Больше, чем он ожидал - Андреа Лоренс

Алекс был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить, как Гвен изменилась с их последней встречи в ноябре. В прошлом году долгие часы в клинике, диета перед свадьбой сделали ее совсем худой, по мнению Алекса. На его взгляд, женщина с округлостями и здоровым аппетитом гораздо лучше и в постели, и вне ее.

Теперь, наблюдая за Гвен из окна, он мог видеть, что она действительно беременна, и все в ней стало мягче и привлекательнее. Она будто светилась материнством. Ее грудь округлилась, бедра стали чуть пышнее. Беременность была ей к лицу. И ему нравилась тоже.

Жар, нараставший с момента, когда он сел в машину утром, вернулся. Женщина, о которой он мечтал все эти месяцы, здесь, и она еще красивее, чем раньше. Стоя в лучах солнца в развевающемся платье, она больше напоминала древнегреческую богиню плодородия, а не нянечку в больнице.

Гвен влекла к себе. Ее ситуация была уникальна и, конечно, сложна, но Алекс не видел барьеров, разделяющих их. Если бы она согласилась продолжить их интрижку, то они провели бы еще одну фантастическую неделю в постели. Ему хотелось, чтобы это поскорее произошло.

– Отказалась от мужчин, да, Гвен? Мы еще посмотрим.

Задернув шторы, он спустился вниз, чтобы присоединиться к друзьям и начать соблазнять Гвен Райт.

– Ну наконец-то! – закричал Уилл.

Гвен обернулась в тот самый момент, когда Алекс вышел в выложенный голубой плиткой двор. Крытая галерея, шедшая вдоль стен дома, заросла клематисом, сохраняя внутри тень. Блики и тени плясали по лицу Алекса, пока он не дошел до кухни, где все собрались.

– Вечеринку можно считать открытой, – произнес он, одарив широкой улыбкой Гвен, и наклонился к маленькому холодильнику, чтобы достать бутылку местного пива.

Гвен покраснела. Возможно, ей не стоило волноваться. Когда Эдриен пригласила ее на День независимости, она сомневалась. Подруга обещала ей хороший отдых на берегу океана и веселье в кругу друзей.

Несколько дней без работы – такая же удача, как отсутствие необходимости каждый день подниматься пешком на четвертый этаж к своей квартире. С каждой неделей дневные дела и обязанности казались ей все тяжелее. Гвен с трудом представляла, как она будет чувствовать себя на последних неделях беременности. Этот перерыв нужен был ей гораздо сильнее, чем она думала.

Но она знала – встреча с Алексом будет странной. А ее беременность лишь усиливала это. Дело не в том, что они плохо расстались. Они оба знали, что это лишь короткий роман. Как только он уехал, Гвен ощутила отвратительное беспокойство, раньше ее не посещавшее.

Жизненные сложности заставили ее выбросить эти мысли из головы, но Гвен лишний раз смогла убедиться в том, что она все время выбирает не тех мужчин. Отказаться на ближайший год от отношений было мудро с ее стороны.

Но Алекс не знал об ее размышлениях. Их отношения, насколько он понимал, закончились на приятной ноте. Его сильное возбуждение, которое она ощутила всего лишь час назад, давало ей понять, что он не прочь продолжить начатое.

По крайней мере, он хотел этого. Пока живот с двадцатидвухнедельным плодом не встал между ними. Теперь он считает ее не более сексуальной, чем кита. Что может быть хуже беременной женщины?

Это и к лучшему. Причиной, по которой Гвен решила совместить беременность и отказ от мужчин, была попытка обрести силу воли. Месяцы воздержания и гормональный всплеск сыграли шутку с ее либидо. Если Алексу все еще интересно быть с ней, то она может использовать его для секса пару раз, как он привык использовать женщин. Кажется, это честно. Но, к счастью, ей не о чем беспокоиться. Алекс будет сторониться ее всю неделю, и ей не придется отказывать ему.

– Алекс, ты со всеми знаком? – Эдриен поставила стакан с чаем на стол и, как настоящая хозяйка, начала представлять друг другу гостей.

Гвен уже слышала их имена, но, слушая во второй раз, надеялась запомнить хоть что-нибудь. Сначала – Эмма, кажется, сестра Эдриен, дочка Джорджа и Паулины Демпси, потерявших свою старшую дочь в аварии, которая чуть не убила Эдриен. Они неофициально удочерили Эдриен и позволили ей время от времени брать Эмму с собой в поездки и магазины. Эмма только что окончила школу и, когда она вернется домой, начнет упаковывать чемоданы, чтобы отправиться в Йельский университет.

Дальше – Сабина, вызывающая девушка лет двадцати, которая управляла магазином Эдриен. У нее была сережка в носу и ярко-фиолетовые прядки в темных волосах, так что Гвен не знала, как с ней общаться. У Эдриен были разные знакомые.

