20 Зеркала 1. Маскарад - Дмитрий Колодан

Будильник Томка благополучно проспала, но в этом не было ничего удивительного. Ни разу в жизни ей не удалось проснуться вовремя. Разлепив же глаза, она долго смотрела на мобильник, прежде чем до нее дошел истинный смысл цифр на экране.

В то же мгновение Томка вскочила с кровати и принялась с криками носиться по квартире; спустя еще пять минут — уже бежала по лестнице, одновременно пытаясь застегнуть пальто, удержать чемодан и дочистить зубы.

Бежать к метро было поздно. Томка в панике огляделась и, ни секунды не думая, выскочила на дорогу наперерез красной машине. Водитель ударил по тормозам; послышался визг, и машину повело вправо. Томка инстинктивно отпрыгнула, запуталась в ногах и села на кучу подтаявшего снега и грязи, которую в Питере почему-то называют «сугроб». Заляпанный бампер замер в миллиметре от девушки.

— Идиотка!!! — распахнув дверцу, заорал шофер. — Жить надоело?! Слепая, что-ли?!

— В Пулково.

Водитель оказался человеком сообразительным, хотя и мстительным: он мигом назвал сумму в два раза выше обычного тарифа. Томка кивнула — торговаться или ловить другую машину не было времени.

Таксист помог ей подняться, сложил чемодан в багажник. Томка забралась в машину, и авто сорвалось с места, будто они только что ограбили банк. И лишь когда они отъехали на несколько кварталов, Томка сообразила, что выронила в сугробе ключи и мобильник.

— Сильно опаздываете, да? — спросил таксист, сворачивая на набережную. — Ничего, я мигом... Курить бросаете?

В ответ на изумленный взгляд он пояснил:

— У вас зубная щетка во рту. Вместо сигареты или так модно?

— О! Спасибо...

Водитель хмыкнул.

— А смешной у вас чумодан, — сказал он. — Тыщу лет таких не видел. За границу собрались?

— Ага, — кивнула Томка и с гордостью добавила: — В Венецию.

— Ух, ты! — обрадовался таксист. — Бывал я там, при Союзе еще. Красивый город, зеленый-зеленый.

— Зеленый? — Томка попыталась вспомнить, не упустила ли она чего в путеводителях.

— Да, — протянул таксист. — А какой там борщ! Пальчики оближешь. В Питере такого в жисть не найдешь. Вот у меня жена варит борщ — одна жижа, а там: ложку воткни — будет стоять. А какие там пампушки...

Смерив Томку взглядом, он печально вздохнул.

К концу поездки стало ясно, что таксист не только путает Венецию и Винницу, но и искренне убежден, что «пампушками» называются особо выдающиеся части фигуры жительниц этой самой Винницы. На всякий случай Томка не стала его разочаровывать.

В аэропорт они приехали за три минуты до окончания регистрации. А минуту спустя Томка ворвалась в зал вылетов, размахивая чемоданом, как берсеркер — боевым топором. Без злого умысла, просто хрупкой девушке не всегда удается совладать с законами инерции. Ситуация была того порядка, когда непонятно, кто кем управляет: Томка — чемоданом или чемодан — Томкой? Пассажиры, слонявшиеся по залу, бросились врассыпную. Краем глаза Томка заметила несколько столкновений, рухнула пирамида из чемоданов и сумок, все сотрудники службы безопасности мигом испарились.

С глухим стуком Томка врезалась в стойку. Девушка-регистраторша испуганно отскочила на пару шагов:

— Что?!

Томка взглянула на настенные часы. Успела... Ровно за минуту. Задыхаясь, она проговорила:

— Рейс... до Милана...

Регистраторша сглотнула:

— Задержан на два часа. О посадке будет объявлено... Говорили же...

Девушка замерла, вытянувшись по струнке. Она не поворачивалась, но затылком чувствовала, что все до единого люди в зале аэропорта смотрят на нее и только на нее. За спиной сгустилась тишина самого отвратительного, гнетущего свойства.

— О! А... Ага... На два часа...

— Но я могу зарегистрировать вас на рейс до Сыктывкара. Вдруг вам нужно в Сыктывкар?

Время вылета меняли несколько раз и, как принято говорить, с особым цинизмом, свойственным только диспетчерским службам аэропортов. Час в одну сторону, пятнадцать минут в другую, двадцать минут туда, час обратно...

В итоге Томка окончательно потеряла счет времени. Но она терпеливо ждала, устроившись на чемодане посреди зала, не спуская глаз с электронного табло. В модном современном кино вокруг нее летали бы светящиеся цифры или растворяющиеся в воздухе циферблаты с бешено вращающимися стрелками.

К счастью, обошлось без столь дешевых спецэффектов.

Наконец, в отделе мрачных предсказаний опустили руки. Хватит, решили они, сколько можно? Мы исчерпали все допустимые средства. Не наша вина, что клиент туп, как пробка, и упрям, как стадо баранов. Мы умываем руки.

— Объявляется регистрация на рейс № 273, Санкт-Петербург-Милан. Пассажиров просьба пройти к стойкам...

