Беги, если успеешь - Алексей Макеев

Гуров про себя отметил, что руки он им не протянул.

Они вошли в просторный кабинет, где почти беззвучно работал кондиционер. Здесь было прохладно и чисто. Никаких лишних бумаг и предметов. На стене – портрет украинского президента.

– Садитесь, – все так же лаконично сказал майор и первым уселся в вертящееся кресло с широкой кожаной спинкой.

Даже сидя, он держался подтянуто и строго, будто в строю стоял. С первого взгляда было видно, что майор – человек волевой и дисциплинированный, для которого дело прежде всего. Правда, это не очень увязывалось с белым «Мерседесом», символом роскоши и богатства, но Гуров не стал на этом сосредоточиваться – местные особенности были ему неизвестны.

– Какие проблемы? – спросил Загоруйко, внимательно разглядывая посетителей.

Гуров объяснил суть дела, не преминув добавить, что рассчитывает на поддержку.

– Господин Рештин не маленькая фигура, – объяснил он. – Поэтому я точно знаю, что наше руководство предварительно созванивалось с вашим. Имеется договоренность, что нам будет открыта зеленая улица.

Загоруйко выслушал его с непроницаемым выражением на лице, а потом сказал, как отрезал:

– К нам по этому поводу никаких указаний не поступало. Если поступят, обязательно примем их к сведению.

– Но послушайте, майор, – по-свойски обратился к нему Гуров. – Речь ведь не идет о чем-то сверхъестественном. Мы говорим о простой солидарности. Мы разыскиваем человека, соотечественника, который отдыхал в вашем городе. При довольно странных обстоятельствах он исчез. Не исключено, что он стал жертвой преступления. Нам позарез необходимо выяснить детали его пребывания здесь. Мы не просим устраивать какие-либо развернутые мероприятия. Достаточно одного вашего звонка в отель…

Загоруйко неожиданно встал и, повернувшись спиной к Гурову, некоторое время рассматривал большую карту города, висевшую на стене кабинета, – аккуратные разноцветные квадратики, рассыпанные вокруг густой синевы залива. Потом он так же неожиданно повернулся и голосом лектора произнес:

– Наш город по праву может называться городом высокой культуры. Это не преувеличение, не местечковый патриотизм. Это реальность. С тех пор, как на это место, бывшее, по правде говоря, самым настоящим захолустьем, обратили пристальное внимание люди с высокой социальной ответственностью, все круто изменилось. Посмотрите вокруг – по сути дела, это теперь европейский город, настоящий курортный центр! Может быть, не все пока идет так, как было задумано, но это только вопрос времени. Мы идем верным путем и неизбежно достигнем процветания. Вы еще услышите про Лазурный Мыс!

– Да мы, собственно, уже, – пробормотал Крячко, с юмором косясь на Гурова. – Услышали.

– Тем не менее нам уже есть чем гордиться! – не обращая на него внимания, продолжил Загоруйко. – Вы знаете, что в нашем городе за последние пять лет преступность снизилась практически втрое?!

– Все это очень интересно и, безусловно, заслуживает уважения, – вмешался Гуров, – но какое отношение это имеет к нашей просьбе?

– Самое прямое! – категорически заявил майор. – Я хочу, чтобы вы правильно поняли: наш город – это не то место, где процветает организованная преступность. Здесь не убивают, не похищают людей и не взрывают бомбы в подъездах. Да, у нас есть еще экономические преступления, есть воровство, хулиганство, коррупция. Но не все сразу. Работа ведется. Ежедневная настойчивая работа. Может быть, она не так заметна на посторонний взгляд…

– Кажется, вы хотите меня убедить, майор, что ничего плохого с человеком в вашем городе произойти не может, – сказал Гуров. – Дай бог, чтобы так было на самом деле. Но тем не менее Рештин пропал, и нам позарез нужно найти человека или людей, которые видели его перед отъездом.

Майор Загоруйко посмотрел на него, как опытный учитель на бестолкового ученика, и сдержанно сказал:

– Похоже, убедить вас как раз очень трудно. Ну, это, в конце концов, ваше дело. Вы говорите, что уже беседовали с человеком, который тесно общался с вашим Рештиным. Он не сообщил вам ничего криминального, и тем не менее вы продолжаете настаивать именно на такой подоплеке. Я просто хотел, чтобы вы поняли одну простую вещь. Я здесь контролирую ситуацию, и мне ничего не известно ни о каких исчезновениях и похищениях. Люди постоянно приезжают и уезжают, но до сих пор никому не приходило в голову делать из этого сенсацию. Посоветовал бы вам хорошенько поискать вашего Рештина там, где он, скорее всего, и находится – в Москве. Но чувствую, что это напрасный труд. Вы хотите, чтобы метрдотель «Титаника» дал вам информацию о постояльцах? Ради бога! Я постараюсь убедить его помочь вам. Вы где остановились – в «Лазурном», в каком номере? Отлично. Я вам перезвоню и сообщу, когда вы сможете встретиться с Каневским.

