Рокировка. Шах - Галина Долгова

– Но не стоит о грустном, – магистр снова улыбнулся, – мэтр Ханой просто сильно переживает за нашу страну, а потому часто несдержан. Вот приедут ваши мужчины, привезут дары, вы посмотрите друг на друга… пообщаетесь с эйсами, они вам расскажут о своей жизни. Увидите, что все не так страшно. Поверьте, если бы эйсы могли передавать силу нашим женщинам, то тут бы стояла очередь из желающих.

– А эйсы, те, которые должны нам передать силу, они здесь?

– Да.

– И что, эйса всегда хочет сама отдать дар? Неужели не было случаев, когда она противилась?

– Нет. Любая эйса понимает всю важность для своего народа передачи дара, – холодно ответил магистр, и кажется, я поняла еще одну вещь.

– А силу можно забрать только у живой эйсы?

– Вы умны, избранная, – вдруг прищурился Этхой. – Очень умны. И отвечу на ваш вопрос – нет. Можно забрать и у мертвой, но тогда сила будет гораздо меньше. А можно сделать так, что эйса сама будет молить о передаче. Я понятно излагаю?

– Вполне, – сухо кивнула. – И когда мы увидим этих эйс? И вообще, как переходит передача? Кто кому…

– Завтра, – перебил магистр. – Вы познакомитесь с ними завтра, после того, как отдохнете. А подробности передачи на ближайшие пятьдесят лет вообще не должны вас волновать. Уважаемая избранная, вам еще что-нибудь интересно?

– Конечно, – я улыбнулась, – думаю, в другом мире у каждого возникает множество вопросов. Вы согласны?

– Конечно, – в тон кивнул магистр. – И что конкретно вас еще интересует?

– Я бы хотела посмотреть на карту мира, а еще послушать о населяющих его расах, народах, обычаях…

– Расах? А с чего вы решили, что на Эрвэсе есть другие расы, кроме людей? – бровь магистра демонстративно поплыла вверх. Слишком демонстративно на мой взгляд. Да и пухлый, похоже, напрягся. Интересно… хотя, может, уже и я лишнего напридумывала.

– Ну, у нас в книгах всегда пишут, что, попадая в другой мир, можно встретить эльфов, драконов…

– Эльфов и драконов у нас нет, – перебил магистр, – а беседовать на сегодня хватит. Все устали, сейчас, думаю, лучше отдохнуть. Вас проводят на ужин, а потом по комнатам. А уже завтра вы познакомитесь с эйсами, и у вас начнутся занятия.

– Занятия? – встрепенулась француженка, Кароль, кажется.

– Конечно, эйса должна знать правила поведения, историю, свои обязанности, – магистр расслабился, почувствовав, что тема стала более спокойной, как, впрочем, расслабилась и я. – Главная задача – родить минимум двоих детей. Желательно сына и дочь. И, конечно, служить украшением дома эйса, – и он благодушно улыбнулся девочкам. Дальше шло расписывание балов, управление домом и слугами, но я уже слушала вполуха. То, что нас попытаются убедить, что быть женой эйса величайшее благо, я даже не сомневалась, но не поверила. Слишком уж жестко говорил магистр, и слишком многое зависело от нас, если все было правдой. Но, главное, чувствовалась еще какая-то недосказанность. Хотя странно… Судя по оброненным репликам, церемониться с нами не собирались. А значит… а что это, собственно, значит? Только одно – недосказанное может сильно повлиять на наше поведение. Другого ответа я пока не видела.

– Ну что ж, вы, наверно, проголодались? Давайте перейдем в столовую…

– Простите, магистр, – я подскочила на месте, наконец-то ухватив за хвост ускользающую мысль, – у меня последний вопрос, обещаю!

– Я вас слушаю, – голова мужчины по-птичьи склонилась набок.

– Если портал открывается самостоятельно и от вас ничего не зависит, то почему же на Эрвэс переносятся только женщины? Причем наборами, и вы точно уверены, что они невинны?

– Это не один вопрос, – сухо ответил магистр, – но я отвечу. В результате экспериментов и научных изысканий мы смогли задать порталам определенные параметры. Увы, это все, на что хватило наших умений. Мы так и не смогли разобраться в наследии квардингов, и только путем бесконечного множества попыток нашли оптимальный вариант.

– А невинность? – снова не удержалась я от вопроса, но магистр отреагировал спокойно, в отличие от девушек.

