Форсаж (сборник) - Борис Максименко

«В армейской жизни под Погостьем сложился между тем своеобразный ритм. Ночью подходило пополнение – тысяча, две, три тысячи человек. То моряки, то маршевые роты из Сибири, то блокадники. Их переправляли по замерзшему Ладожскому озеру. Утром после редкой артподготовки они шли в атаку. Двигались черепашьим шагом, пробивая в глубоком снегу траншеи. Да и сил было мало, особенно у ленинградцев. Снег стоял выше пояса, убитые не падали, застревая в сугробе. Трупы засыпало свежим снежком. На другой день была новая атака… Много убитых видел я на войне, но такого зрелища, как в Погостье зимой 1942 года, видеть больше не довелось. Мертвыми телами был забит не только переезд, они валялись повсюду».

За время операции 54 Армия потеряла около 43 000 человек.

Это была первая наступательная операция Красной Армии в Великой Отечественной войне.

Историки о ходе её подготовки и результатах проведения стараются умалчивать.

Наш род соответствует своему Гербу!

Я хотел бы привести ещё несколько выдержек из книги Николай Николаевича Никулина.

«Воспоминание о войне»:

«В 1990-х годах мемориал в Малуксе был реконструирован на средства Министерства обороны и сейчас там, как говорят, собраны останки 60 тысяч солдат из-под Погостья. (Погостье находится в двенадцати километрах от Малуксы!) Ветераны рассказали мне, что инициатором реконструкции был министр обороны Язов, который воевал в Погостье и был там ранен. Здесь же погиб его отец».

«Многие расписывались на Рейхстаге или считали своим долгом обосать его стены. Вокруг Рейхстага было море разливанное. И соответствующая вонь. Автографы были разные: «Мы отомстили!», «Мы пришли из Сталинграда!», «Здесь был Иванов!» и так далее.

Лучший автограф, который я видел, находился, если мне не изменяет память, на цоколе статуи Великого курфюрста. Здесь имелась бронзовая доска с родословной и перечнем великих людей Германии: Гёте, Шиллер, Мольтке, Шлиффен и другие. Она была жирно перечеркнута мелом, а ниже стояло следующее: «Е…л я вас всех! Сидоров».

Все, от генерала до солдата, умилялись, но мел был позже стерт, и бесценный автограф не сохранился для истории».

«Однажды солдаты притащили откуда-то красивую клетку с говорящим попугаем, они кормили его гороховой кашей и учили ругаться по-матерному, однако попка упорно болтал по-немецки. В день победы офицеры полка устроили торжество. Как только провозгласили первый тост за отца всех народов, великого и мудрого полководца и подняли бокалы, попугай громко заорал: «Хайль Гитлер!!!» Тут ему пришел конец».

В феврале 1942 года ехали из города Красноярска на фронт в одной команде № 2474 красноармейцы Митягин Сергей Игнатьевич и Пещуров Сергей Александрович.

В 70-е годы в одном высшем военном авиационном училище лётчиков в г. Барнауле учились: сын красноармейца Митягина- Сергей, и внуки красноармейца Пещурова – мы с моим братом Серёгой.

Курсанты Барнаульского ВВАУЛ братья Максименко Борис, Сергей.

По линии папы – Максименко Владимира Андреевича, мы с Украины из Запорожских казаков.

Итог:

Считаю, что 9 мая ежегодно Парад Победы Вооружённых Сил РФ надо проводить в г. Берлине.

А Парад Победы в Отечественной войне 1812 года проводить 7 января в г. Париже.

Чтобы эти суки помнили: с кем связываются.

Удачи нам!

Про Ан-2 и не только

В г. Калачинск, городе моего детства, в 3-х км. от средней школы № 2 располагался аэродром Омского летно-технического училища ГА (ОЛТУГА), на самолётах Ан-2. Сидишь на уроке, а они там за окнами летают. Ну, никакой учебы. Так мы и становились летчиками.

Сейчас не об этом. Моя тетя Люба до ухода на пенсию работала закройщицей в местном КБО. Зрение ухудшилось, и даже на дому она шить уже не могла. Тогда-то она и устроилась на работу на аэродром дежурной на КПП: проверять пропуска, поднимать шлагбаум, впускать – выпускать.

Был июль месяц, выходной, личный состав убыл домой в г. Омск. На аэродроме только дежурные силы: электрики, сантехники, пожарные…

Мужики принесли с собой вмазать и пользуясь бесконтрольностью – расслабились. Процесс пошел. И как всегда – не хватило. Надо еще. А где взять? Надо ехать в город, тем более транспорт в лице пожарной машины под рукой.

