Свидание по приколу - Ирина Щеглова

– Да не сомневайся, Кира, – Генка засмеялся, – я тоже пасу, куда деваться!

– Ладно, ближе к делу, – перебил его Данька. – Все свободны через три дня?

– А где будет вечеринка? – спросила я.

– У моей бабушки.

– В деревне?

– Нет, у другой бабушки, – улыбнулся Данька. – В деревне живут мамины родители, а папина мама – в поселке… Часиков в шесть всех устроит?

Мы согласились.

Я вошла в совершенно темный двор и уселась на крыльцо, чтобы вернуть себе хоть малую толику былого спокойствия и дать возможность своим бешено скачущим мыслям угомониться.

– Что со мной? – спрашивала я сама у себя. – Ты случайно не влюбилась?

– Нет, этого не может быть! – сама же себе и отвечала.

– Не будь такой самонадеянной!

– Я? Нет, никогда! Ведь скоро уезжать… Ничего страшного, легкое увлечение…

Я дышала ночью, ее звуками и запахами, и внутри меня была ночь – жаркая и темная. Она начала свой отсчет, оставалось без каких-то минут три дня.

Глава 7

Вечеринка

Утро и весь вожделенный третий день я готовилась, используя все доступные мне средства: вымыла голову, тщательно продумала свой наряд: после долгих раздумий и примерок я остановила свой выбор на совершенно неприличном красном топе, открытом со всех сторон, и узкой джинсовой юбке. Все это я выгладила старым бабушкиным утюгом, ежесекундно рискуя. Характер утюга был непредсказуем. Он гладил только в одном положении, когда был на «максимуме», но в том-то вся и беда, утюг разогревался докрасна, и чтобы его остудить, приходилось выдергивать шнур из розетки. Я страшно нервничала, но мне все-таки удалось сладить и с утюгом, и с юбкой.

К вечеру меня уже изрядно лихорадило, и это мешало довести макияж до того завершающего штриха, который обязан был превратить меня из обычной молоденькой девушки в некую искушенную жизнью роковую женщину.

Но ровно за час до назначенного времени я была готова, оставалось только нервничать и ждать телефонного звонка. Он ударил по моим напряженным нервам, как электрический разряд. Правда, мне хватило самообладания лениво протянуть в трубку:

– Да-а? Это я… Помню… Да, мы скоро будем. – Я почти умирала. Ни в чем не повинная трубка полетела на рычаг, я метнулась вон из дома, кинув бабушке обычное и никогда не выполняемое: буду не поздно.

С Наташкой мы встретились на углу. Взялись под руки и отправились, стараясь сохранить те капли достоинства, что еще пробивались в наших неискушенных мозгах. То и дело ускоряли шаг, но, спохватившись, одновременно сбавляли темп и все время судорожно подхихикивали.

– Надо опоздать, – все время твердила я, – хоть на несколько минут. Надо опоздать…

Наташка соглашалась со мной, поэтому мы уселись на скамейку у незнакомого дома, стараясь высидеть хоть немного из этих самых минут. Мы обе твердо помнили: знающие себе цену девушки всегда опаздывают.

В итоге нам это удалось. Мы подошли к дому, где жила бабушка Даньки, спустя десять минут, после назначенных шести часов вечера.

Дом был двухподъездный и двухэтажный. В квартире у бабушки даже имелся балкон. На этом балконе я и увидела поджидавших нас ребят: Генку, Даньку и Генкиного закадычного дружка Вовку. Кавалеры принарядились ради такого случая: Генка даже надел костюм с галстуком. Но мой взгляд был прикован к Дане. Он стоял у самых балконных перил и, увидев нас, слегка наклонился вперед, что-то крикнув о нашей непунктуальности. Но не это сейчас волновало меня; я остановилась как вкопанная, – в голове у меня словно сложилась не дававшая покоя головоломка: я узнала своего принца из сна.

Дело в том, что я познакомилась с Данькой раньше, чем увидела и узнала его. Он мне приснился.

Зимней крещенской ночью я увидела лето: вторая половина жаркого дня; и дорожка, и заборы, все утопало в вишнях, – блестящие багровые капли на темном, запыленном изумруде. Калитка в зеленых воротах открылась, и он вышел оттуда – тоненький темноволосый мальчик с бархатными глазами…

@INT-20 = Наташка дернула меня за локоть, помахала в ответ ребятам другой рукой и ответила ожидавшим, что начальство не опаздывает, а задерживается. Не слишком умно, но все же лучше, чем ничего.

Мы вошли в темный подъезд с деревянной лестницей и поднялись на второй этаж. Дверь справа открылась, Генка заметил первый:

– Красный верх, синий низ, – вы что, договорились?

Одетый в бордовую рубашку и синие джинсы Даня сострил:

– Нет, мы почувствовали друг друга.