Странно, но долетела Томка без приключений. Обошлось без террористов-угонщиков, отказов двигателя и вынужденной посадки в Белграде из-за плохих погодных условий. Ее, правда, пытались отравить рыбой с цветной капустой, но здесь она была не одинока. Любой человек, хоть раз, в жизни ступавший на борт авиалайнера, подтвердит, что истинное предназначение горячих обедов в самолетах — навсегда привить отвращение к процессу приема пищи. Видимо, повара, ответственные за эти блюда, являются членами тайной секты. Томка так и не смогла себя заставить прикоснуться к бледно-зеленым кочешкам капусты и рыхлой полоске филе. Легче было отгрызть собственную руку.

На паспортном контроле Томку встретила внушительного вида матрона, с прической красной, словно ей на голову вылили ведро клубничного сиропа. Она долго таращилась в Томкин паспорт, пытаясь взглядом прожечь в нем дыру, когда же у нее не получилось, спросила:

— Turista?

— Si, — ответила Томка и продолжила по-итальянски: —

Я еду в Венецию, на Карнавал.

Паспортистку это не впечатлило.

— Все вы туда едите, — громыхнула печать. — Benvenuto...

— О, grazie! — и Томка подарила ей улыбку № 22, одну из своих самых обворожительных улыбок. Женщина фыркнула в ответ:

— Следующий!

Милана Томка толком не увидела. Думала, что успеет побродить по городу до поезда в Венецию. Но из-за задержки авиарейса, пришлось брать такси и на всех парах мчаться на вокзал. Перспектива ночевать на скамейке в парке ее не прельщала. Италия Италией, но зима везде зима.

Видимо, поэтому город показался ей смазанным, как фотография не в фокусе и слишком темным. Сердобольный таксист вызвался провести экскурсию, однако сам за собой не поспевал и о достопримеча­тельностях сообщал, когда те скрывались из вида:

— Туда, туда глядите, синьорина, — «Ла Скала»... Ах, diavolo! Куда прешь, дурень? Эй, синьорина, синьорина, справа — по той улице выйдешь к Дуомо...

Томка едва не свернула себе шею, оглядываясь то в одну, то в другую сторону. В ушах стоял звон от несмолкаемой трескотни таксиста:

— Видите, синьорина, какая у нас погода? Снег, прям как у вас в России... Говорят, даже медведя на улице видели, из цирка сбежал! Вон слева, глядите — если пройти три квартала и свернуть направо... А у меня брат троюродный в России был. Там, говорит, такие... как по-вашему?.. Pampushki! Врет, поди?

К счастью, на вокзал они поспели вовремя. Томка даже успела купить горячий panino imbottito — не шедевр кулинарии, но какая-то компенсация обеду в самолете. Потом ей пришлось побегать в поисках нужной платформы и вагона. И только когда она, наконец, устроилась в своем кресле, а поезд бесшумно тронулся с места, Томка вдруг с удивлением осознала, что находится в Италии.

Все получилось, даже не верилось. Томка откинулась в кресле и расплылась в радостной улыбке. Так улыбаются кошки при виде миски, полной сливок. Вне всяких сомнений, жизнь была суперпотрясающе­великоприятна.

Шелест колес и мягкое покачивание поезда убаюкивали. Томка не заметила, как задремала, хотя намеревалась честно таращиться в окно. Таращиться, правда, было особо не на что: одни темно-коричневые поля сменялись другими темно-коричневыми полями, следом за которыми шли опять-таки темно-коричневые поля. Рано или поздно подобный пейзаж приедается. Небо затянула серая пелена, накрапывал мелкий дождик... В общем, погода заставляла задуматься, почему же это Италию называют солнечной?

Сколько Томка проспала — неизвестно. Разбудил ее приятный мягкий голос, прозвучавший над самым ухом:

— Scusi? Это место свободно?

Томка подскочила, едва не ударившись головой о полку, и тут же упала обратно в кресло. Людей, имеющих дурную привычку будить без предупреждения, нужно изолировать от общества.

— А?! Что?!

Девушка заморгала, не понимая со сна, кто она, где она и чего от нее хотят. Слева маячила высокая темная фигура, но не сразу Томке удалось сфокусировать на ней взгляд.

— Это место свободно? — повторил мягкий голос.

Темная фигура обернулась женщиной с черными, как смоль, волосами. Хотя погодите...

Томка медленно оглядела обладательницу приятного голоса. С одной стороны, фигура, овал лица, длинные волосы, расплескавшиеся по плечам, свидетельствовали о том, что перед ней и впрямь стоит красивая женщина средних лет. При этом шикарно одетая: длинное платье в стиле «ретро», меховая горжетка и перчатки до локтя — настоящая аристократка начала двадцатого века. Но затем взгляд упирался во вьющуюся черную бородку, и приходилось начинать сначала. Схожее ощущение — растерянность напополам со смущением — вызывает знаменитая картина Марселя Дюшана, на которой художник пририсовал усы и бороду Джоконде.