Рейтинговые книги
Читем онлайн Палачка - Павел Когоут

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 91

Профессор и доцент выпрямились, кивнули и осушили рюмки до дна. Растроганная пани Тахеци не раздумывая сделала то же самое. Доктор Тахеци последовал их примеру, хотя это и противоречило его привычкам.

— Не позволите ли, сударыня, — спросил профессор Влк, — присесть? Мы с полпятого утра на ногах.

Пани Тахеци переполошилась.

— Боже мой! — сказала она. — Эмиль, предложи господам стулья! Скажите, господа, вы хоть что-нибудь ели?

— Спасибо за заботу, — сказал профессор Влк, садясь к столу. — Еды и питья было достаточно, но и работы хоть отбавляй. Старая песня — людей не хватает!

— Вы им так и сказали! — восхищенно вставил Шимса.

— Я сказал им, — продолжал профессор, — мол, это все равно что требовать от человека, чтобы он играл Гамлета и в то же время таскал декорации.

— И вдобавок стриг волосы! — добавил доцент.

— Вот именно, — сказал профессор возмущенно. — Не по себе становится, когда подумаешь о том, с какой легкостью горстка бюрократов и недоумков могла бы лишить человечество древнейших традиций. К счастью, — продолжил он уже более спокойно, кивком попросив доцента налить еще, нашлись порядочные и влиятельные люди, которые поняли это. Лизинка еще не успеет закончить учебу, как от всего этого останется лишь досадный абзац в учебнике.

— А здесь у вас, — спросила пани Тахеци, — сейчас был какой-то экзамен?

— Экзамен, премьера и бенефис, — сказал доцент Шимса.

— И какие результаты?

— Для кого как, — сказал доцент Шимса, улыбнувшись во весь рот. — Для нас троих все прошло удачно, для двоих других — нет. Ну, за их здоровье!

С чувством юмора у него и в самом деле был полный порядок. Профессор Влк и пани Тахеци рассмеялись вместе с ним. Не успев опомниться, доктор Тахеци обнаружил, что держит в руке пустую рюмку, а доцент Шимса наливает ему снова.

— Господа, — сказал он в третий раз; он хотел, чтобы это прозвучало сурово и строго, но с его губ сорвался лишь шепот.

— Прекрасная у вас квартира, — одобрительно сказал профессор, подходя к окну. — Только пейзаж не слишком приятный.

Из одного окна были видны лишь окна домов напротив, из другого — поле на окраине жилого массива, на него клином выходила свалка; с высоты она напоминала выпотрошенный матрац.

— Я все время говорю об этом мужу, — сказала пани Тахеци, не отрывая от профессора восхищенного взгляда. — Пока Лизинка была ребенком, это имело свои преимущества, но теперь, когда она повзрослела, здесь просто страшно становится.

— Женщина сопротивляется лучше, чем мужчина, — сказал доцент. — Мужчина — трус. А с женщиной иной раз только вчетвером и справишься.

— А если их как раз четверо?

— Тогда остается только молиться, — усмехнулся доцент Шимса.

— Я бы, — сказала пани Тахеци, — с таких кожу сдирала заживо!

Профессор Влк нахмурился.

— Ну и ну! — сказал он строго. — Это с какой же стати?

Пани Тахеци опешила.

— А как же иначе? — растерянно произнесла она. — Неужели мать для того рожает и нянчит свое дитя, чтобы над ним безнаказанно надругались четверо негодяев?

— Ах, вот оно что! — сказал профессор, мгновенно прояснившись в лице. — Я поначалу не понял, о ком вы говорите. Разумеется, вы правы. У нас сдирание кожи даже применялось в качестве наказания — в шестнадцатом веке, во времена короля Владислава.

— Ну, так за короля Владислава! — сказала пани Тахеци, довольная тем, что удалось замять минутную неловкость.

— За короля Владислава! — охотно подхватил профессор Влк и приподнялся чокнуться с ней и с ее мужем.

Доктор Тахеци машинально выпил, и доцент Шимса, одобрительно подмигнув, налил ему снова.

— Король Владислав, — продолжал профессор, — вообще был весьма интересным человеком. В 1509 году он приказал одного преступника расстрелять из пушки. К сожалению, ни та, ни другая казнь у нас не прижились.

— Я, — возбужденно сказала пани Тахеци, — снова ввела бы их для таких мерзавцев.

Она пила так же редко, как и ее муж, и сейчас впервые пожалела об этом. Алкоголь усиливал радость от успеха дочери, а общество обоих гостей пробуждало мысли, которые нельзя было высказать в присутствии доктора Тахеци.

Я, — продолжала она, — своими руками сдирала бы с них кожу, и все матери целовали бы мне за это руки. Жаль, что я не мужчина!

