Я служил на флоте - Руслан Георгиевич Илаев

медленно поднимался по Ушаковой балке. В голову лезли всякие дурные мысли. "Надо же, ходить по земле разучился, — думал он про себя, — немудрено после трехмесячного пребывания на этом куске железа. И что он ко мне привязался, может, кто-нибудь из наших местных осетин с его женой переспал, а он на мне отходит. Или морду ему какой-нибудь земляк набил. Поди догадайся. Кто-то с его женой спит, кто-то бьет ему морду, а все "комплименты" — мне. Ну а дальше что будет? Наверняка же он не угомонится. Вчера в кают-компании, сволочь, как посмотрел… Что дальше будет? А будь что будет". Он вздохнул. Разговаривая сам с собой, не заметил, как оказался у женского общежития. Раздраженно подумал: "И еще эта шлюха на работе не окажется".

На первом этаже, подойдя к закрытой двери с надписью: "Комендант общежития", Руслан сердито ткнул ее кулаком, от удара она распахнулась. С пронзительным визгом сидящая за столом стриженная брюнетка бросилась к нему на шею, обхватив его руками и ногами, она намертво повисла на нем. От визга или веса девушки, но старший лейтенант потерял равновесие, и они вместе грохнулись на пол. Взгромоздясь на распростертую жертву, она, впившись зубами в его губы, руками быстро расстегнула ему ремень и пуговицы на брюках. Сопротивляться было бесполезно. Несомненно, это было изнасилование, но наоборот. В этом была суть Гульнары, или Гали, как она себя называла по-русски. Волжской татарке само слово "стесняться" было чуждо. Подчинялась она только своим животным инстинктам. Год назад они впервые встретились на какой-то холостяцкой вечеринке. Это существо само пригласило его на танец, хотя никакого впечатления на него не произвело, до тех пор, пока не открыло свой рот. Прижавшись к нему в танце, просто и откровенно выдала:

— Я уже не девушка, и тебе не надо пользоваться презервативами, врачи сказали, что у меня матка недоразвитая, и я никогда не забеременею, — и черными угольками больших чуть раскосых глаз, наивно посмотрев ему в глаза, добавила — ты такой красивый и мне очень нравишься.

Вечером следующего дня старший лейтенант, уже выбритый и одетый, готов был следовать к месту постоянного базирования, как вдруг Галя-Гульнара выдала:

— Руслан, я знаю, что Лагун тебя третировал и три месяца с корабля не отпускал.

Асланов вытаращил на нее глаза. Галя продолжила:

— Видишь ли, я познакомилась с ним два года назад. Я тогда тебя еще не знала. Жила я с ним около года, пока тебя не встретила. Потом, чтобы отвадить его от себя, я ему девочек с общежития подставила.

— Но ведь они малолетки, им же еще восемнадцати нет? — оторопел Руслан, — разве это не растление малолетних, на это даже статья уголовная вроде есть?

— Ну да, во-первых, эти малолетки давно уже не девушки и научат жизни и тебя и меня, — отпарировала Галя, — во-вторых, они же в основном приезжие и у многих родителей нет. А как бы я от него отвязалась, мне что, дальше с ним жить прикажешь? Я тебя люблю. Он мне вовсе не нужен.

"Железная логика!" Асланов обалдел от только что услышанного. Но вслух сказал примиряюще:

— Да ладно, Галя, все ты правильно сделала, это ведь все из-за меня. Да, кстати, Анатолию Михайловичу лет эдак за пятьдесят уже, а как он в постели, старый конь-то наш?

Асланов деланно засмеялся. Галя живо стала рассказывать, как Лагун изображал из себя молодого козла, танцевал с ней под современную музыку. Галя стала импровизировать, дрыгать ногами и размахивать руками.

— Вот так он танцевал, — смеясь, рассказывала Галя.

Импровизация вызвала неподдельный смех у Асланова. Он живо представил Лагуна, прыгающего с Галей. Откровенно развеселившись, стал ей подтанцовывать. Утомившись, они присели за стол пить кофе.

— А полгода назад, — вдруг продолжила Галя, — он привел с собой еще троих военных, двоих я знаю: это старший помощник с твоего крейсера Бегринец, и Золлонов. Ты же их знаешь? А третий — контр-адмирал Тусяев — командир Феодосийской военно-морской базы.

— Да ты что? — удивленно воскликнул Асланов, — и что, все они трахаться приходили?

— Почему приходили? — радостно взвизгнула Галя, — они и сейчас приходят.

Галя стала объяснять, что в общежитие они приходят в гражданской одежде.

— Я им семейный номер выделила, там ванна и кухня. Они мне даже деньги дают, подарки делают. Вот посмотри, как тебе эти колготки? Они дорогие, югославские.

— Слушай, Галя, а когда ты девочек приводишь, они их спаивают, что ли?

— Зачем? Они им порнуху по видаку показывают и журналы. Вон в тумбочке три журнала остались. Можешь посмотреть.

— Сейчас мне надо на корабль возвращаться, смотреть некогда, но во вторник приду и вместе посмотрим. А они, Галя, видак с собой уносят или оставляют в общаге?

— Да нет, он на втором этаже в семейной квартире заперт, что же им таскать его, оставили под мою ответственность. Ключ от двери только у меня. Там же кассеты — четыре или пять. Кстати, ты знаешь, как видеомагнитофон работает, я его включать не умею?

— Знаю, — усмехнулся Асланов, — а что тебе мешало вчера меня об этом спросить? Мы могли его и в субботу посмотреть. Ну да ладно, во вторник я приду и с аппаратурой разберемся. Ну а если мы с Лагуном случайно здесь встретимся? Ты этот вариант исключаешь?

Галя улыбнулась:

— Что, испугался? Это невозможно, когда они прийти собираются, он мне предварительно за сутки звонит.

— Подойди-ка сюда, — Руслан усаживает Галю на колени и кладет ей голову на плечо, — хорошо с тобой, никаких проблем, никаких волнений и истерик. Ну, мне пора идти. Ты со мной до пристани пройдешься или останешься?

Галя пулей летит в прихожую, слету одевая туфли.

— Я готова, — рот до ушей. Руслан ласково целует ее в губы.

— Вот за это я тебя и люблю, нравится мне твоя непосредственность. Ну что, пошли? — он легонько подталкивает ее бедром в направлении двери.

Десять часов вечера. В каюте полумрак. Асланов сидит за столом при свете настольной лампы. Напряженно думает, переваривает информацию, полученную в общежитии. Берет трубку телефона и набирает трехзначный номер. На другом конце голос:

— Дежурный по кораблю, капитан-лейтенант Онищенко, слушаю.

— Саша, я Руслан, а что, Владимир Ильич сегодня на корабле?

— Нет, Руслан, старший по кораблю сегодня старпом.

Владимир Ильич-заместитель командира по политической части. На крейсере трехсменка, что означает, что из руководства один всегда должен быть на корабле: командир, старпом или замполит. Все офицеры также на смены разбиты, по уставу одна треть офицерского состава на корабле должна быть, две трети на сходе. "Если старпом на корабле, значит и Владимир