Рейтинговые книги
Читем онлайн Марсельцы - Феликс Гра

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 46

Господин Рандуле сидел уже за столом. Перед ним на столе дымилась чашка какого-то черного напитка. Увидев меня, добряк не мог удержаться от улыбки.

— Ого, какой ты стал нарядный! Ну, кто бы поверил, глядя на тебя, что маленький Паскале не сын состоятельного горожанина? Садись, Паскале, ты любишь вот это?

И кюре подвинул мне большую чашку напитка.

— Пей, — добавил он, — это согреет тебя.

Кроме того, он дал мне еще большой сладкий сухарь.

Я глядел на все эти яства с изумлением, не притрагиваясь к ним. Только увидев, как кюре обмакивает сухарь в жидкость, я осмелился последовать его примеру.

Только много лет спустя я узнал, что этот черный отвар был кофе.

— Ну, что же, — спросил кюре, вытирая губы, — понравился тебе завтрак?

— Да, господин кюре.

— Хочешь теперь пойти к отцу?

— Да, господин кюре.

— Тогда идем, уже пора. Застегни куртку: на дворе холодно.

Мы вышли на улицу.

Было уже совсем светло. Когда мы пересекали церковную площадь, господин Рандуле увидел на земле лужу крови.

— Ах, несчастные! — вскричал он. — Они дерутся, они готовы перегрызть друг другу горло. Дети одного народа, они едят один и тот же черствый хлеб, они скованны одной и той же цепью и страдают в одном и том же аду каторжного труда. И они не находят ничего лучшего, как проливать кровь друг друга, к выгоде своих тиранов и палачей!

Больница находилась в двух шагах от церковной площади, на улице Басс.

Дом призрения всегда открыт. Мы вошли не постучавшись. На самом верху лестницы, с левой стороны, помещалась комната для больных.

Господин Рандуле вошел первым. Сестра Люси, бывшая в это утро дежурной, отвесила ему глубокий поклон. Вдоль стен большой комнаты стояли белые кровати. Четыре из них справа от входа были заняты ранеными, за которыми ухаживали их жены и дети. В глубине комнаты, с левой стороны, я увидел мою бедную мать, склонившуюся к изголовью постели. Одним прыжком я очутился в ее объятиях. Рыдая, она прижала меня к своей груди и поцеловала. Бедняки обычно скупы на ласки, они редко целуют своих детей. Этот материнский поцелуй заставил меня как бы вновь пережить всю свою жизнь. Сердце сжалось у меня от радости.

Я склонился к постели и оросил слезами лицо моего старого отца, который взволнованно, чуть слышным голосом повторял:

— Паскале, Паскале, это ты, мой славный Паскале!..

Только поднявшись с колен и отерев слезы, я разглядел, что сделали с моим старым отцом граф Роберт и Сюрто. Лоб и щеки отца были исполосованы красными рубцами толщиной с палец. Рубцы вздулись, и на них темной коркой запеклась кровь. Левый глаз был выбит, и глазница превратилась в сплошную кровавую дыру. Отец харкал кровью — негодяи били его сапогами в грудь, топтали ему каблуками живот. Образ искалеченного старика заставил меня задрожать от бешенства, кровь хлынула мне в голову, краска негодования залила мое лицо. Я скрежетал зубами, я судорожно сжимал пальцы, готовые вцепиться в горло врагу, мне хотелось поджечь замок, отравить воду в его колодце!.. Но я был слаб, я мог только рыдать в бессильной злобе и повторять: «О, когда я вырасту большой…»

Отец пытался сдернуть с себя простыню и одеяло, в которые он был закутан.

— Зачем ты раскрываешься? — спросила мать, вновь натягивая на него одеяло.

— Я хочу тебе что-то сказать, — чуть слышно прошептал отец. — Патина, нагнись ко мне, и ты, Паскале… Я хотел бы также, чтобы и господин Рандуле слышал меня. Теперь, когда Паскале вернулся, он должен вдвоем с матерью отправиться в замок, повидать там нашего сеньора маркиза и графа Роберта… Он должен сказать им, что, как только я поправлюсь, я вымолю у них прощенье. Слышите, вы должны броситься к ногам нашего господина и молить его о милосердии к нашей семье… Мы все находимся в его власти. Ты слышишь, жена? Ты слышишь, Паскале?

Господин Рандуле прервал его:

— Нет, нет, Паскале, теперь не время для этого. Когда вы совсем оправитесь, мы потолкуем о том, как поступить. Поверьте мне, мы что-нибудь придумаем.

— О боже, боже! — воскликнул мой отец. — Но что подумают о нас наши добрые господа? А господин Роберт, уж у него-то во всяком случае следовало бы просить прощенья. Однако, если господин кюре находит, что сейчас еще не время…

— Нет, нет, говорю вам, что еще не время. Я улажу все это, будьте покойны. Паскале, вечером приходи ночевать ко мне.

— Да, господин кюре, — отвечал я, глядя на него с обожанием.

Но едва лишь кюре отошел от нас к другим раненым, я вспомнил слова отца: «Надо идти просить прощенья!»

Мне просить прощенья?!

Вся кровь снова закипела в моих жилах.

Признаюсь, отец вдруг стал гадок мне. Нет, я не послушаюсь его, ни за что! Я убегу из дому, если он попытается принудить меня…

Я недолго предавался этим тягостным размышлениям: стоны и плач женщин, ухаживающих за своими ранеными мужьями, отвлекли мое внимание.

Одному осколком бутылки разрезали щеку, так что все зубы были обнажены; другому переломили обе ноги железным бруском. У третьего на спине большая кровавая рана, ему воткнули нож по самую рукоятку. Четвертый… О, этот четвертый! Ему распороли живот лемехом от плуга. Несчастный, поддерживая руками вываливающиеся внутренности, прошел несколько шагов и почти бездыханным свалился у самого порога церкви.

— Боже мой, боже ты мой! — восклицал кюре. — Как это случилось с вами? Кто эти негодяи, совершившие подобные преступления?

— Никто ничего не знает! — с отчаянием вскричали хором все четыре женщины. — Никто ничего не знает или не хочет сказать!

— Говорят, что это паписты[2] так отделали их за крамольные речи… Ох, если бы можно было узнать всю правду! — вздохнула одна женщина.

— Много бы тебе помогла эта правда! — ответила ей другая. — Богачи, это — богачи, они никогда не бывают виноватыми.

— Полно, — возразил кюре, — никакое богатство тут ни при чем — никому не позволено убивать людей, как мух!

— Поговорите об этом с Сюрто, когда будете в замке. Он-то кое-что знает… Ох, если бы камни могли говорить, недолго бы ему оставалось носить голову на плечах!..

— Значит, все эти зверства были совершены из-за споров с папистами? — спросил кюре.

— Только из-за этого… Вы ведь знаете нас, господин кюре, мы мирные люди и неспособны на злое дело…

— Нет, нет, голубушки, я не хотел этого сказать. Ухаживайте же хорошенько за этими несчастными. Я позабочусь о вас и о ваших детях. Вы не будете нуждаться ни в чем.

Господин Рандуле, прежде чем уйти, попытался было вытянуть хотя бы слово у кого-нибудь из раненых, но боль, лихорадка и отчаяние, в которое все они были погружены, не позволяли им ни слушать, ни отвечать.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 46
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Марсельцы - Феликс Гра бесплатно.
Похожие на Марсельцы - Феликс Гра книги

Оставить комментарий