Оставалось только уговорить т. Любу, чтобы выпустила. Долго она не соглашалась. В конце концов, они её убедили, что пожарную машину никто останавливать не будет, а они быстренько туда и назад. Выпустила. Поехали.

А это было еще в те времена, когда КПСС боролась с алкоголизмом. На весь город был один специализированный магазин, где продавалось спиртное. Причем, с другой стороны города.

Едут. Ну, а чтоб съездить быстро в пути, ничего лучшего не придумали, как у пожарной машины включить сирену. Водители встречного транспорта, понимая важность выполняемого ими задания, уступают дорогу.

На перекрёстке на ул. Смирнова с вызова возвращается скорая помощь. Видя, несущуюся с включенной сиреной пожарную машину, они включают свою сигнализацию и пристраиваются в хвост пожарной машине. Ну, чтоб второй раз не ездить.

Далее, на пути следования виадук, а за ним сразу Районный отдел милиции. Там дежурные сотрудники, разморенные июльской жарой, вышли на крыльцо покурить. И тут их взору представляется картина: несущиеся и включенными сиренами пожарная машина и скорая помощь. Менты к себе в отдел – проверять текущие вызовы: где и что случилось. У них ничего нет.

Дожидаться пока им позвонят не стали. Сели в УАЗик, пристраиваются в колону за скорой помощью и включают свою сигнализацию.

И вот, эта колонна теперь уже из трех машин, распугивая прохожих, мчится по городу.

Те в пожарной машине, естественно, о том, что они возглавляют «оперативную» группу не догадываются.

Тот злосчастный магазин был расположен в районе рынка. Воскресенье, на рынке полно народа.

И тут на глазах у ошалевшей публики, поднимая клубы дыма, к крыльцу винно-водочного магазина подлетает специализированная колона, делает круг почета и останавливается. Приехали…

Называется: съездили за бутылкой. Отоварились не все. Разборки шли долго: искали виновника.

Нашли: Во всех бедах обвинили дежурную по КПП т. Любу. Уволили.

А я считаю, что во всем виноваты чиновники от КПСС – так далеко расположившие винно-водочный магазин.

Как я поступал в Барнаульское ВВАУЛ

В 10 классе решил стать военным лётчиком. Но и, конечно же, – истребителем. Ну а кем же еще?.. И поступать, конечно же, в Качу.

Медицинскую комиссию районную со второй попытки прошел. На областной в г. Омске забраковали. Снимки пазух носа темные – «в лётчики не годен».

Много занимался спортом: лыжными гонками. В 1973 году выиграли эстафету на областных соревнованиях и 7-е место в личном зачёте. Для Сибири, где каждый 2-й лыжник – это большой успех. Вот на соревнованиях где-то и простыл. Теперь лётного училища не видать.

В Омске мне вручили опечатанный пакет с моими документами абитуриента и велели вернуть его назад в районный военкомат г. Калачинска.

Чего у меня тогда больше не хватало дисциплины или ума? Но пакет я вскрыл, вынул оттуда документы необходимые для свободного поступления (минуя военкоматы на прямую в училище). Пакет заклеил и сдал в военкомат.

Теперь встал вопрос: куда посылать документы на поступление? В Качу? Все хорошо, но до Волгограда ехать далеко, на билет денег много надо, да еще и в оба конца: не примут – придется возвращаться, семья большая – лишних денег нет.

Самое ближайшее – это Барнаульское ВВАУЛ. Но оно тогда готовило летчиков фронтовой бомбардировочной авиации. (Узнал у школьного военрука капитана Дозорова Виктора Николаевича) И все же придется поступать в Барнаул: не далеко и возвращаться ближе. Отправил документы в Барнаульское ВВАУЛ.

Буквально на 2-й или 3-й день после школьного выпускного пришел вызов из училища: прибыть в г. Барнаул для поступления. Но самое главное, в вызове было сказано: «Военкому выписать абитуриенту воинские перевозочные документы».!

Я в военкомат за проездными. Майор из военкомата, занимавшийся абитуриентами военных ВУЗов, как увидел мое «приглашение» прибыть в Барнаульское ВВАУЛ для поступления, да еще с указанием выписать ВПД, пришёл в невиданную ярость. Он долго кричал про областную комиссию и пакет. От нормального языка он перешёл на другой и выдал в мой адрес всё, что знал из свой многолетней «командирской» подготовки. Помню, что у него на погонах были красные просветы и эмблемы общевойсковых войск. Кто я такой слышно было на всех двух этажах военкомата.

Когда он выдохся, он дал команду: «Выписать ему проездные до Барнаула». А потом опять перешёл на «командирский» язык, из которого я понял только то, что назад мне лучше не возвращаться…

Так я и поступил в Барнаульское высшее военное авиационное училище летчиков. Закончил его.