Киев не пропадет. Хроника киевских будней - Сергей Страхов

Пытались хватать и нас, но ни разу не захватили. Приходилось бросать то, что в руках и убегать через подворотни. А там попробуй погнаться. В подворотне можно и в глаз получить. Кого ловили, тому неприятности по полной в школе. Совершеннолетним можно было и пятнадцать суток за это заработать.

Народу было очень много. И продавцов и покупателей. Каждый из всей нашей компании ежедневно рублей по двадцать зарабатывал. Те, кто уже начал бухать шли в “Кулишную” на углу Крещатика и Красноармейской (на этом месте сейчас улица Новый проезд) или в “Троянду Закарпатья” – почти напротив, не дожидаясь спуска Мандолин.

Спуск Мандолин – сигнал к сбору всех хипняков со-всех концов Киева. Далее все разбредаются по-интересам, заполняя все подворотни, скверы и даже подземные переходы. Очень популярен переход на Бессарабке. Практикуется бесцельное брожение по улицам и сшибание денег с прохожих. Вечером появляются гитары. Наша компания собирается в скверике возле театра Франка. Самый центр и нет совершенно ментов. Как умеем – песни западных групп, легкие куплеты на музыку “Суперстара” с антисоветской окраской, Высоцкий, Галич, Аркаша Северный… Кто-то начинает приносить какую-то дурь. Почти все начинают подкуривать.

Но вот тут и начинаются наши расхождения. Я, Сотник, Длинный – хорошие спортсмены. Мы и не бухаем-то особенно, а курить дурь… Нет уж, извольте. Нам – на Матвеевский залив.

На Матвеевском – полгорода. Самые крепкие, самые красивые. Пловцы, прыгуны, ватерполисты, байдарочники, каноисты, академисты. Бывают и борцы с боксёрами. Авангард, Золотой Колос, Водник, Локомотив, Зенит, Буревестник, СКА, ДЮСШ 7, Энергетик, Ленинская Кузня, Динамо, Спартак. В летние месяцы вся территория Труханова острова кишит тысячами спортсменов. Почти на каждой базе – летние спортивные лагеря.

В летние полгода мы на тренировке на Матвеевском заливе на “Динамо”. Здесь я чуть позже познакомлюсь с Олегом – Патей и с Саней Слоном.

С Пати все и начиналось. Здоровенный академист успел отсидеть после окончания спортивной карьеры и сколотил первую значимую бригаду в Киеве. Обосновались они на рынке “Патент”. С ним Конон и Кабан. Вокруг них на рынке также Савлохов, Авдышев, Джиба, Череп, Глобус, Князь, Купец, Кайсон, Фашист, Стас, Жиган, Кисель, Ткач, Татарин. Все они, в свою очередь, собрали свои бригады и разлетелись по другим киевским и прилегающим весям.

Это все будет позже, а пока.… Пока на дворе зима. Тогда еще были зимы. Мороз такой, что воздух звенит вокруг. Мы втроем каждое воскресенье откалываемся от компании и берем на лыжной базе, тут же на Сталинке, лыжи и ботинки. Обматываем ноги сперва газетой, мороз стоит страшный, а затем уже надеваем две-три пары шерстяных носков и – в Голосеевский парк через дорогу.

Сразу у входа отходит шикарная накатанная лыжня и стремглав убегает вправо в чащу. Лес в это время особенно красив и величествен. Снега навалило по-пояс. Миллиарды снежинок блестят на Солнце и переливаются всеми, какими-то космическими цветами. Это прямо сказка. Темно-зеленые ели раскинули свои лапы, пряча под собой всевозможную лесную живность. Огромные дубы в Феофании, помнящие еще Наполеона и всяких поляков, не раз захватывающих эту местность, стоят как великаны и указывают своими корявыми черными окоченевшими руками путь на Пирогово. Там мы носимся на лыжах, как угорелые, по холмистой местности целый день. Не нужно и в Щвейцарию ехать. Обратно – опять через лес. Уже стемнело, но грустная яркая Луна исправно указывает путь. Руки отваливаются, ноги не идут, спину ломит, а ты, все равно, счастлив. Изо-рта пар, как от лошади, а тебе тепло в такой мороз, даже жарко. День прошел не зря. Здоровья набираешься за один день на много лет вперед. Такие прогулки еще много раз помогут в жизни.

Так мы постепенно и расходимся в своих интересах. Не соримся, а просто отдаляемся друг от друга. Жирную точку ставит мама Мартона. У него на подворье в земляном подвале, сверху обложенном кирпичем, мы оборудовали настоящий бар, как в заграничном кино. Сделали из дерева столы и лавки. Стены выложили донышками от бутылок. Фонари сделали из пустых бутылок, именно Виски-бар и рома Негро. Есть и барная стойка.

