КНИГА ОБ АНТИХРИСТЕ - БОРИС ДЕРЕВЕНСКИЙ

Ветхозаветные пророчества о конечной всемирной победе Израиля были переосмыслены в христианстве как пророчества о «Новом Израиле» – Церкви Христовой. Также и подробное перечисление спасенных из колен Израилевых в Откровении Иоанна Богослова (7:4-8) стало восприниматься символически и относиться к христианским праведникам. Что же касается «избранного народа», отвергнувшего христианского Мессию, то его, следуя церковной эсхатологии, должна постигнуть незавидная участь. «[Иудеи] не спасутся от вечного наказания, – читаем в «Житии Андрея Юродивого», – ведь если страдания (=изгнание из Палестины. – Б. Д.) не убедили их поверить в животворного и единородного Сына Божьего, как же убедит их так называемая радость (=радость от возвращения в Палестину и от восстановления Иерусалимского храма при Антихристе. – £.,4,)?»

Впрочем, помня о первоначальной общине, состоявшей из палестинских иудеев, Церковь не отказывала в спасении тем евреям, которые не примут Антихриста и выкажут верность Христу. Правда, количество спасенных евреев ожидалось столь малым, что к нему стали применять библейское выражение: «остаток Израилев» («остаток Иакова» в Мих 5:8). «А Исайя (точнее, Михей. – В. Д.) провозглашает об Израиле: хотя бы сыны Израилевы были числом как песок морской, [только] остаток спасется», – говорится в Послании к Римлянам апостола Павла (9:27). Эта тема получила неожиданное развитие в трудах западнохристианских авторов VIII-X веков, посвященных концу света и пришествию Антихриста. У Гонория Отенского и Адсона из Монтье-эн-Дера говорится, что пророки Енох и Илия, борясь с супостатом, будут проповедовать в Синагоге и приведут к вере многих иудеев, которые не склонятся перед Антихристом и примут от него мученическую смерть. Поразительно, что о будущем обращении Синагоги к Христу говорится наряду с сообщениями о почти повальном подчинении самой Церкви Антихристу! В популярной пьесе Luaus de Antichrist обращенные Енохом и Илией евреи воспевают Святую Троицу, в то время как христианские короли и царства прислуживают Антихристу. И эта пьеса с успехом шла в средневековой Европе, которую принято считать насквозь антисемитской!

Отдельного упоминания заслуживает легенда о возвращении «десяти пропавших колен» Израилевых, уведенных некогда в ассирийский плен и исчезнувших со страниц истории. Ведь все нынешние евреи считаются потомками только двух колен – Иуды и Вениамина. Легенда о возвращении плененных братьев зародилась ещё в древней Палестине: евреи не могли смириться с бесследной пропажей большинства своего народа. Появившись в еврейских апокалипсисах и Сивиллиных книгах, легенда эта перекочевала в некоторые раннехристианские произведения, в которых «пропавшим коленам» отводилась важная эсхатологическая роль. По рассказу Коммодиана (III в.), при «кончине века» этим племенам выпадет честь стать под водительство Бога и сокрушить царство Антихриста. Правда, сами христиане не воспринимали этих потомков древних израильтян как часть еврейской нации. На них не лежало клеймо богоубийства, и о них отзывались как о праведниках, заслуживающих всяческого одобрения. Впрочем, в рамках христианства эта легенда не выдержала испытания временем и постепенно ушла из церковной эсхатологии.

Ещё один устойчивый мотив – активное сопротивление Антихристу верных христиан под главенством выдающихся личностей древности. Глашатаями и вождями сопротивления выступят два пророка, посланные Богом на помощь терпящей невиданные бедствия Церкви. Вокруг этих пророков, смело обличающих супостата и притом наделенных сверхъестественными способностями (Отк 11:3-11), сгруппируются стойкие члены Церкви, то есть та часть верующих, которая должна спастись при конце света и обрести Царство Божие. Антихрист, правда, окажется сильнее и убьёт этих пророков, но не сможет подавить поднявшуюся волну сопротивления. Сама смерть пророков и их чудесное воскресение из мёртвых (по примеру воскресения Христа) вдохнут в борющихся с Антихристом новые силы.

Эти два пророка-обличителя впервые появляются в Откровении Иоанна Богослова, но ещё не называются по именам. Несколько позже в них стали видеть ветхозаветных патриарха Еноха и пророка Илию, которые считались не умершими, а взятыми живыми на небо, где они и пребывали до того, как принять участие в эсхатологической драме. ещё позже к этим двум пророкам был добавлен третий – сам Иоанн Богослов (своеобразная дань его авторству Откровения), который, как ожидалось, также явится на земле, чтобы выступить против ужасного героя своих видений. Возможно также, введение Иоанна Богослова в число участников драмы было навеяно стихами Евангелия от Иоанна 22:20-23, где речь идет о бытовавшей когда-то легенде, будто бы Иоанну суждено дожить до конца света и увидеть второе пришествие Христа.

