Истории, от которых ты станешь совсем пунцовым (сборник) - Мари Грей

Потом в течение почти двух недель я каждый день возвращалась в милый парк понаблюдать за своими мужчинами. Я была убеждена, что мой Горячий Принц скрывается среди них и скоро предстанет передо мной. Он появится внезапно, но мы сразу узнаем друг друга и мгновенно влюбимся…

Я отдавала себе отчет, что такое развитие было бы самым наивным, детским и упрощенным, но все же слепо верила в него и надеялась, что в один прекрасный день так и случится. Не может же быть, что мне суждено скитаться всю жизнь одной; должен же быть кто-то, кто мне предназначен, и, вероятно, он ближе, чем я думаю. Я встречу его в самый неожиданный момент.

Именно так и произошло.

* * *

Фантазии превратились в наваждение. Не проходило дня (кроме, может быть, тех, когда шел проливной дождь и мои садовники не могли работать), чтобы я не наведывалась к парку. Между тем, симпатичный брюнет, тот самый, который казался главным в команде, посылал мне все более выразительные улыбки…

И вот однажды мечты начали сбываться. Декорации до такой степени совпадали, что мне на короткое мгновение показалось, будто я сошла с ума.

Был первый день невероятной жары, и я радовалась, что смогла наконец надеть свое самое легкое летнее платье. Я изменила обычный маршрут, чтобы по пути к «моему» кафе пройти вдоль всего парка. Но, повернув за угол, обнаружила, что проход – и тротуар, и даже проезжая часть – завален кучами земли, гравия, садовым инструментом и поливальными шлангами. Вдруг прямо передо мной колонка выпустила мощную струю, почти затопив противоположную сторону улицы. Этот водный поток неожиданно пробудил во мне жажду, и она сразу стала нестерпимой. Я мучилась, представляя себе ледяное пиво, такое холодное, что стакан покрывается инеем, и прикидывала, как удобнее добраться до цели моего пути. Мне не терпелось занять наблюдательный пост… Кто знает, может, мои работяги захотят освежиться в этой бурной струе и будут плескаться у меня на глазах, как при замедленной съемке?

Я приготовилась пересечь загроможденный тротуар, чтобы перейти на другую сторону, минуя разлив. Жара становилась тягостной, и мужчины работали, скинув рубашки, так что потные тела блестели на солнце. Полинявшие шорты облегали крепкие бедра и пенисы, которым, казалось, было тесно под одеждой. Мой сарафанчик прилип к телу, даже такая легкая ткань создавала неудобства. Сердце колотилось так сильно, что садовники, казалось, услышали его стук из глубины парка, даже несмотря на шум инструментов. Темные очки позволяли мне незаметно следить за эффектом от моего появления. Некоторые обернулись, остальные, по крайней мере, оторвались от дел; их взгляды задержались на моей хрупкой фигуре, пока я старалась как можно изящнее пересечь участок, усеянный землей, гравием и инструментами. Я радовалась их полным вожделения взглядам, которые застывали на моих пересохших губах. Ветер-насмешник ворвался мне под платье, нахально задрал его, еще больше открывая внимательным взорам мое тело, и я вдруг очень захотела пить, ужасно, невыносимо! Мое тело боролось с жарой, призывая меня удовлетворить жажду. Но, разумеется, у меня с собой не было никакой воды. Скорее бы пива, хотя бы пива… «Посмею ли я зайти еще дальше и прожить мечту, которая так удивительно смешивается с реальностью?» – украдкой спрашивала я себя. Мне ужасно этого хотелось; я умирала от желания увидеть, что может произойти… почувствовать на своей коже холодную воду, бьющую из колонки, которая заставила бы все тело затрепетать, а соски напрячься. Мужчины поторопились бы выключить воду, чтобы я задрожала от предвкушения и истекла еще более сладостной влагой… Что будет, если я отдамся им в маленькой беседке, прислонившись спиной к иве? Сколько членов могли бы проникнуть в меня, сколько рук, сколько пальцев терпеливо ждали бы своей очереди, чтобы доставить мне удовольствие? Сколько? Сколько?..

С головой погрузившись в свои грезы и закрыв на мгновение глаза, я не заметила брошенные в траве грабли. Моя нога опустилась как раз на металлическую их оконечность, древко ударило меня по лицу – как в нелепой комедии – и разбило мне нос. От боли я опустилась на землю и отключилась.

* * *

Когда я пришла в себя, мысли мои были спутаны. Меня одолевали теперь не мечты о мужчинах, а совсем другие чувства: ужас, жалость к себе, неловкость и особенно стыд. Только боль заставляла его немного отступить. Хорошо, что я упала в обморок, иначе унизительность моего положения была бы еще сильнее. Я бы просто умерла на месте.

Несмотря ни на что, я дешево отделалась. Да, наверняка был сломан нос, имелись отеки, расцарапанные щеки и лоб. Из-за падения на затылке разрасталась огромная шишка, которая требовала внимательного медицинского осмотра. Волновала и потеря сознания. К тому же, пытаясь смягчить падение, я вывихнула запястье и поранила локоть. Но все это было неважно.

Потому что санитар, Принц, который выкрал меня и теперь мчал в больницу на большой ярко-желтой «лошади», был хорош собой, не женат и – как мне показалось – исключительно горяч. Я всегда знала, что встречу его!

Драгоценная плоть

Посвящаю Жозе…

Ах, как мягки ее губы! Они каждый раз восхищают меня. Скользят по моей шее, щекочут мне уши, как прелестные пунцовые бабочки. От ее маленьких полных рук я теряю голову. А ее груди? Один их вид доставляет мне огромное наслаждение. Я только смотрю, а все мое существо жаждет коснуться их. Да, все мое существо, но один орган – более других… Он напоминает о себе каждый раз, когда я думаю о ней. Я знаю Дафну только несколько недель, но у меня есть предчувствие, почти уверенность, что это женщина всей моей жизни. О, друзья, конечно, смеются надо мной… В конце концов, мне только двадцать пять лет. Они полагают, что это всего лишь очередное увлечение, случайная возлюбленная, огонь, который вскоре погаснет. Но я уверен, что это не так, что с ней все будет по-другому.

Прежде всего, она сама другая. Абсолютно не похожа на прочих девушек, которых я любил. Конечно, она очень красива, хотя ее подруги Сильвия и Жанни привлекают к себе больше внимания, когда мы гуляем все вместе, как в вечер нашего знакомства. Но они кажутся мне простушками, крикливыми, худосочными… И потом, меня опьяняет нежность ее кожи, волнует податливость тела. Мне хочется ласкать ее, нежить, защищать. Мне следовало бы жить во времена Ренуара. Тогда знали толк в женщинах! Все они были кругленькими, гибкими, мягкими; можно было наслаждаться изгибами их тел, божественными, колдовской белизны выпуклостями, чувственными контурами, которые скрывались от взгляда под одеждами замысловатых фасонов… Ангельские бархатистые тела, к которым нельзя было и мечтать прикоснуться. Такие, как Дафна. Женщина, которая сейчас приникла ко мне, поглаживая теплыми бедрами уже твердеющий столбик моей плоти, пока я обнимал ее великолепную пышную грудь, приподнимая то один, то другой холмик и в восхищении чувствуя пальцами, как напрягаются вишневые сосочки. Контраст с белоснежной кожей зачаровывал, и мне не терпелось облизать их, жадно обводя языком.