Пришествие (СИ) - Руш Роман

Айяр жестом остановил её, с каждым мгновением становилось все заметнее на сколько трудно ему дается каждый вздох, каждая проживаемая секунда — Эту партию в шарго* я проиграл, а любой проигрыш правитель должен принимать с достоинством. Вот и я приму. Ты же…

Резкий затяжной кашель прервал речь повелителя, он еще сильнее ссутулился в кресле, хотя казалось, что сильнее уже некуда и черная паутина поднялась уже до уровня глаз. Все же мужчина смог восстановить дыхание и продолжил — Тиссея — дочка, отправляйся в наш родовой замок в Гальзорге, знаю, что это далеко на севере и не знаю, как обстоят дела в остальной республике, но тебе нужно туда добраться. Это — он толкнул по столешнице письмо в ее сторону — откроешь, когда прибудешь на место. Сархон и Ульма проводят тебя до туда, до куда смогу. А теперь иди, у тебя мало времени, чтобы покинуть столицу, скоро зашевелятся те, кто давно желал моей и твоей смерти и архимаг, и полковник будут в первых рядах среди этих гиен. Но у меня еще есть чем их удивить.

На этих словах повелитель кивнул Сархону, который как оказалось, уже некоторое время стоял рядом с креслом Тиссы и тот без затей перехватил ее поперек тела и направился прочь из зала.

— Неет! Неет! Папа! Папочка! Неет! — кричала Тисса и слезы душили ее сильнее чем руки любого убийцы.

— Я люблю тебя, дочка, — услышала Тисса последние слова отца, через свои рыдания, а по лицу его скатилась одинокая черная слеза.

Принцесса билась и ревела, она кричала так, что сосуды на ее лице полопались под тонкой белоснежной кожей. Она била кулаками, пинала и кусала Сархона, пытаясь вырвать, вернуться к отцу. Сказать ему как она его любит и хоть на одно мгновенье прижаться к его надежной груди, как в детстве.

Но Сархон был силовиком «семеркой», он просто усилил свое тело так, что все попытки Тиссы для него были сравни попыткам мыши вырваться из лап здоровенного кота. Он шел по дворцу быстрым скользящим шагом, направляясь к навесу, под которым была стоянка паромобиле. Ульма шла за ними следом и тащила два увесистых мешка, она пыталась украдкой от госпожи вытирать слезы, но девушка все видела и не понимала. Она не понимала почему плачет служанка, ведь не служанка только что навеки рассталась с отцом не успев сказать ему и пары прощальных слов. Это Тисса только что потеря всё что у нее было в жизни и эти слезы, слезы, по сути, чужой для нее женщины, привели ее в ярость.

Принцесса сформировала вокруг себя воздушный кокон и ударила потоком разогнанного воздуха во все стороны. Ульму и Сархона разбросало в разные стороны на пару метров.

— Хватит! — закричала Тисса. — Я возвращаюсь к отцу, найду архимага и заставлю его излечить папу!

Принцесса успела сделать всего пару шагов в обратном направлении, когда восточного крыла, где располагался зал малого круга совета, не стало. Взрыв, прогремевший там после применения какой-то мощнейшей огненной техники, стер его до основания. Тиссу отбросило на пол, рядом с Ульмой.

— Тисса, девочка моя, — кажется Ульма впервые так обратилась к принцессе, обхватив ее голову ладонями с двух сторон и посмотрев прямо в глаза продолжила уже спокойнее. — Тебе надо бежать. Айя… Повелитель не впустую должен был пожертвовать собой. Сархон уводи ее! А я вернусь назад и посмотрю, что там случилось, меня не ждите. Если там есть кому нас преследовать я постараюсь их увести с вашего следа. Ждите меня за Бернийскими вратами, в ближайшей таверне, она называется Старый Вратарь, если не приду в течение двух дней, двигайтесь дальше в Гальзорг.

Телохранитель потянул за руку, все еще пребывающую в оцепенении девушку, и поставил ее на ноги. Подхватил одной рукой, оставленные Ульмой вещи, а второй перебросил через плечо, как мешок с брюквой, принцессу.