Сам по себе мотив активного сопротивления Антихристу со стороны Церкви Христовой не нуждается в объяснении. Он естественен. Более того, он вторичен. Гораздо важнее то обстоятельство, что главными противниками будущего тирана оказываются не будущие христиане, его современники, а люди прошлого, причём одни из наиболее почитаемых христианских святых. Показательно, что на первых порах сам Антихрист представлялся вернувшимся из «сокрытого места» или даже восставшим из мёртвых римским императором Нероном. С чем мы здесь сталкиваемся? С поверьем, распространенным среди евреев послебиблейской эпохи и перешедшим от них к христианам. Вот как описывал это поверье русский исследователь прошлого века А. Веселовский: «Ничто великое, знаменательное, однажды появившееся в жизни, не исчезает бесследно, но только на время скрывает свои силы, чтобы снова проявить их в минуты крайней, безысходной опасности. Тогда великие роковые люди выступают в роли освободителей, спасителей… Когда легенда принимает эсхатологический характер, тогда великие люди, когда-то игравшие первенствующую роль в народных судьбах, снова явятся на сцену – завершителями истории» [27].

Можно ли назвать Еноха и Илию личностями мировой истории, достойными участвовать в её завершении? Многие современные историки выразят глубокие сомнения, – у историков свои мерки. Но в глазах ранней Церкви это было именно так. И Енох, и Илия, а затем и Иоанн Богослов играли очень важную роль в христианских преданиях. Их авторитет был настолько велик, что множеству апокрифов и псевдоэпиграфов присваивались их имена. Такова «Книга Еноха», чрезвычайно популярная у первых христиан, а также «Вознесение Илии», «Видение Иоанна Богослова» и целый ряд других сочинений.

Надо сказать, что прихода Илии ожидали и в I веке. Он должен был предвозвестить приход Христа согласно мессианскому толкованию стиха пророка Малахии: «Вот, Я посылаю ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною» (Мал 3:2; Мф 11:10). По словам Иисуса, пришествие Илии действительно состоялось, хотя и символическое: в его роли выступил Иоанн Креститель (Мф 11:14).

Наконец, последний мотив учения об Антихристе, на который хотелось бы обратить внимание: недолгий срок его владычества. В Откровении указываются сорок два месяца, или три с половиной года, в течение которых «язычники будут попирать святой город» и будет действовать «зверь из моря» (Отк 11:2; 13:5), отождествленный с Антихристом. Появился этот срок под влиянием ветхозаветной Книги Даниила, где говорится о «времени, временах и полувремени» последних испытании (это понималось как 3,5 года), а также о половине последней седмины (=семилетья), когда установится «мерзость запустения» (7:25; 9:25). Эти три с половиной года Антихриста закрепились в христианской эсхатологии, чему способствовало также представление о трёх годах общественного служения Иисуса. Время правления, отмеренное Антихристу, помимо прочего, является аллюзией на срок деятельности Иисуса Христа.

Одновременно предполагается, что Бог укоротит время господства Антихриста. «И если бы не сократились те дни, – говорится в Евангелиях, – то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни» (Мф 24:22; Мк 13:20). В таком подходе есть внутреннее противоречие. Если Бог может пересмотреть им же установленные сроки и уже обещает сделать это, то не лучше ли вообще говорить о новых сроках? Является ли срок в три с половиной года конечным, то есть уже пересмотренным? Или сокращаться придётся ему? Иные христиане думали именно так. «Три года продлятся времена те, – читаем в Апокалипсисе Псевдо-Иоанна, – и сделаю [Я, Бог] те три года как три месяца, и три месяца как три дня, и три дня как три часа, и три часа как три мгновения».

***

Образ Антихриста поистине универсален. Он нашел место не только в христианстве, но передался и другим религиям. Очень хорошо «сын погибели» вписался в мусульманские легенды.

Представления об эсхатологическом враге восприняли и средневековые евреи, правда, на свой лад, окрестив Антихриста Армилусом (=Ромулом, т. е. римлянином). Конечно, образ Антихриста остался бы в рамках христианства и не проник в иные культуры, если бы там не имелось подготовленной для него почвы. Дело в том, что корни этого образа можно обнаружить в мифологии самых разных народов. Правда, в таком случае правильнее говорить не об Антихристе в собственно христианском понимании, как личном противнике Христа, а о некоей ожидаемой в будущем необыкновенной личности – необыкновенной в силу своих сверхъестественных возможностей (не важно даже, пагубных или благотворных; чаще, правда, пагубных), – волшебнике, совершающем невероятные чудеса; супермене, наделенном исключительной способностью подчинять себе других людей; чудовище, устрашающем окружающих. Такой персонаж, отражающий извечную тягу человека к сказочному, чудесному, уже выходит за рамки Церкви, церковного учения, а подчас вообще за рамки религии, потому что принадлежит народной фантазии, неутомимой и безбрежной, как море.