– Это тоже один из важных параметров. Оказалось, что женщина, у которой есть дети или которая даже просто уже была беременна, не способна произвести на свет ребенка-эйса. Печально, но это так. Сама она получить силу может, а передать потомству – нет. Потому этот момент особенно тщательно прорабатывался. Раз уж портал все равно выкидывает к нам людей, пусть они хотя бы приносят пользу здесь. Да и потом, такое ограничение точно не позволит разлучить мать с ее ребенком. Вы ведь согласитесь, что для любой женщины это – самое страшное?

– Да, – вынуждена была признать я.

– К сожалению, всего предусмотреть нельзя, – меж тем продолжал магистр. – И количество закладываемых параметров строго ограниченно, как и количество девушек при разовом переносе. Восемь девушек – восемь параметров. Первый – мир, второе – уровень развития мира, третье – чувствительность к магии, четвертое – невинность, пятое – детородный возраст, шестое – физическая полноценность, седьмое – умственная полноценность и восьмое – фертильность. Все остальное – на волю случая. Я ответил на ваш вопрос?

– Да, благодарю.

На обед я шла последней. Девочки, по-другому я их просто не воспринимала, тесной кучкой шли впереди меня, обсуждая услышанное. Я почти не прислушивалась, лишь отмечая, что практически все они были воодушевлены. Казалось, они совсем не переживали по поводу произошедшего, или просто не понимали, что это не сказка и не сон? И что они никогда не вернутся домой!

– Проходите, избранные, – один из прислужников, довольно миловидный мальчик лет двадцати, ласково улыбаясь, открыл дверь и пропустил нас вперед.

И тут же получил с десяток стрел, пущенных томными взглядами. Ну да, конечно… Я только что зубами не заскрипела. Небось специально такого милашку подсунули. Готова спорить, что все время пребывания нас здесь будут окружать вот такие вот мальчики-зайчики.

– Избранные, – вошедший следом за нами Ханой радостным голосом объявил, – каждой из вас назначен сопровождающий. Познакомьтесь.

Ну вот! Кто бы сомневался. Мысленно захихикала, наблюдая, как в столовую один за другим входят восемь юношей купидонской внешности с широкими подносами и расставляют на столе горячие блюда.

– Избранная, – рядом со мной остановился парнишка чуть за двадцать с пронзительными изумрудными глазами, – я Лаоной, ваш сопровождающий. Позвольте узнать ваше имя?

– Виктория, – кивнула я, выдавив улыбку. Хотя, почему выдавила? Она сама наползала на губы, только вот не совсем по тому поводу, что подумали окружающие.

– Очень рад, избранная, – и это приторное нечто облобызало мне руку. Я еле подавила желание ее отереть, а еще лучше – помыть, но нельзя. – Если что-то будет нужно, зовите.

– Конечно, – и милостиво кивнула, наблюдая, как парень пятится к выходу.

Подумав, быстро заняла приглянувшееся место, пока остальные «избранные» прощались со своими сопровождающими. Довольно улыбнувшись, Ханой проследил, как последний прислужник покидает столовую, и тоже откланялся, прикрыв за собой дверь. Что ж, хорошо, аппетит никто портить не будет.

Кстати, о птичках… Стоило мне бросить взгляд на стол, как желудок тут же выдал руладу. Я не ела уже почти сутки, если не больше, да и последняя моя еда была, мягко говоря, легкой.

Десять лет в свой день рождения я обходилась без гостей, а потому тогда, дома, последний ужин состоял из гречки, соленого огурца и жареных грибов. А тут… сыры, мясо нескольких сортов, салаты, фрукты, соки, выпечка, печеный картофель, суп. Еще минута, и я бы захлебнулась слюной, если б не рука, которая сама собой потянулась к ближайшим фаршированным чем-то красноватым грибам. Откусила и не сдержала стона восторга – помидор с красной соленой рыбкой под пресноватым сыром. Вкуснятина!

И только наступившая тишина заставила меня поднять голову. Все семь девчонок, не скрывая шока, смотрели на меня. На лицах застыли маски от изумления до брезгливости.

– В чем дело? – прожевав, демонстративно выгнула бровь.

– Да так, – фыркнула Кендра, – сразу видно, что русская. Правильно про вас говорят – свиньи.

– Да что ты? Какая сообразительная, оказывается. Рада за тебя, – быть вежливой с этой девицей я не собиралась. Вряд ли нам с ней по пути. В душе даже колыхнулось подозрительное чувство, очень похожее на злорадство. Вот себя и двенадцатилетних девочек жалко, а ее нет. Ну и еще парочку.

Я покосилась на девушек.

– Неудивительно, – латышка посмотрела на француженку, с которой села рядом, – что на нее никто не польстился.

– Старая дева, – чуть тише, но достаточно громко, чтобы все услышали, согласилась француженка.