Питер и Елена – пара среднего возраста, живущая по соседству с Тейлорами в Вестсайде. Следующим представили Уэйда, одного из друзей Уилла и бывшего партнера Алекса, и Джека, редактора одного из издательств Нью-Йорка. Несколько лет назад он работал с Уиллом в газете.

Когда все познакомились, Гвен решила, что достаточно пробыла на солнце. Сначала ей было хорошо, но сейчас она могла уже обгореть. Взяв стакан с холодным чаем, Гвен вернулась в галерею и села в одно из кресел, украшенное подушками. В прохладной тени Гвен почувствовала себя гораздо лучше. Спасибо, что она не на девятом месяце оказалась в такую жару. Неизвестно, как бы она выдержала ее. В квартире Гвен не было центральной вентиляции, лишь одно окошко в спальне. Гвен всегда мерзла, и поэтому ее все устраивало. Но последние пару месяцев по ее венам текла не кровь, а жидкий огонь.

Она с наслаждением отпила сладкого чая и стала наблюдать за мужчинами, собравшимся у гриля.

Миллионеры могут управлять компаниями, строить бизнес, но готовка на пикнике всегда будет для них испытанием.

Она видела, как Алекс наклонился, открыл небольшой шкафчик под грилем и отрегулировал подачу пропана. Спустя несколько минут послышался одобрительный гул.

– У нас есть огонь! – воскликнул редактор, кажется, Джек.

Эдриен направилась в дом.

– Пойду приготовлю мясо, – сказала она, улыбаясь.

Сабина, девушка с сиреневыми волосами, быстро заскучала и, придя в тень, села рядом с Гвен. Они не очень много говорили до этого. Гвен была уверена, что Сабина девушка неплохая, – Эдриен разбиралась в людях, – но она совсем не знала, что с ней обсуждать.

– Когда тебе рожать? – спросила Сабина и сделала глоток пива.

– В середине октября, – ответила Гвен, хотя, глядя на девушку, она подумала, что этот день не наступит никогда.

Из всех перемен в образе жизни сложнее всего было отказаться от пива. Она пила немного, но было что-то успокаивающее в том, чтобы открыть холодную банку, сесть на диван и пару часов посмотреть реалити-шоу.

– Моему сыну в октябре будет два, так что я понимаю, каково тебе сейчас. Ты уже знаешь, кто у тебя будет?

Гвен постаралась не выглядеть слишком удивленной. У Сабины есть ребенок? Представить себе собственную мать с сиреневыми волосами она не смогла.

– Девочка. На прошлой неделе я сделала ультразвук.

Сьюзен и Роберт были в восторге. С кушетки Гвен мало что могла рассмотреть на размытом изображении, но она пыталась не разочаровываться. В конце концов, это их ребенок, а не ее. Они дали ей копию ультразвукового снимка.

К сожалению, когда он ей понадобился, он лежал в ее сумке в спальне.

– Ты уже подобрала имя?

Чем явнее становилась беременность Гвен, тем с большим количеством вопросов ей приходилось сталкиваться. Когда никто не замечал, что она в положении, было проще.

– Нет. Вообще я суррогатная мать, поэтому теоретически не мне выбирать ребенку имя. Думаю, родители остановились на Кэролин Джой или Эбигейл Роуз. Каждый раз, когда мы разговариваем, они придумывают новое имя. Я зову ее просто Фасолинка, потому что на первой эхограмме она была на нее похожа.

Пока Гвен говорила, глаза Сабины делались все шире и шире. Подробности явно сбили ее с толку.

– Суррогатная мать? Ух ты. Не уверена, что пошла бы на такое когда-нибудь.

– Почему?

– Беременность сильно меняет твою жизнь. Независимо от того, твой это ребенок или нет, ты будешь с ним связана. Пройти все эти месяцы с малышом внутри тебя и потом отдать его… Я бы просто не смогла.

Гвен не хотелось сердиться на Сабину. Она ведь не представляла, как слова повлияют на Гвен. Но она попала в точку. Гвен никогда не хотела иметь семью. Мать отталкивала ее от себя, когда в ее жизни появлялся новый мужчина. Гвен не хотелось так же поступать со своим ребенком. Родить ребенка для кого-то стало бы незабываемым опытом.

Она ни разу не подумала о том, что сама формирует эмоциональную связь с чужим ребенком. Но Сабина права. Гвен недооценила того, что значит вынашивать в себе новую жизнь. Когда она ощутила первый толчок в животе, Фасолинка стала для нее живым существом. Когда Гвен оставалась одна, она разговаривала с ней. Молчаливое дитя стало ее главным компаньоном, когда толпа друзей даже не знали, как себя вести с ней теперь.

Гвен не осознавала этого, но она действительно была связана с ребенком. А впереди еще четыре месяца. Что будет дальше? Ей не хотелось и думать. Последнее время она и так слишком эмоциональна.