Ее муж вяло поднял руку в знак протеста. Оказалось, что в руке он держит рюмку. Профессор тут же поднял свою, и хрусталь вновь зазвенел.

— Отлично, пан доктор! — восхищенно сказал он. — Предлагаю тост за вашу супругу.

Доктор Тахеци привстал, выпил и сел, сам не зная почему. Остальные продолжали стоять.

— Сударыня, — сказал профессор Влк, — несомненно, так думает каждая нормальная женщина, но не многие отваживаются произнести это вслух. Кто, как не женщины, составляли большинство публики, приходившей посмотреть на гильотину, о чем нам рассказывают гравюры той эпохи? Но даже французская революция, которая возвела казнь в государственный праздник, не смогла устранить величайшей несправедливости. Равноправие обошло стороной единственный вид человеческой деятельности — именно тот, где человеческая природа проявляется более всего. После этого двести долгих лет, вплоть, — профессор Влк отбросил свою холодную сдержанность и стал похож на поэта-романтика, — до сегодняшнего дня право законного возмездия, вопреки всякой логике, остается привилегией мужчин. Женщине не только не разрешалось привнести в исполнение приговора свое хладнокровие и смекалку, более того — даже когда она сама попадала на эшафот, то не имела права принять смерть от женской руки. Какая несправедливость и, — профессор Влк несколько мгновений искал нужное слово, — отсталость во времена, когда женщины управляют космическими кораблями и объявляют войну качестве главы государства! Тем радостнее нам сознавать, что мы четверо первыми приветствуем окончание этой эпохи. Благодаря подвижникам, посвятившим свои жизни этой идее…

— Благодаря вам, господин профессор! — восхищенно перебил его доцент Шимса.

— Нет, нет, коллега, — растроганно, но решительно сказал профессор Влк. — Мы лишь юнги возле мертвых капитанов — это они проложили курс, нам осталось лишь крикнуть с мачты: „Земля!“ Впервые в истории наша профессия получила достойный статут, получила те же условия для развития, что и профессии гораздо более молодые. Больше того: после 21 января 1790 года, когда Национальное собрание Франции провозгласило равенство всех граждан перед смертной казнью,[1] сегодняшний день войдет в историю как день установления равенства всех палачей. Вот она! — с пафосом воскликнул он, когда дверь открылась и в комнату вошла Лизинка — чуть порозовевшая от пережитых волнений.

— Перед нами та, кто вскоре станет первой в мире исполнительницей и первой в мире палачкой!

Последние слова пани Тахеци не слышала: этого ей и не требовалось. Не в силах сдержать чувств, она подошла к дочери, обняла и прижала ее маленькое личико к своей пышной груди.

— Лизинка моя! — сказала она со слезами на глазах. — Девочка моя золотая, ты себе не представляешь, как я счастлива!

Профессор Влк сделал знак Шимсе, чтобы тот вновь наполнил рюмки.

— Ну, пан доктор, — сказал он, — прекрасный повод выпить!

Доктор Тахеци начал смеяться.

— Ловкачи! — проговорил он сквозь смех. — Ну, ловкачи! Ну и ловкачи! Ну и ловкачи же вы!!!

Он хохотал все громче и громче, пока его смех не стал похож на всхлипывания. Хотя выражение его лица оставалось прежним, казалось, он плачет.

Доцент подошел к нему, явно намереваясь хлопнуть по спине. Но профессор оказался расторопнее, перехватил его руку и предостерегающе сказал:

— Нет, коллега, лучше не стоит…

Шимса невольно взглянул на свою ладонь с жестким ребром — результат занятий каратэ — и виновато кивнул. Доктор Тахеци икал и плакал от смеха. Наконец он почувствовал, что задыхается, и попытался подняться. Выждав, пока комната перестанет качаться перед глазами, он собрался с силами и проскользнул между двумя бордовыми пиджаками в прихожую.

На мгновение он растерялся, очутившись посреди зимнего пейзажа, рядом с катающимися на санках детьми, но вскоре понял, что уткнулся лбом в картинную раму. Закрыв глаза, он стал двигаться вперед, пока не уперся в стену коридора, по которому уже без помех, как по рельсам, добрался до ванной.

Там он снял пиджак и повесил его мимо крючка. Затем аккуратно, чтобы не замочить, сдвинул галстук на спину, наклонился над ванной и на ощупь отвернул кран душа. Когда холодные струи ударили в затылок, он открыл глаза. И увидел еще одну картину, на этот раз натюрморт с курицей и карпом. Пока вода стекала по галстуку в брюки, он силился вспомнить, кто автор этой картины и как она попала в ванную. Наконец до него дошло — это не картина, а действительно мертвый карп и самая настоящая зарезанная курица.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 91
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Палачка - Павел Когоут бесплатно.
Похожие на Палачка - Павел Когоут книги

Оставить комментарий