Мы пили коктейли, танцевали, а потом Данька взял гитару и спел о цветах, которые он положит под окнами у любимой в полночь, а сам тихо удалится, чтобы она на заре нашла эти цветы…

Он пел и смотрел на меня, а мне казалось, что это он так объясняется мне в любви, словами чужой песни.

Я таяла в лучах бездонных бархатных глаз, как кусок сахара в свежезаваренном чае.

– Останься, – шептал Даня одними губами.

Я качала головой. Нет, я не могла остаться. Не могла… Я даже не обиделась. Так надо, да, так надо, шептать девушке одними губами «останься», чтобы услышать «нет».

Сомнений больше не было – я влюбилась.

Глава 8

На Дону

В моем распоряжении было что-то около месяца, в конце августа я должна была уезжать домой, меня ждал выпускной класс. То есть времени почти не оставалось.

На следующий день Наташа предложила вместе с ее родителями поехать на Дон. Дальновидные родители решили собрать нашу компанию и посмотреть, что может угрожать их дочери. Правда, имелось одно условие: Вовку не брать. Почему его? Места и так не хватает на всех, четверых еще можно посадить на заднее сиденье, а пятерых – никак. Посовещавшись, решили ехать. Хотя и было неловко перед Вовкой, все равно никто не отказался. И наша четверка погрузилась в служебный «уазик» Наташкиного отца. Меня, как самую легкую и маленькую, решено было посадить на колени. Понятно, чьи колени я предпочла! Но мой принц через несколько минут принялся стонать, что ему тяжело, жарко, что затекли ноги. Благородный Генка тут же пересадил меня к себе, а освободившийся от тяжелой ноши Данька всю дорогу балагурил с нами, смешил родителей и всячески развлекался. Видимо, удовольствие от поездки получили все, кроме меня. Но я упорно не желала сдаваться.

На пляже мы пробыли недолго: успели по паре раз искупаться, попытались построить замок из песка, – вот и все. Не считая того, что Данька заговорщицки рассказывал нам о монастыре, выдолбленном прямо в меловой горе и чудом сохранившемся; о том, как неплохо было бы сходить туда. Еще они вспоминали с Генкой каких-то девчонок, которых водили в пещеры, они смеялись одним им известным подробностям того похода, и в конце концов Данька пообещал на днях сводить туда и нас.

Чувство ревности ощутимо клацнуло, прищемив и без того ноющее сердечко, так что мне пришлось сделать глубокий вдох и выдох, оставаясь внешне непринужденной, задавая невинные вопросы и проявляя любопытство. То, что я поеду с ним еще раз в эти пещеры, или еще куда-то, мне было все равно, куда, – не вызывало у меня никаких сомнений.

Конечно, Наташку никуда бы не отпустили. Мне-то было все равно, но, чтобы подружку не выдали мои же дед и бабушка, пришлось соврать и им. Официальная версия выглядела так: мы все пошли на пруд. Пруд находился за поселком, был мелким и грязным, но местная речка была еще хуже. Так что у родителей не должно было возникнуть подозрений.

@int-20 = Утром, около одиннадцати, мы, теперь уже впятером, собрались на автобусной остановке. Наташка волновалась, ее волнение передалось мне, и я чувствовала себя преступницей по отношению к ее родителям. Ребята посмеивались над нашими страхами и уверяли, что никто ничего не узнает. Но напряжение не покидало нас и тогда, когда удалось втиснуться в переполненный автобус, и позже, когда Наташка увидела кого-то из знакомых и готова была впасть в истерику.

– Я выйду, – шептала она. Но автобус тронулся, и выйти из него не было никакой возможности. Мы висели на поручнях, наши тела бились о мешки, набитые зерном и семечками, об оцинкованные ведра, узлы и сумки. Зажатые со всех сторон плотными и потными пассажирами, мы потихоньку проклинали соседей с их непомерным грузом.

Наконец, автобусная пытка окончилась, и нас выбросило на пыльный деревенский пятачок.

– Ничего, – изрек помятый Данька, – сейчас поймаем попутку, она нас подбросит до места.

Мы пили воду из-под колонки, а потом пошли узнавать расписание автобусов. Автостанция, по совместительству столовая, имела одну достопримечательность – огромное, во всю стену зеркало.

– Да красивая, красивая, – мимоходом бросил мне Данька, и я застыдилась своего беглого взгляда, скользнувшего по отражению.

Нас согласился подвезти парень на ветхом грузовике. Мы с Наташкой уселись в кабине, а ребята полезли в кузов. Данька, подсаживая нас, сетовал, что больше нет места, и мне показалось, что он с большим удовольствием одну из нас точно отправил бы в кузов, чтобы самому разместиться рядом с водителем, а не глотать пыль по дороге. Правда, ехать было совсем недалеко, мы могли бы пройти пешком.