Гуров догадался, что Каневский и есть тот самый метрдотель с параметрами римско-греческого борца, но он не мог понять, почему они должны сидеть в своем номере и ждать телефонного звонка, который может еще и не прозвучать. Свое недоумение Гуров высказал сразу же и без дипломатии. Загоруйко снова посмотрел на него, как на неразумное дитя, и веско пояснил:

– Видимо, вы не вполне ясно представляете себе важность соблюдения определенных правил внутри такой сложной коммерческой структуры, как наш курортный центр. Здесь все завязано на интересах и амбициях весьма влиятельных людей. Они определяют, если хотите, политику нашего города. Я не говорю уже о вопросах подбора кадров, экономических новациях и прочем. Эти люди много сделали для нашего города и продолжают делать, поэтому в отношениях с ними не годится рубить сплеча.

– Экономика и политика – это не моя грядка, – нетерпеливо сказал Гуров. – Я всего лишь хотел побеседовать с распорядителем гостиницы. Никогда не думал, что это так сложно.

– Наше время вообще непростое, – заявил Загоруйко. – Но я сделаю все, что в моих силах. Вы сможете побеседовать с Каневским. Я вам перезвоню. А теперь, простите, у меня дела.

Пришлось уходить. Было ясно, что этого железного человека переубедить невозможно. Его голова была полна неведомых экономических и политических схем, статистических выкладок и победных реляций. Проблемы заезжих сыщиков на этом фоне его вообще не интересовали.

На улице, опять водрузив на нос свою жуткую обновку, Крячко заключил:

– По-моему, в этом городе все сумасшедшие. Или себе на уме. Что для стороннего наблюдателя совершенно одно и то же. Поэтому теперь с чистой совестью можно идти обедать.

– Пообедаем в гостинице, в ресторане, – решил Гуров. – По очереди, чтобы не пропустить этого дурацкого звонка. Хотя у меня растет внутреннее убеждение, что ожидание будет напрасным.

Шляться по жаре больше не хотелось. Они поймали такси и вернулись в гостиницу. Гуров отправил Крячко обедать, а сам пошел в номер, где был установлен телефон с прямым выходом на городскую АТС. Почему-то ему не очень верилось, что майор Загоруйко сдержит обещание, но он все-таки надеялся.

Номер располагался на шестом этаже. К сожалению, окна выходили не на море, а на противоположную сторону – на скопление не слишком широких, утопающих в зелени улиц. Белоснежные новые дома занимали центральную часть города. Дальше, разбросанные как попало, вырисовывались старые кварталы, которые даже издали не казались слишком уж благополучными, но большинство недостатков скрывала все та же буйная зелень, которой здесь было удивительно много. Сверху город был слегка похож на карту, которую Гуров видел в кабинете Загоруйко, только море отсутствовало.

Гуров не стал запирать дверь, потому что Крячко с минуты на минуту должен был вернуться, и вышел на балкон. Облокотившись на перила, он посмотрел вниз. Внизу просматривалась пустая асфальтовая площадка, по краю высажены молодые тополя. За этой живой изгородью шла улица, первые этажи которой были сплошь заняты магазинами. Несмотря на заманчивые вывески и сверкающие витрины, прохожих немного. Судя по всему, весь народ в это время стремился на пляж, к золотому песку и голубой волне.

Внимание Гурова привлек одинокий автомобиль темно-синего цвета, возле которого крутился какой-то нервный субъект в джинсовом костюме и ярко-красной рубашке. Человек этот то и дело задирал голову и озабоченно смотрел куда-то вверх – Гурову показалось, что он высматривает кого-то на верхних этажах гостиницы. К правому уху человек прижимал мобильник.

Простое любопытство заставило Гурова вывернуть шею и посмотреть наверх. Неизвестно, что он надеялся увидеть – может быть, прекрасную незнакомку, слушающую на шестнадцатом этаже серенады в трубке своего сотового телефона. Но увидел он совсем другое.

Сверху прямо на него летело что-то темное, бесформенное, но, похоже, очень тяжелое. Гурову даже почудилось, что при падении этот предмет издает свист наподобие летящего снаряда. Свиста, конечно, никакого не было – просто в мозгу у него сработал сигнал тревоги.