Там и собирается “Общество Вольной Молодежи”. Выпиваем, обсуждаем коммунистическое безобразие, играем на гитаре, как можем, репертуар: The Beatles, The Rolling Stones, The Searchers, The Beach Boys, The Animals, The Yardbirds, Manfred Mann, The Moody Blues, Сream, Jefferson Airplane, Bee Gees, Procol Harum, Ten Years After, Fleetwood Mac, Three Dog's Night, Deep Purple, Led Zeppelin, Chicago, T.Rex, , Creedence Clearwater Revival, Shocking Blue, Blood , Sweat & Tears, Yes, Status Quo, Crosby , Stills , Nash & Young , Steppenwolf, Free, Iron Butterfly, Grand Funk Railroad, Jethro Tull, Omega, Black Sabbath, King Crimson, Santana, Uriah Heep, Emerson, Lake & Palmer, The Sweet, Slade.

Глава Шестая.

Я очень подробно, и не один день, рассказываю об эпохальном событии того времени – Вудстокская ярмарка музыки и искусств (Woodstock Music & Art Fair, в разговорной речи Вудсток). Что это было такое?

На карте мира есть места, названия которых давно превратились из имен собственных в нарицательные. Выхваченные из мрака безвестности яркими софитами Великого Режиссера драмы под названием Всемирная История, они стали символами триумфов и трагедий человеческого духа, славы и бесчестья. Ватерлоо, Уотергейт, Вудсток… Вудсток, где с пятнадцатого по семнадцатое августа 1969 года состоялся знаменитый фестиваль, давший название целому поколению, “поколению Вудстока”, ставший кульминацией и началом конца молодежной революции шестидесятых с ее мучительными духовными исканиями.

Любопытно, что события, о которых я повествовал своим друзьям, происходили не в самом Вудстоке, и длился фестиваль фактически четыре дня, а не три, потому что завершился он только восемнадцатого августа, так как пришлось прерывать концерт из-за страшного ливня. Да молодежное движение конца шестидесятых вполне можно назвать контрреволюцией, если за точку отсчета брать пятидесятые годы прошлого века.

Молодежная “революция” пятидесятых была вызвана тем, что в процветающей Америке у молодежи появилась возможность содержать свою субкультуру, которая не соответствовала представлениям старшего поколения. Эта субкультура не отличалась духовностью и не слишком разнилась от стандартных ценностей общества потребления.

Молодежь шестидесятых, глубоко разочаровавшаяся в Американской Мечте после убийства Джона Кеннеди и вьетнамской войны, отправилась в духовные искания, ища истину в восточных мистических учениях, в наркотиках, в коммунах, протестуя против войны и расизма, против лицемерия и обмана. Хиппи, “дети цветов” стали вызовом американскому обществу, ненавидевшему этих “неправильных” американцев.

И музыка хиппи была совсем другой: синтез фолка и блюза, психоделия, тесно связанная с наркотическими галлюцинациями. Многие песни имели острую социальную и антивоенную направленность. Этот недолгий период дал миру небывалую россыпь гениальных музыкантов и подлинных шедевров.

Три дня счастья, мира и тотальной любви. По свидетельствам очевидцев, молодежь, в огромном количестве собравшаяся на бескрайних полях люцерны на частной ферме, три дня слушала музыку культовых рок-звезд, совершенно открыто принимала психоделические вещества, занималась любовью, а не войной, как в знаменитом лозунге хиппи.

Вудсток был сильной пощечиной общественному конформизму. От самого образа “хиппи”, длинноволосого, в рваных джинсах, с цветами в косах – до того потенциала, который таила в себе полумиллионная общность. Недаром поступали сообщения о попытках властей разогнать такое массовое скопление людей. Люди, которые были способны собраться, исходя из общих интересов, в таком огромном количестве, были чем-то резко выходящим из интересов власти, тем, чего она вполне оправданно боялась. Ведь, если бы посетители Вудстока 1969 года захотели бы вдруг устроить революцию, мир сегодня был бы совершенно другим.

“Три дня мира и музыки” начались в 17-07 по местному времени пятнадцатого августа 1969 года. По расписанию фестиваль должен был начаться в 16-00. Но из-за сумасшедшего движения организаторам пришлось доставлять музыкантов с помощью вертолетов. Перед самым началом у Ланга было два варианта: Тим Хардин, блуждающий за сценой, или Ричи Хейвенс, который выглядел получше. Ричи играл около 3 часов. Когда Ричи играл последнюю песню “Freedom”, приземлился большой армейский вертолет с музыкальным подкреплением. Так Армия США в некотором смысле спасла фестиваль. “Мы никогда не были против солдат, сказал Ричи, – мы всегда были против войны”.

Рави Шанкар, выступая на фестивале, продолжал играть и во время дождя. Его Альбом “At Woodstock Festival” включает все его выступление на фестивале, но… на самом деле большинство материала было позже перезаписано в студии.

Джоан Баэз, во время своего выступления на фестивале была на шестом месяце беременности.