, и высок —

Луч золотой,

Мой смуглый сынок,

Ури ты

Мой.

Еще буду роптать, как роптала Рахель, наша мать.

Еще буду молиться, как Хана молилась в Шило.

Еще буду я ждать

Его.

Перевод М. Ялан-Штекелис 

СУДЬБА

/Перевод М. Яниковой/

Стучащий в ворота упрямой рукою

давно изнемог.

И капает кровь, и сочится струею

на прочный замок.

Не слышит никто.

Где же сторож блуждает?

Так тихо —

как перед концом.

Я знаю:

спасенье мое опоздает,

и замертво я упаду на крыльцо.

Перевод М. Яниковой

ПОСЕЩЕНИЕ

/Перевод М. Яниковой/

Хае

Осенним вечером на Родине, в палатке,

в которой пол — земля, и дыры есть в стене,

и где в углу белеет детская кроватка

и дали дальние — в окне...

Тяжелый труд, надежды, исступленье —

я ваша. Как опять вас обрести?..

...Вот дети подошли, застыли в изумленье:

зачем же тетя так грустит?..

Перевод М. Яниковой

НОЧЬЮ

/Перевод М. Яниковой/

Ури

Письма брошены, и перепутан

их порядок. Как много их!

Я простерта над ними, как будто

та гадалка веков седых.

Только я, как она, назавтра

не пойду судьбу вопрошать,

потому что Бог отказался,

отказался мне помогать,

хоть и знает он сердце это,

ту печаль, что оно хранит.

Буду письма читать до рассвета,

пока буквы не стерлись на них.

Перевод М. Яниковой 

МОЛЧАНИЕ

/Перевод М. Яниковой/

Земля молчит — и будто саван грудь окутал,

и будто сердце мне пронзил молчанья меч.

Но я покуда здесь и жду еще покуда,

и кровь стихов моих не прекращает течь.

Раз смерть молчит — умолкнем мы в ее объятьях,

настанет день — и путь прервется у черты,

но до чего же голос жизни нам приятен,

как звуки эха его ясны и чисты!

Могильным холодом в лицо молчанье дышит,

и ухмыляется чудовище в ночи.

Но я покуда здесь, покуда здесь, ты слышишь?

Срази меня словами! Только не молчи!

Перевод М. Яниковой 

Я запомню навек...

Я запомню навек:

как испуганный конь,

колотится сердце в груди.

Будто в лунную ночь, всюду бледный огонь

и призрачный свет — впереди.

И внезапно почувствую вспышку в крови,

будто послан мне знак от огня.

Он напиться дает — и сгореть от любви,

окружает и душит меня.

Перевод М. Яниковой

ПРИ СВЕТЕ ФОРТОЧКИ

/Перевод М. Яниковой/

О, как же недолго со мною он пробыл —

тот луч, что скользнул сквозь стекло.

Уже не мечтаю отныне я, чтобы

здесь стало свежо и светло.

О солнце! О солнце! Блестящей оравой

твои рассыпались лучи.

Сверкали в росе и плясали на травах,

горели в заката печи.

Я знала, что дни опустеют без света.

В тоске подойду я к окну.

Как к памяти солнца, я к форточке этой

без всякой надежды прильну.

ЖЕНЩИНА

Назови моим именем дочь ...

Назови моим именем дочь —

руку дай,

постарайся помочь.

Так печален в вечность уход!

И когда она подрастет,

то мою сиротливую песнь,

мой вечерний, грустный мотив —

в золотую звонкую весть,

в голос утра она превратит.

Нить порвалась — вплети ее им,

дочерям и внучкам твоим!

Перевод М. Яниковой 

Тебе я, как прежде...

Тебе я, как прежде,

тебе — навека —

чужая, своя,

далека и близка.

Ты — рана на сердце, и невмоготу

краснеть и бледнеть, и взлетать в высоту.

Так вслушайся в глас, леденящий сердца!

К тебе, о тебе, от тебя — до конца...

«Ты так, как и встарь…» 

Ты так, как и встарь, до конца – предо мной:

далекий и близкий, чужой и родной.

Ты — рана на сердце, и кровь, как в огне,

алеет, сверкает, поет в вышине.

Послушай, как голос кричит в никуда:

тебе, для тебя, о тебе — навсегда...

ОТКРЫЛАСЬ ДВЕРЬ...

/Перевод М. Яниковой/

Открылась дверь и закрылась дверь.

Мираж сияет вдали,

и манит колодец.

Но, верь иль не верь,

им жажды не утолить.

Тюрьма — моя келья, и книга — нема,

и ширится ужас во мне.

И пусть я грешила — но я же сама

наказана Богом вдвойне!

Перевод М. Яниковой

* * *

Перевод М. Яниковой 

Своею рукою! —

Так гордость велела.

Разорвана нить и мосты сожжены 

своею рукой.

В сердце радость запела.

Так гордость велит.

Нож торчит из спины.

Лишь о себе рассказать я смогла

Лишь о себе рассказать я смогла.

Сжался мой мир, будто мир муравья.

Так же, как он, я и ношу несла,

так же, как он, надрывалася я.

Путь муравьишки к вершине желанной

долог, мучителен, труден вдвойне.

Ради забавы рука великана

все его чаянья сводит на нет.

Так же и путь мой — слезы и песни,

страх и молитвы Высшей Руке.

Что ж ты позвал меня, берег чудесный?

Что ж обманул ты, огонь вдалеке?

1930

Перевод М. Яниковой

Лишь о себе Перевод Л. Друскина

Лишь о себе я говорить умела

Мал мой мирок, словно мир муравья.[1]

Ноет под тяжестью бедное тело,

Груз непомерный сгибает меня.

Тропку к вершине сквозь холод тумана,

Страх побеждая, в муках торю,

Но неустанно рука великана

Всё разрушает, что я сотворю.

Мне остаются слёзы печали,

Горькие ночи, горькие дни…

Что ж вы позвали, волшебные дали?

Что ж обманули, ночные огни?

1930

Перевод Л. Друскина 

 

Столько доверия в сердце моем

Столько доверия в сердце моем! —

Не испугаешь его листопадом,

благословит любые преграды —

осени плач за окном,

ветра бессилье, вечности мощь...

Сердце доверчиво, дальний ты мой!

* * *

В сердце сад есть заветный,