Тисса не сопротивлялась, ей уже было всё равно куда несет ее Сархон, часть ее души остался там, позади, где сейчас разгоралось пламя, на месте прекраснейшего дворца на всем Миройсе. Слезы, катившиеся из ее глаз, капали на камни мостовой разогревающиеся от солнца и обжигающего дыхания пожара. Буквально за полчаса она потеряла почти всех дорогих людей в своей жизни. Остался лишь телохранитель незыблемый и невозмутимый как Бернийские горы. Сархон, который с самого детства обучал ее всему что относится к обращению с оружием и верховой езде, стал единственным безопасным островком в бушующем море творящегося вокруг безумия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

До стоянки паромобилей они добрались легко. По пути не было ни взрывов, ни пожаров, ни потенциальных убийц. Сархон сгрузил вещевые мешки и Тиссу на краю стоянки, обнажил саблю и начал обход территории для выявления скрытых угроз. Не найдя ничего опасного поблизости, телохранитель принялся за осмотр трех паромобилей, находящихся здесь. Он переходил от одного средства передвижения к другому, пытаясь их завести, но попытки эти были тщетны, паромобили были мертвы. Воин открывал их капоты и заглядывал внутрь, пытаясь разобраться в причинах поломки, ведь еще вчера все они были исправны.

— В двух питающие камни разрушены полностью, а вот в третьем еще цел, правда похоже все же треснул, потому и разрядился, — сообщил мужчина Тиссе. — Похоже нам придется идти пешком.

Принцесса никак не отреагировала на его слова, она просто стояла где ее поставили, и невидящим взглядом смотрела прямо перед собой. Сархон ударил ее по щеке, не сильно, только обозначил намерение. Тут же в глазах Тиссы загорелись огоньки ярости, а вокруг сжавшихся кулаков забурлили потоки силы, складываясь в какую-то из техник ветра. Все же воздух был ее любимой стихией и давался ей в управление проще других.

— Да как ты смеешь, ничтожество! — будто пустынная змея прошипела Тисса.

— Простите, Госпожа, я не хотел вас оскорбить, но это был единственный способ привести вас в чувства, — ответил Сархон, склонив голову в поклоне. — Нам нужно спешить, а вы даже на мои слова не реагировали.

— Я все слышала, — ответила Принцесса, отстранила телохранителя в сторону и направилась к прогулочному паромобилю без крыши, в котором уцелел питающий камень. — Наставники рассказывали нам, что питающий камень можно зарядить напрямую энергией мага через прикосновение. Затраты сил при этом правда возрастают в полтора раза в сравнении с применением импульсного зарядника, но выбора у нас все равно нет. И делаю я это впервые. Садись будешь заводить, — кивнула она на водительское место.

Тисса положила ладонь на кусок горного хрусталя, расположенного в специальном пазе под капотом. Вообще в качестве питающих камней в Миройсе использовали практически все драгоценные и полудрагоценные камни, за исключением, пожалуй, что Обсидиана. Он почему-то не держал заряд ни одного из цветов магии, они будто стекали с него. В остальных же случаях проблем с наполнением камня зарядом не было, при чем эффективность возрастала на пятьдесят процентов, если цвет камня совпадал с цветом магии, энергией которой оперировал одаренный. Но лучше всего любой аспект магической энергии держал горный хрусталь, в связи с чем и использовался он чаще других камней, в особенности там, где не имелось смысла в том, чтобы подчеркнуть благосостояние владельца.

Собрав в ладони энергию воздушных масс, передвигавшихся вокруг нее, девушка выдала импульс потоков ионов в кусок камня, а Сархон в этот момент крутанул пускатель, и паромобиль завелся, энергия пошла на нагрев жидкости внутри цилиндров, еще пара минут и транспорт будет готов отправляться в путь.

— Не знаю на сколько хватит заряда, — сразу предупредила Тисса телохранителя. — Я ведь еще не бакалавр и делаю такое впервые.

— Тогда не будем терять время, Ваше Высочество, садитесь, — ответил Сархон. — Сначала тронемся, а там будем смотреть по месту.

Он улыбнулся ей, впервые, за все это бесконечно долгое утро, на краткий миг вернув девушке надежду на то что они смогут выбраться целыми. Хорошее расположение душа быстро покинуло их, лишь стоило выехать с территории дворца на одну из главных улицу, ведущую к северным воротам. Столица была уничтожена. Конечно визуальных разрушений никаких не было, но тут и там уже разгорелись довольно-таки сильные пожары. Ведь катастрофа случилась тогда, когда кухонные работники только начинали разжигать плиты, для приготовления завтрака своим господам. Вот оставленный без присмотра огонь и пожирал приготовленную жертву. На улицах тут и там, валяли иссохшие черные тела, которые начинали смердеть под нарастающим с каждой минутой жаром. Паромобиль не имел крыши и стекол, поэтому Тисса в полной мере ощутила, какой запах у смерти. Хоть ее отец и оказался прав — город опустел, но все же проклятье убивало по-разному. Несчастные, попавшие под действие смертоносной волны были будто бы трупы на разных стадиях разложения. Одни тела иссохли будто тысячелетние мумии, другие разлагались буквально на глазах, а от прочих не осталось даже тлена.